3 Как мы дошли до жизни такой

Как же случилось, что современные дети с такой готовностью переносят свои привязанности с заботящихся о них взрослых друг на друга? Причина этого – не в ошибках отдельных родителей, а в беспрецедентном культурном сбое, который инстинкты не могут успешно компенсировать.

Наше общество не удовлетворяет потребности развития наших детей. В двадцатом веке ученые выявили ключевую роль привязанностей для здорового психологического роста, и в это же время незаметные сдвиги в обществе постепенно ослабили механизм ориентации детей на взрослых. Экономические силы и культурные тенденции, преобладавшие в последние несколько десятилетий, разрушили социальный контекст естественного функционирования родительских инстинктов у взрослых и стремления к привязанности у детей.

Хотя в каждом из нас генетически заложено сильнейшее стремление к привязанности, в человеческом мозге не существует архетипа родителя или учителя. Мозг запрограммирован только на то, чтобы ориентироваться, привязываться и, наконец, поддерживать контакт с тем, кто становится полюсом притяжения. Ничто не побуждает ребенка стремиться только к тому человеку, который похож на маму или папу или который в состоянии заботиться о нем, выглядит знающим и зрелым. У ребенка нет изначальных предпочтений для выбора взрослого, который будет о нем заботиться; первобытный мозг привязанности не испытывает уважения к человеку только потому, что он получил диплом государственного образца или изучал педагогику. Не существует врожденных механизмов, обеспечивающих признание социально установленных ролей, благодаря которым к учителю, воспитателю или даже родителю ребенок по умолчанию прислушивается, уважает его и сохраняет с ним близость.

Никогда в истории человечества такое программирование не было нужно. Как у всех млекопитающих и многих других животных, врожденное стремление к привязанности естественным образом связывало молодое поколение с воспитателями – взрослыми представителями того же вида – до самой зрелости. Так природа обеспечивала выживание молодых особей и превращение их в здоровых взрослых. Это тот самый контекст, в котором молодое поколение полностью способно реализовать свой генетический потенциал и в котором его инстинкты получают полное и здоровое выражение.

В нашем обществе этот естественный порядок вещей был нарушен. С самого раннего детства мы создаем для наших детей ситуации, стимулирующие ориентацию на ровесников. Сами того не желая, мы способствуем развитию того явления, которое постепенно подтачивает единственный прочный фундамент здорового развития: привязанность детей к воспитывающим их взрослым. Ставить наших детей в позицию, когда их инстинкты привязанности и ориентации направлены на ровесников, – значит серьезно отклоняться от нормального пути. Мы не готовы к этому, наш мозг не в состоянии успешно адаптироваться к ситуации, когда естественный ход вещей так сильно нарушен.

Джон Боулби, британский психиатр и самый первый исследователь привязанности, писал, что «поведенческие установки видов могут идеально соответствовать жизни в одних условиях и вести к затуханию рода и вымиранию – в других». По мнению Боулби, у каждого вида есть то, что он называл средой адаптации, – условия, к которым его анатомия, физиология и психологические возможности приспособлены наилучшим образом. В любой другой среде организм или вид не будет развиваться столь же хорошо и может даже демонстрировать поведение в лучшем случае необычное, а в худшем – абсолютно не способствующее выживанию¹. В постиндустриальном обществе окружение больше не стимулирует развитие наших детей согласно естественным привязанностям.