Это новое слово «портфолио»

Это новое слово «портфолио»

 Педагогика, и та, к счастью, не стоит на месте. При всем ее, казалось бы, оправданном веками существования консерватизме в педагогический язык и обиход постепенно проникают новые понятия, среди которых – «портфолио», т. е. портфель личных достижений учащегося. Суть его заключается в том, что педагоги должны оценивать не только академическую успеваемость ученика, но в первую очередь его личностный рост, фиксировать успехи ребенка во многих сферах жизнедеятельности, включая те, что напрямую не связаны с освоением основ наук. Мысль во всех отношениях справедливая, хотя и не такая новая, какой представляется на первый взгляд в связи с появлением импортного термина. Умение видеть и оценивать ученика целостно, а не только с позиции освоения своего предмета всегда отличало настоящих педагогов от ремесленников. Другое дело, что рутина школьной жизни, именуемая учебным процессом, исподволь, незаметно затягивает учителя, постепенно превращая его в автомат по перекачке знаний в ребенка. Вдобавок вся система оценки профессиональной деятельности педагога высокими проверяющими инстанциями нацелена исключительно на проверку обученности детей. Тесты, тесты и еще раз тесты – они сегодня превращаются едва ли не в новый символ педагогической веры. Тем важнее не забывать о подлинном предназначении педагога, коренящемся в самой этимологии: ведь «педагог» в буквальном переводе – ведущий ребенка.

Завершается очередная премьера школьного капустника. В главной роли – блистательный комический актер, которому рукоплещет переполненный зал. Он же – посредственный ученик, который не радовал успехами своего учителя биологии. Строгий бескомпромиссный биолог, вытирая слезящиеся от смеха глаза, произносит: «Жаль, что спектакль прошел в конце года, посмотрела на него другими глазами. И что я приставала к нему со своей дизоксирибонуклеиновой кислотой, носителем генетической информации? Мне бы к его генетике присмотреться. У парня другое предназначение». И она недалека от истины.

Тридцатилетие школы мы праздновали на арене Большого цирка на проспекте Вернадского. В ярком трехчасовом шоу, проходившем на трех сменных аренах, на равных участвовали учащиеся и выпускники, профессиональные артисты цирка и педагоги. Одна из клоунских реприз завершалась прямым обращением к учителю: «Анна Моисеевна, вы меня помните? Я Сережа С. из вашего 3 «Б». Это вы много лет назад предопределили мою судьбу, на одном из уроков назвав меня клоуном! И я им стал». Учитель давно на пенсии, на следующий день после праздника она сокрушалась перед коллегами: «Господи, за что обидела мальчика!» В данном случае не обидела, а разглядела его призвание. Что называется, попала в точку. При этом научила писать и считать. К счастью, в те далекие годы еще не было единого государственного экзамена по тестам. И у меня нет уверенности в том, что очаровательный рыжий ковёрный с успехом прошел бы через это суровое испытание.

Юноша с ярко выраженными способностями художника. Его натюрморты и пейзажи до сих пор украшают интерьеры школы. Прекрасная семья: с давних лет я хорошо помню его родителей, сидевших на одной парте. Школьную любовь они пронесли через всю жизнь. Казалось бы, все замечательно, но у парня серьезная проблема: ярко выраженная дисграфия. Она тянется еще с начальной школы. За годы работы с ним, ценой титанических усилий дефектологов и педагогов, количество ошибок в его диктантах и сочинениях сократилось втрое: с тридцати до восьми-девяти. Налицо положительная динамика развития ребенка. Но ее, что называется, к делу не пришьешь. По нормам выставления оценок, тридцать ошибок или девять – это все равно «два». По всем остальным предметам у юноши нет проблем. Помимо живописи, он увлекается историей и литературой. Внутри школы, отслеживая динамику развития ребенка, понимая, что его безграмотность не вина, а беда, связанная с особенностями мозговой деятельности, педагоги, вопреки формальным критериям оценок, переводили парня из класса в класс. Иного пути не было. Страшно даже представить, как бы сложилась его судьба, займи они «принципиальную» позицию. Второй год для такой тонкой художественной натуры – ни с чем не сравнимое унижение, ужасный удар, чреватый непредсказуемыми последствиями, вплоть до суицида. Но если в школе по отношению к этому ребенку между педагогами было возможно своеобразное конвенциональное соглашение, то как быть с его поступлением в вуз? Выручил совмещенный экзамен, запрещенная ныне форма приема в вузы, когда в специализированных классах выпускной экзамен совмещается с приемным. Прямым текстом объяснив председателю приемной комиссии, с каким случаем мы имеем дело, я попросил создать условия для успешной сдачи первого экзамена. Откровенно говоря, мы пошли на должностное преступление, в совершении которого я нисколько не раскаиваюсь. Желанная четверка по сочинению была получена, все остальные экзамены юноша абсолютно самостоятельно сдал на «отлично». Его сегодняшние победы в отечественных и международных конкурсах, экспонирование работ на многочисленных выставках – неоспоримое доказательство нашей педагогической правоты.

Перебирая в памяти десятки подобных случаев, поневоле задумываюсь над тем, что в новомодном термине «портфолио» заключена старая, как мир, педагогическая идея целостной оценки ребенка – во всей полноте его особенностей и даже отклонений в развитии, избирательных способностей и склонностей. Жаль только, что вся существующая государственная система оценки результатов обучения толкает учителя в противоположную сторону, заставляя его идти на риск, хитрить и изворачиваться каждый раз, когда конкретный ребенок заведомо не вписывается в стандартные рамки.