Почему грешить не стыдно, а каяться стыдно?

Почему грешить не стыдно, а каяться стыдно?

Грехи – это поступки, дела, слова, мысли, намерения, не угодные Богу. Всемогущему, Всемилостивому, Всесовершенному Творцу не угодно, чтобы Его творения, Его чада, а ведь мы призваны быть чадами Божиими, были самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим. 3, 2–5). Все это глубоко противоречит замыслу Божию о человеке. Человек, совершающий любой такой поступок, противится воле Божией. Ну а первый противник Бога – это сатана. Древнееврейское слово «сатана» так и переводится – «противник». Я хочу привести несколько соображений о том, кто же наш противник, кто тот, кого мы часто слушаем, кому мы часто подчиняемся, перед каким ничтожеством мы так часто пасуем.

Прежде всего, позвольте предложить такое рассуждение. Очевидно, что если мы кого-то любим, то готовы на жертву ради своей любви. И чем больше мы любим, тем большим можем пожертвовать. Но жертва требует мужества, ведь она связана с лишениями, а часто и со страданиями. Чем больше человек любит, чем человек более жертвенный, тем он более мужественный, совершенно независимо от того, мужчина это или женщина, ребенок или старик. Способность жертвовать – это проявление высокого мужества. Совершенная любовь и высшая жертва – это Голгофская жертва, которую принес Господь за всех людей.

Теперь спросим: «А лукавый кого-нибудь любит?» Нет. Следовательно, может ли он чем-нибудь жертвовать? Нет. Нет ничего такого, ради чего он мог бы чем-то пожертвовать, да ему и нечем жертвовать. Значит, он не способен на жертву. А если так, то он полностью лишен мужества, следовательно, он – абсолютный трус. Апостол Иаков в своем послании говорит: Итак, покоритесь Богу; противостаньте диаволу, и убежит от вас (Иак. 4, 7).

Однако, к сожалению, мы часто покоряемся не Богу, а диаволу. Вот поэтому подчас наблюдается парадокс: грешить не стыдно, а каяться – стыдно. Когда человек согрешает, он, так сказать, уподобляется тому, кто толкает его на грех, следовательно, утрачивает свое мужество. Устрашились они, когда не было страха (Пс. 52, 6). Соделанный грех лишает человека мужества, потому и бывает так страшно признаться в том, что совершил. Конечно, страх может быть разным: можно бояться огорчить того, кого любишь, это благородное чувство; а страх сознаться перед священником в своем грехе – это унизительный страх, который возникает в душе как следствие того, что подчиняешься этой нечистой силе.

Попробуем еще представить себе некоторые характерные черты этого противника. Хорошим пособием может служить электронная игрушка, которая называется «мешок смеха», она воспроизводит не просто смех, а именно диавольский смех. То это злорадный хохот, то злобный, самодовольный смех, то это глумливая насмешка, то подленькое хихиканье… Словом, это смех, в котором нет ничего человеческого. За этим смехом стоит жестокое, беспощадное, ничтожное существо, которое наслаждается, наблюдая, как кто-то, поддавшись искушению, совершает грех. Мы сами доставляем ему такую злобную радость.

Можно предложить еще одно рассуждение. Причина всего бытия – Господь. Все сущее нуждается в Его постоянной благодатной помощи. Нельзя думать, что то, что Им создано, брошено и живет само по себе. Нет, Господь деятельно участвует в жизни мироздания и милостиво дарует нам Свою духовную благодатную помощь, Свою божественную энергию. Не будь милости Божией, прервись богослужения, прекратись Евхаристия – прекратится этот приток благодати и милости Божией – и тут же весь строй жизни рассыплется. Один замечательный подвижник XX века – архимандрит Таврион (1900–1978), который без малого тридцать лет провел в «заточении и горьких работах», говорил, что «если бы не Божественная Евхаристия, то нас бы давно уже черви съели».

Когда мы грешим, мы теряем благодать Божию. Это особенно заметно, когда человек унывает: сидит, ничего не делает, никого не обижает, грубого слова никому не скажет, а сил нет. Уныние – это пассивный, но тем не менее, смертный грех, потому что печаль мирская производит смерть (2 Кор. 7, 10), ее нельзя путать с состоянием, о котором Пушкин говорил «печаль моя светла», потому что «печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению». Такая печаль дарует человеку силы и радость, а грех лишает человека радости жизни, обессиливает его. Куда девается эта энергия? Так вот, грех – это, так сказать, энергетическая подпитка сатаны, он самый страшный энергетический вампир. Так что, когда мы грешим, мы невольно приумножаем силу этой нечисти, которую он может направить против кого-то другого. В жизни все связано, одно греховное событие порождает другое, одна трагедия порождает другую. И все это – следствие нашего общего греха. Мы все грешим, но чем святее наша жизнь, тем более хиреет нечисть.

Господь – это Всесовершенная Творческая Личность. Господь творит из ничего, Ему ничего не нужно, чтобы творить, все создано одной Его творческой мыслью. Господь наделил творческим отношением к жизни, способностью творить, этим богоподобным свойством созданного по образу и подобию Божию человека. Человек – это тоже творческая личность, он может быть творцом, создавать нечто такое, чего раньше не было. Об Ангелах нам открыто не много, но мы можем сказать, что Ангелы – это духовные разумно-свободные личности, способные развиваться и влиять на духовный и материальный мир. Действия Ангелов, исполняющих волю Божию, созидательны, а действия темных сил – разрушительны. Лукавый – это своего рода духовный вирус, который способен только вредить. Его опыт и знание слабых сторон падшей человеческой природы грандиозны, но это знание конечно. Однако в одиночку человеку против него не выстоять. Лукавый – противник могущественный, но далеко не всемогущий. Всемогущий – только Господь. И если человек рассчитывает не на себя, а на помощь Божию, стремится жить так, как Господь от него ждет, то тогда он становится непреоборимым, тогда лукавый с ним просто поделать ничего не может.