По милости судьбы

По милости судьбы

Природа щедро одарила Максима Ж. Его блестящие способности к иностранным языкам дополнялись природным артистизмом и врожденной музыкальностью. Вдобавок он писал вполне приличные стихи. Грех было не использовать его возможности в нашей театральной студии. Родители? Обычная советская семья времен начала перестройки: отец – военный, мать – директор одной из соседних школ, педагог старой закалки. Она, решительным шагом войдя в мой кабинет, потребовала запретить посещение ее сыном театральной студии.

– Он у меня впечатлительный мальчик. По ночам во сне выкрикивает ваше имя, бормочет обрывки ролей и тексты песен.

– У нас добровольный принцип работы в творческих коллективах. Так сказать, свободный вход и выход. Если парню тяжело даются репетиции, он спокойно может оставить это дело. Никто его не осудит.

– Ну, он-то как раз горит этим делом сомнительной идеологической ориентации, – она выразительно посмотрела на меня и с явным нажимом резюмировала: – Именно вы должны запретить ему посещать ваши, как бы это помягче сказать, диссидентские репетиции. Не забывайте, мальчик идет на медаль, ему поступать в МГУ, писать сочинение, которое могут проверять люди других взглядов. Не надо морочить ему голову.

– Не считаю себя вправе запретить взрослому человеку заниматься тем, чем он хочет.

Тогда мы не договорились, а между тем наступали новые времена. На дворе уже был 1985 год. Несмотря на опасения матери, юноша окончил школу с медалью, блестяще поступил в МГУ на сложнейший факультет восточных языков. Через год в свет вышел его первый поэтический сборник, и он был принят в молодежную секцию Союза писателей. Для полноты картины добавлю, что парень успел сняться в эпизодической роли в фильме «Наш бронепоезд». Словом, его жизнь заладилась сразу во всех направлениях. И я искренне радовался тому, как интенсивно взрастают зерна, брошенные школой.

Беда пришла с неожиданной стороны. На пороге кабинета та же, еще недавно суровая, мать. Но сейчас это совсем другой человек. Волосы растрепаны, глаза переполняют слезы, дрожит.

– Что случилось?

– Сын попал в беду. Он арестован. Помогите, на вас вся надежда!

Постепенно из сбивчивого рассказа матери, которая периодически кляла перестройку, прорыв железного занавеса и тлетворное влияние Запада (эти три компонента, по ее мнению, и привели сына к трагедии), вырисовывалась относительно полная картина.

Место действия Арбат. В начале перестройки он стал чем-то вроде московского Гайд-парка. Там витийствовали политические ораторы, собирались поклонники В. Цоя, выступали молодежные ансамбли. Здесь же наш герой пристроился петь под гитару свои, авторские, песни. Вокруг него неизменно собиралась толпа восторженных слушателей. Однажды в такой толпе оказалась семья американских туристов: папа, мама и красавица дочка. Юная американская леди первой подошла к нашему уличному барду и выразила восхищение. Как помните, у парня не было проблемы с иностранным языком. Завязалась беседа, они начали встречаться. Короче, он влюбился. Позже, в разговоре со мной, он так определил свое состояние: «Я сам себе завидовал!» Но подошел к концу срок пребывания в стране этой американской семьи. Они уехали, но любовь, как известно, не знает границ. Теперь она изливалась в письмах. Зная о литературном таланте нашего героя и его больших способностях к языкам, легко представить себе, как читались за океаном эти послания. Девушка ответила взаимностью и в ответных письмах умоляла его приехать к ним в Америку.

Легко сказать – приехать. А где взять деньги на билет? И парень решил немедленно заняться бизнесом, здесь же, не отходя от Арбата. Он подрядился продавать иностранцам матрешки за доллары. Но уголовная статья о валютных операциях, предусматривавшая строгие наказания, вплоть до высшей меры, тогда еще не была отменена. Она исчезнет из Уголовного кодекса ровно через полгода после описываемых событий.

Парень успел продать всего две матрешки, стоимостью по двадцать долларов каждая, тут же был задержан милицией и препровожден в соседнее отделение. Вот судьба: буквально в течение одного месяца стать членом молодежной секции Союза писателей, увидеть фильм со своим участием, только что вышедший на экраны, и оказаться в кутузке.

Я посмотрел на часы. Стрелки показывали десять тридцать утра. Времени, для того чтобы вытащить парня, оставалось в обрез. Имея достаточный опыт взаимодействия с органами правопорядка, зная их традиционный стиль работы, я понимал, что решение о привлечении к уголовной ответственности на основании составленного протокола будет приниматься не ранее двенадцати часов. Но и не позднее.

Проконсультировавшись по телефону с выпускниками-юристами (что бы я без них делал?!), я ринулся к месту содержания арестанта. В кармане у меня уже была развернутая характеристика личности подозреваемого с подробным описанием всех его несомненных достоинств и творческих достижений. А также ходатайство о взятии его на поруки и передаче дела в товарищеский суд. Этот хитроумный ход мне подсказали юристы. Сегодня даже пожилые люди с трудом припомнят о существовании этого сугубо общественного органа правосудия. Родился он в начале шестидесятых годов прошлого века при Н. С. Хрущеве. Страна семимильными шагами шла к коммунизму, а при коммунизме, как следует из марксистско-ленинской теории, государство должно отмереть. Его функции, в том числе и судебные, постепенно должны перейти к общественным организациям. Тогда-то и были созданы товарищеские суды: по месту жительства в ЖЭКах, в клубах и на производствах. Рассматривали они преимущественно незначительные правонарушения: мелкое хулиганство, бытовые ссоры, недостойное поведение в пьяном виде и т. п. Максимальная мера наказания, на которую они имели право: штраф и общественное порицание. По мере того как развеивалась иллюзия о быстром построении коммунизма, они постепенно прекращали свою некогда активную деятельность. А к середине восьмидесятых годов их попросту не существовало в природе. Но в действовавшем тогда Уголовном кодексе возможность апелляции к ним сохранилась. Учитывая незначительную сумму незаконной сделки (сорок долларов), за это можно было зацепиться.

Перед тем как войти в кабинет начальника милиции, я для солидности нацепил на грудь все имеющиеся знаки отличия и правительственные награды. Надо же, пригодились! А я-то долгие годы с легкой руки ироничной актрисы Ф. Раневской считал их всего лишь похоронными принадлежностями. Начальник оказался на удивление милым, внимательным человеком.

«Я знал его еще ребенком...» Так, в стиле дореволюционной писательницы Чарской начал я повесть о детстве, отрочестве и юности героя. Не забыл упомянуть о его многообразных дарованиях, с выражением цитировал наиболее удачные стихи, сослался на только что вышедший на экраны фильм, в лицах описал романтическую историю первой любви, которая толкнула парня на преступление закона. Закончил леденящим душу прогнозом: «Человек с такой тонкой нервной организацией в сложившейся ситуации может дойти до суицида. И нам с вами придется за это отвечать». Мое красноречие, видимо, возымело действие. Начальник, осторожно заметив, что не все вопросы находятся в его прямой компетенции, согласился отпустить парня под подписку о невыезде, предварительно подшив в дело все заготовленные мной ходатайства и характеристики.

В ту ночь он ночевал у меня дома. Об этом попросила меня его мать, которая в такой ситуации уже перестала опасаться моего тлетворного влияния на ребенка. Напротив, она сказала, что ей будет спокойнее, если ее сын, в тревожном ожидании решения своей дальнейшей судьбы, проведет ночь с человеком, которому он бесконечно доверяет. Так неожиданно я удостоился признания своих профессиональных заслуг от коллеги по цеху.

Мы проговорили с ним до утра. В какой-то момент, стремясь отвлечь парня от мрачных мыслей, я пошутил: «А чем, собственно говоря, ты так расстроен. Ты же поэт, а настоящий поэт в России обязательно должен посидеть в тюрьме. Зато после отсидки появится замечательный цикл стихов». Глаза его немедленно наполнились слезами, и я понял, что шутка не прошла.

Судьба была к нему милостива, парень остался на свободе. Ровно через неделю после его счастливого избавления, проходя по Арбату к расположенному неподалеку комитету по образованию, я увидел его с гитарой, распевающим свои новые песни. Благодарные поклонники бросали деньги в шапку. Слава богу, на этот раз в российской валюте. Увидев меня в толпе, он смутился и прервал выступление. Я поманил его пальцем. Он подошел, опустив голову. «Много заработал? Теперь забирай деньги и отправляйся в ближайший магазин. Там купишь самые лучшие духи для женщины юриста, чьим советом мы воспользовались. Диктую ее телефон и адрес. И чтобы я тебя здесь больше не видел!»

Он не сдержал обещания, заработал деньги и все-таки уехал к своей возлюбленной за океан. Там поступил в университет на специальность синолога, получил приличную стипендию. Но на этом его одиссея не закончилась. Как это часто бывает, внезапно вспыхнувшее чувство со временем угасло. Молодые люди расстались. Но судьба вновь повернулась лицом: к нему очень привязались родители девушки. Состоятельные люди, увидев его талант, оплатили обучение в оперной школе. И теперь он гастролирует по Европе. Ходят слухи, что его уже заметили в театре «Ла Скала».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.