Почему приемные родители могут не хотеть говорить с детьми об их прошлом?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Почему приемные родители могут не хотеть говорить с детьми об их прошлом?

Опасение первое. Люди опасаются социального осуждения и по отношению к себе, и по отношению к ребенку. По отношению к себе в том случае, если у родителей есть психологическая травма в связи с отсутствием у них кровных детей. Тогда люди могут прибегать к имитации беременности, переездам, создавая для окружающих предпочтительный для них вариант появления ребенка. Когда люди опасаются социального отвержения своего ребенка, они обычно говорят о том, что «у нас агрессивное общество», «очень много стереотипов о детях из детских домов – умственно отсталые, плохая наследственность, потенциальные преступники».

На самом деле: когда родители боятся социального осуждения, они автоматически приписывают всем окружающим людям агрессивные намерения, считая их неспособными с уважением и пониманием отнестись к приемной семье. Таким образом, они все время живут под дамокловым мечом своего страха, ощущая себя под угрозой. Кроме того, такие родители и сам ребенок оказываются не готовы к ситуациям действительного проявления социальной агрессии, риск которой все равно сохраняется, даже в случае сокрытия информации: случайные свидетели, соседи, внезапное появление кого-то из членов кровной семьи, найденные ребенком документы и т. д.

пример:

Женщина обратилась с десятилетним приемным ребенком за консультацией к специалисту. Она жаловалась на то, что в буквальном смысле сходит с ума от протестного поведения своего приемного сына, он как будто провоцирует ее на разрыв отношений с ним, и ей кажется, что это «гены». При этом на вопрос о том, работал ли кто-нибудь с ребенком на тему его прошлого и знает ли он о своем происхождении, приемная мать удивилась: «А зачем? Ребенок – это чистый лист, что я в него вложу, то и будет». На вопрос о том, проходила ли она тренинг в «Школе приемных родителей» и знает ли она о возможных проблемах приемных детей, она опять спросила: «А зачем? Ребенок – он и есть ребенок, его важно любить и воспитывать, этого достаточно». Тогда специалисты спросили ее, имеет ли она в настоящий момент возможность получить поддержку и информацию от других приемных родителей и специалистов. На что опять последовал вопрос: «А зачем? Вы поработайте мне с ребенком, чтобы он стал вести себя нормально, а из окружающих никто не знает, что он у меня приемный, потому что люди злые». При этом специалисты обратили ее внимание на очевидное противоречие: она, полностью отрицая необходимость работы с прошлым ребенка, обращается именно к тем специалистам, которые работают с приемными детьми. При ее позиции логичнее было бы пойти в обычный центр за психологической помощью и продолжать скрывать прошлое ребенка. Женщина испытала некоторое замешательство и признала, что все же особая ситуация с происхождением ее ребенка имеет значение при тех трудностях, которые они сейчас испытывают. И что она просто не знает, как со всем этим быть. В результате специалисты предложили ей разделить проблемы ребенка на актуальные (аффективная неустойчивость и поведенческие проблемы), которые можно решать с психоневрологом и психологом в обычном консультативном центре, а затем, когда напряжение в отношениях снизится и они станут более позитивными, начинать работать с историей жизни ребенка, цель которой – прийти к близости со своим ребенком, преодолев смутное недоверие ребенка и внутренние страхи матери, которые их разъединяют.

комментарий:

Этой приемной маме потребовалось время на то, чтобы преодолеть свои страхи. По сути то, что ей сказали специалисты, не было для нее новостью. Она сама чувствовала, что источник трудностей в отношениях с ребенком – замалчивание темы его прошлого. Тем не менее у многих родителей в качестве мотива обращения к специалистам выступает намерение «починить» плохое поведение ребенка без обращения к нежелательным для них вопросам.

Опасение второе. Некоторые родители полагают, что можно нивелировать потенциально вредное влияние среды, из которой произошел ребенок, тем, что ребенок ничего не будет про это знать. И что тогда ребенок, считая, что принадлежит к их семье, будет во всем походить на них, и они сформируют его таким, каким хотят его видеть (теория «чистого листа»).

На самом деле: этот страх очень тесно связан с социальным стереотипом «дурной наследственности». Родители очень боятся пресловутой генетики. При этом научно доказано, что наследственность – это природный потенциал, а то, как он реализуется, зависит от среды. Гена «проституции» и «воровства» не существует. При алкоголизме наследуется скорость привыкания к алкоголю – в том случае, если человек начнет регулярно употреблять спиртное. Однако станет человек выпивать или нет, зависит от его личных предпочтений и воспитания. Опыт показывает, что очень многие люди, выросшие в алкогольных семьях, не становятся алкоголиками, и наоборот – иногда сильно пьющими становятся дети непьющих родителей. Также информативны исследования близнецов: когда дети с одинаковыми задатками, выросшие в разной социальной среде, имеют разные судьбы. Примеры детей из одной семьи, когда судьба одного ребенка благополучна, а другого нет, может вспомнить практически каждый человек. Существует достаточно много профессиональных исследований, доказывающих, что проблемы детей в приемных семьях связаны с психологическим неблагополучием: либо у ребенка, либо у приемных родителей. Напротив, известны примеры благополучного устройства в приемные семьи детей-инвалидов, в том числе с наследственными заболеваниями. Благополучным считается такое устройство, когда формируется взаимная привязанность ребенка и родителей друг к другу и ребенок растет в семье до совершеннолетия.

Справляться с рисками, которые связаны с неблагополучной наследственностью, легче, когда это становится предметом открытого обсуждения в семье: «У твоих родителей были такие-то или такие-то проблемы, и это означает, что ты тоже можешь с этим столкнуться, и тебе трудно будет с этим справляться. Мы будем тебе в этом помогать. Когда ты преодолеешь это / справишься с этим, то это будет победа не только для тебя, но и победа для твоих родителей, потому что они тоже наверняка хотели с этим справиться, но не смогли». Знание о своей кровной семье и тех проблемах, которые там были и привели к катастрофе, – это еще один повод для ребенка восстановить жизненную справедливость, справившись с той проблемой, которая разрушила его семью. Важно: не путать приведенную выше фразу с вариацией: «Твоя мать валялась под забором, и ты так же будешь, если не начнешь… (учиться / чистить зубы / говорить со взрослыми вежливо и т. д.)». Влияние родительских ожиданий на ребенка очень велико. В первой приведенной фразе смысл родительского послания: «У тебя могут быть трудности (не обязательно!), с которыми мы поможем тебе справиться, вместе у нас все получится». Во втором варианте суть родительского послания: «Ты плохо кончишь». Говоря с детьми, очень важно отдавать себе отчет в том, какова сама суть высказываний, и помнить, что угрозы и оскорбления не стимулируют к доверию и позитивным изменениям.

Когда ребенок случайно узнает информацию относительно своего прошлого, которая от него скрывалась, то он склонен воспринимать ее как что-то постыдное, что не подлежит даже обсуждению. Ребенок может воспринять проблемы, имевшие место в кровной семье, как некое свое неотъемлемое свойство: «Я из этой семьи, у моих родителей было то-то, значит, со мной случится то же самое». Боятся и скрывают то, что воспринимается как плохое и с чем нельзя справиться. Скрываемая информация становится своего рода угрожающей «тенью», которая все время преследует приемную семью, а открытая информация помогает решать проблему. Открытое обсуждение с ребенком этих проблем снимает с информации «завесу тайны» и делает ее обыденной, рядовой проблемой – задачей, с которой надо работать. Практика показывает, что в тех семьях, в которых признают корни ребенка и работают с его жизненной историей, это служит укреплению привязанности и доверия между родителями и приемным ребенком. В семьях, в которых прошлое находится под запретом, в конечном итоге возникает конфликт между привязанностью к приемной семье и неосознаваемой лояльностью к кровной семье, что осложняет отношения даже в тех случаях, когда ребенок не имеет отчетливых воспоминаний о своем прошлом.

пример:

Приемные родители двенадцатилетнего мальчика обратились за помощью к психологу в связи с поведенческими проблемами ребенка. Они говорили о его воровстве, обмане и других проявлениях протестного и деструктивного поведения. Мальчик жил в семье с шести лет и не вспоминал о своей кровной семье, из которой его изъяли в два года. Он ничего не знал о том, что его биологический отец вскоре после его рождения попал в тюрьму за воровство. В ходе работы со специалистами было выявлено, что воровство мальчика носит скорее невротический и протестный характер, чем подлинно меркантильный. Первый этап терапии носил диагностический характер. Его целью было выявить причины поведения мальчика. На втором этапе терапии семья участвовала в объединенных сессиях, направленных на выстраивание конструктивного взаимодействия родителей с подростком. При этом было решено, что родители расскажут приемному сыну больше о его прошлом, его семье и его кровных родителях. Подростку было известно, что он приемный, и на фоне подросткового «бунта» против родительского авторитета он начал идеализировать кровных родителей, о которых фактически ничего не знал, противопоставляя их приемным родителям. После того, как мальчику в адекватной форме была представлена информация о его родителях, специалист стал работать с переживаниями мальчика по этому поводу. Выяснилось, что для этого мальчика брать чужое было проявлением протеста против ограничений, стремлением утвердить свое право получать то, что нравится, и желанием побороться против контроля взрослых, которые устанавливают свои правила во всех сферах жизни. Когда мальчик брал чужие вещи, он чувствовал себя сильным, храбрым (не боящимся нарушать запреты), утверждающим свои правила игры и умным (обхитрил, выиграл приз). В семейной системе ценностей приемных родителей ««брать чужое» было абсолютно неприемлемой формой поведения. И они воспринимали поведение мальчика как некую глобальную угрозу и агрессию против их семьи.

На диагностическом этапе специалисты обследовали уровень интеллектуальной и моральной сформированности мальчика, а также его способности к самоконтролю, и с результатами ознакомили и самого мальчика, и его родителей. Было выявлено, что ребенок достаточно импульсивен, ему свойственно инфантильное следование своим желаниям и ощущение «я все равно недостаточно хорош для окружающих, нате вам», «хочу и буду».

В последующей работе с ребенком задачей специалистов было, во-первых, показать мальчику, как воспринимают его поступки другие люди – каковы для них последствия его действий, что они чувствуют. Также нужно было оценить вместе с ребенком результат его действий для него самого с точки зрения «что я приобретаю, что я теряю» и помочь найти другие, более адекватные способы самоутверждения. Специалисты совместно с родителями разработали стратегию контроля и реакции родителей на поведение мальчика, причем в обсуждении участвовал сам ребенок.

Во-вторых, мальчику рассказали о его кровной семье. Специалисты обсуждали с ребенком тот факт, что с желанием брать чужое сталкиваются все люди, и каждый человек либо справляется с этой проблемой, приучая себя останавливаться в этом желании, либо не справляется и следует ему. И поговорили о том, что происходит в жизни людей в одном и в другом случае. Специалист обсудила, что произошло с отцом мальчика: «Посмотри, у твоего отца была такая же проблема. Он не нашел душевных сил справиться с ней. В результате он находится в тюрьме, а ты потерял семью. Что бы ты хотел в этой ситуации для своего отца и для себя, если бы можно было повернуть время вспять? Чтобы он сумел справиться с этой проблемой, и вы были бы вместе, или ты считаешь, что семейное счастье – недорогая цена за сиюминутное желание взять чужое?» Дальше обсуждалось, что ребенок находится в ситуации воина и сражается с этой проблемой не только ради самого себя, но и ради своего отца. В результате этой работы, по словам мальчика, происходящее приобрело для него другой смысл. Если раньше для него было делом чести нарушать правила взрослых и бороться за самоутверждение, то теперь у него по крайней мере возникло намерение бороться с соблазнами не потому, что так надо взрослым, а потому, что это его личная война. Кроме того, ребенку рассказали то хорошее, что было известно о его кровной семье: факты, которые удалось собрать и реконструировать. С мальчиком достаточно подробно обсуждали, что он может быть похож на своих кровных родителей в хорошем и бороться с тем плохим, что было в его кровной семье. Через некоторое время ситуация в семье стабилизировалась.

комментарий:

В этом случае, как и во многих других случаях из практики, проявилось то, что открытое обсуждение прошлого может быть ресурсным для личностного роста ребенка и развития отношений в приемной семье. Ситуации «замалчивания» чаще всего приводят к тому, что негативное поведение ребенка усиливается до такой степени, что молчать становится уже невозможно. Когда возникает очередная проблема, у родителей на фоне усталости может появиться отчаяние: «Так плохо будет всегда. И вообще все зря, мы не справились с тем, что на себя взяли». Поддержка специалистов помогает всем членам семьи не погружаться в негативные переживания, а искать конструктивный выход. Обычно в ходе совместной работы специалисты помогают родителям осознать, что проблемы, проявившиеся у ребенка, возникли не вдруг, и на позитивные изменения ребенку также потребуется время.

В утешение родителям можно сказать, что совместное преодоление кризисных ситуаций приводит к большей близости, пониманию и укрепляет привязанность между родителями и ребенком.

Опасение третье. Родители боятся, что ребенок будет чувствовать себя «неполноценным», «хуже других» в результате того знания, которое на него обрушится. Как вариант: иногда родителей пугает, что они не знают, как правильно говорить с ребенком про его прошлое. Взрослые не хотят стать теми, кто будет виноват, сказав не вовремя или сделав что-то неправильно, причинив тем самым ребенку боль.

На самом деле: опыт показывает, что к жизненным событиям маленькие дети относятся так, как к ним относятся родители. Если у самих родителей есть ощущение, что их ребенок хуже других, а с их семьей что-то не в порядке, – в этом случае ребенок может испытать аналогичные чувства. Тогда работать нужно в первую очередь с переживаниями самих родителей.

Появление у приемного ребенка негативного отношения к самому себе может иметь и другую природу. Дети, которые помнят свои кровные семьи и переживают разлуку с ними как отвержение, могут объяснять это каким-то своим «изъяном» и относиться к себе плохо. Это результат травмы, и такой ребенок нуждается в проработке болезненных переживаний и формировании позитивного самовосприятия. Проработка горьких чувств, изменение отношения к себе самому и формирование доверия ко взрослым – все это возможно только в случае последовательной помощи ребенку и поддержки со стороны близких взрослых.

Если у родителей есть свои страхи, связанные с конкретными фактами и событиями в истории ребенка, то им также имеет смысл обратиться за помощью. Если взрослым не хватает информации о том, как именно и когда говорить с ребенком о его прошлом, то они могут обратиться к специалистам и почитать специальную литературу по этой теме. На консультациях со специалистом можно подробно разработать последовательность действий: когда именно сказать, как, в какой обстановке предпочтительнее с конкретным ребенком вести такой разговор. Родители могут обсудить свои опасения относительно возможных негативных переживаний ребенка и относительно того, как на них реагировать.

Когда взрослые предпочитают следовать своим страхам, а не справляться с ними, они оставляют ребенка наедине с его переживаниями и возможностью неожиданного столкновения с информацией о его прошлом, которая трудна даже для взрослых! Тот ребенок, которому родители помогли осознать, что с ним происходило и почему, которого воспитывают в духе самоуважения, способен защитить себя в случае глупых и несправедливых нападок – к сожалению, с ними приходится сталкиваться в социуме.

Один из аргументов, который кажется логичным при решении не говорить с ребенком о его истории жизни, звучит так: «Он еще слишком маленький». Опыт многочисленных приемных родителей и специалистов показывает, что с того времени, когда дети начинают интересоваться вопросами появления на свет, подробно расспрашивают о своей семье, у них начинает формироваться осознание себя как члена своей семьи. Это происходит примерно в возрасте трех лет. Вместо того, чтобы сочинять небылицы про аистов и капусту, с детьми вполне можно говорить о том, что есть два пути, которыми дети попадают в семьи, с самого начала говоря об этом как о естественном ходе событий. Один путь – когда ребенок родился у своих родителей и живет с ними. Второй путь – когда родители смогли дать жизнь ребенку, потому что он нужен был на свете, но не смогли дальше о нем заботиться. Тогда другие взрослые решили стать семьей для этого ребенка.

Описывая ребенку его личную историю, важно делать акцент на позитивных сторонах появления конкретного ребенка в его приемной семье: долгожданность, полнота семьи, радость взаимной любви родителей и ребенка. Подробная проработка истории происходит по мере взросления. Возвращаясь к аргументу, что ребенок для этой информации «слишком мал», – он всегда будет «слишком мал», потому что родители просто не хотят (боятся или не знают как) говорить с ребенком о его происхождении.

пример:

Таня была удочерена в младенчестве, приемный отец был инвалидом и считал, что не может иметь детей. Когда девочке было двенадцать лет, ее приемная мама забеременела и родила ребенка. В результате у матери возникли смешанные чувства: долгожданный, чудом рожденный ребенок приносил много радости, при этом у матери была чрезмерная тревога в отношении новорожденного, и она была целиком им поглощена. У Тани в это время были подростковые трудности в отношениях с родителями. В результате в семье создалась достаточно напряженная атмосфера. Как нередко бывает в таких ситуациях, соседи, то ли в порядке сочувствия («ах, злые родители!»), то ли с намерением пристыдить девочку («как тебе не стыдно, они столько для тебя сделали!») намекнули Тане, что она приемная. Для девочки это было сильным ударом. Кризисы детско-родительских отношений случаются во всех семьях. Обычная детская ревность к новорожденному ребенку и подростковые сложности в отношениях с родителями также характерны для большинства семей, и в большинстве случаев они преодолимы. В данном же случае не вовремя и бестактно преподнесенная информация привела к тому, что девочка все проблемы в отношениях с родителями объяснила тем, что «конечно, я не родная, теперь они родили своего ребенка, а я им не нужна». Девочка переехала жить к бабушке, что можно все-таки считать удачным решением (поскольку в большинстве аналогичных случаев дети вообще уходят из семьи). Ее доверие к родителям было подорвано, общение с ними частично восстановилось, когда Таня уже стала взрослой, однако обида сохранилась на долгие годы.

комментарий:

Излишне говорить о том, насколько это несправедливо – одномоментное обесценивание многолетних стараний быть семьей и со стороны ребенка, и со стороны родителей. Избежать риска подрыва взаимного доверия и шока для ребенка из-за грубого сообщения такой личной информации можно только одним путем: вовремя сформировать у ребенка правильное понимание и отношение к своей истории жизни.

Опасение четвертое. Родители боятся, что, зная о своем происхождении, ребенок не будет их любить, а будет искать своих кровных родителей, и как только их найдет, то сразу к ним уйдет жить. Как вариант: родители боятся, что могут сами по себе объявиться кровные родственники и отобрать у них ребенка. Родители полагают, что вероятность этого будет выше, если ребенок будет знать, что он приемный.

На самом деле: от внезапного появления кровных родственников, так же как и от любых стихийных бедствий, никто в жизни не застрахован. Задача состоит не в том, чтобы тщательно скрываться, а в том, чтобы подготовить себя и ребенка к возможной встрече. Степень осведомленности ребенка прямо пропорциональна степени его защищенности.

– В ситуации, когда ребенок ничего не знает о своем прошлом, и он, и его приемная семья становятся более уязвимыми. Когда у ребенка в результате проработки прошлого сформировано определенное отношение к тому, что с ним было и почему, признается место кровной семьи в его жизни, и он достаточно реалистично представляет себе своих кровных родителей – все это не является заманчивой тайной, и ребенок гораздо меньше «туда» стремится.

– Когда тема кровной семьи замалчивается, ребенок знает, что он приемный, но с ним никто не обсуждает ни причин произошедшего, ни значения этого для жизни ребенка, ни возникающих у него переживаний и вопросов. Тогда он может начать бояться своего прошлого так же, как его боятся приемные родители: раз сильные взрослые избегают этой темы, значит, она действительно ужасная. Информация о прошлом становится «скелетом в шкафу», она страшит ребенка, и в то же время это какая-то часть его личности (жизни), которую он будет считать плохой. Таким образом, в результате полуправды риск проявления негативных черт в характере ребенка возрастает.

– Если приемные родители обсуждают с ребенком его прошлое, у них есть возможность «обезболить» трудную информацию, сформировать у ребенка более позитивное отношение к самому себе и положительное восприятие того факта, что у него есть приемная семья.

Кроме того, потребность прояснить отношения с кровной семьей, попытки понять, почему от него отказались, и желание убедиться, что «там» их не ненавидят, движет теми детьми, которые начинают искать встречи со своими кровными семьями.

Когда приемные родители принимают ребенка вместе с его прошлым и уважают его чувства, разделяя с ним и боль, и горькую привязанность к кровной семье, это вызывает у ребенка благодарность. В этом случае, если ребенку и захочется увидеть своих кровных родственников, он поделится этим намерением с самыми близкими взрослыми – приемными родителями. Тогда у них будет возможность поговорить с ребенком о его ожиданиях и подготовить его к разным вариантам развития событий, которые могут не совпадать с желаниями ребенка. Этот разговор также будет укреплять близость в приемной семье. Страх потерять любовь может быть излечен укреплением доверия и искренней близостью. От замалчивания и избегания он только усиливается. На самом деле, когда у кровной и у приемной семьи есть свое определенное место в жизни и в душе ребенка, это помогает избежать хаоса и конфронтации в борьбе за его любовь.

пример:

Выше уже приводился пример про мальчика Пашу, усыновленного в младенчестве и в семь лет возвращенного в учреждение из-за того, что приемные родители стали пить и были лишены родительских прав. В этот момент посторонние люди сообщили ребенку, что он был не родной в этой семье. В детском доме с ним работали специалисты. Выяснилось, что мальчик сомневался в том, что взрослые сказали ему правду, и считал, что это были его кровные родители, которые просто разлюбили его и отказались от него, сказав при этом, что он не родной. Этот эпизод – достаточно яркая иллюстрация того, как дети воспринимают однократное сообщение (без длительной и подробной проработки во времени) о том, что они приемные. В дальнейшем у мальчика удалось сформировать достаточно последовательное представление о том, что было в его жизни. Через некоторое время он был устроен в приемную семью, и в возрасте семнадцати лет, незадолго до выпуска в самостоятельную жизнь, у Паши стало возникать желание разыскать своих кровных родителей. В период перехода к самостоятельной жизни дети сталкиваются с необходимостью сознательного и свободного выбора, кем и какими им быть. Они пересматривают, примеряя на себя, ориентиры и примеры из разных источников: из кровной семьи, из приемной семьи, из детского дома и т. д. Тогда желание все-таки увидеть своих кровных родителей может актуализироваться. При этом у мальчика были достаточно доверительные отношения и со своей приемной семьей, и с психологом, который знал его долгие годы. Мальчик поделился своим намерением с приемными родителями. Они поняли его переживания и предложили ему сходить к психологу, чтобы обсудить, как лучше поступить в этой ситуации. Для семнадцатилетнего юноши было крайне важно, что ни родители, ни психолог не пытались запрещать ему делать то, что он хочет, или навязывать свое мнение в этой ситуации. Психолог, так же, как и родители, поговорила с мальчиком о том, почему для него важно увидеть своих родителей, что он хочет и чего ждет от этой встречи. Потом психолог предложила ему рассмотреть подробно разные варианты развития событий: как его кровные родители могут среагировать на его появление, почему они могут так или иначе себя повести, что при этом может почувствовать сам мальчик. В ролевом взаимодействии были проиграны все возможные варианты встречи родителей с мальчиком и его реакций на это, начиная от «не открыли дверь», «не признали», «были агрессивны/пьяны», «плакали и просили денег» и до «каялись и сожалели». Поскольку до встречи с психологом Паша рассматривал только один вариант развития событий – тот, который он для себя хотел, – то после работы с психологом у него создалось более объемное видение ситуации. Не все варианты были приятны для мальчика, но он сказал, что для него важно было обсудить, что может быть не только то, что он хочет, но и что-то совершенно иное. Ему удалось переместить фокус внимания со своих желаний на представления о разных мотивах и переживаниях других людей – его кровных родителей. Кроме того, с Пашей обсудили, как лучше организовать встречу, чтобы она была максимально безопасна для него и физически и психологически, а также были рассмотрены другие варианты первого контакта с кровными родственниками – телефонный звонок, письмо. В результате молодой человек договорился с приемными родителями, что когда он решит ехать, он предупредит взрослых и сообщит, хочет ли он ехать один или с кем-то. И второе – что после поездки он обязательно встретится с психологом или поделится впечатлениями с приемными родителями. Молодой человек достаточно долго думал и в конце концов принял решение не идти к кровным родителям, а написать им письмо. Он сказал специалисту, что цель его общения с кровными родителями – высказаться, сделав это так, чтобы его стремление к контакту не рассматривалось его кровными родителями как вторжение, обвинение или желание что-то получить от них. Паша опустил письмо в почтовый ящик прямо возле квартиры кровных родственников. Расчет на то, что простое любопытство заставит их прочитать письмо, был оправдан. Они действительно получили письмо – почтовый ящик был пуст, мальчик это проверил. Родители не ответили мальчику на письмо. И когда он потом позвонил им по телефону, ему сказали, что никогда у них не было никакого сына Паши. Тем не менее социальным службам точно было известно, что там живут именно те люди, которые являются его биологическими родителями. Потом Паша встретился с психологом. Он поделился печальным чувством – что он искал принятия, а этого не произошло, но в то же время был положительный момент: он высказался, в отношении него не было никакой агрессии. Паша обсудил с психологом возможные причины поведения его родителей, по которым они избегали контакта с ним: возможно, это были стыд, вина и нежелание столкнуться с этим вплотную.

комментарий:

Очевидно, что в таких историях вряд ли возможен хороший конец. Но в этом примере ребенок минимальным образом пострадал, реализовав необходимый для него шаг. Рано или поздно он все равно предпринял бы какие-то действия, желая восстановить справедливость.

Справедливость для детей – быть признанными своими родителями. От кровных родителей, оставивших своих детей, такого признания чаще всего получить невозможно. Если бы молодой человек оказался в этой ситуации один, без поддержки взрослых, это могло бы привести к серьезной эмоциональной травме.

Важно: маленькие дети, в отличие от подростков, не в силах абстрактно вообразить варианты такой встречи и осознать разницу между своими желаниями и возможной реальностью. Встречи с кровными родственниками должны быть подготовлены работой психолога с ребенком и происходить при посредничестве социальных служб на нейтральной территории. Первые встречи такого рода должны происходить не раньше чем через полгода – год после размещения ребенка в приемной семье.

Приход домой к кровной семье возможен только для взрослых детей при условии основательной подготовки. Дети идеализируют свои кровные семьи и своих родителей в воспоминаниях или ждут чуда. Для маленького ребенка приход домой может оказаться чересчур большим стрессом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.