4. Сильные стороны характера

4. Сильные стороны характера

Левин и Рэндольф приехали в Филадельфию, предвкушая беседу об оптимизме, но Селигман удивил обоих, показав им другую, совершенно новую книгу, которую они с Питерсоном только что закончили: «Сильные стороны характера и положительные качества: Справочник и классификация» (Character Strength and Virtues: A Handbook and Classification).

Бестселлеры, которые Селигман публиковал прежде, были сравнительно тонкими брошюрками по популярной психологии под заголовками, рассчитанными на то, чтобы зацепить взгляд случайного прохожего в книжной лавке в аэропорту (к примеру, «Как изменить ваше мышление и вашу жизнь!»). Но «Сильные стороны характера» оказались 800-страничным ученым трудом, который весил под два килограмма и продавался оптом по 80 долларов.

Эта книга должна была, по мнению авторов, стать «учебником психического здоровья» – своего рода зеркальным отражением «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам» (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, или DSM), авторитетной таксономии психиатрических заболеваний, которая стоит на книжной полке у каждого психотерапевта и психиатра.

Книга «Сильные стороны характера» была попыткой официально ввести в обиход «науку о хорошем характере». Иными словами, она была именно тем, что искали Рэндольф и Левин, даже если ни один из них по-настоящему об этом не догадывался.

«Характер» – одно из тех слов, которые осложняют любой разговор, в основном потому, что для разных людей это слово означает очень разные вещи. Его часто используют, чтобы указать, что человек придерживается определенного набора ценностей. В викторианской Англии человеком с хорошим характером считался тот, кто демонстрировал такие добродетели, как целомудрие, бережливость, чистоплотность, набожность и соблюдение социальных приличий. На американском фронтире – границе освоения Дикого Запада – хороший характер был в большей степени связан с мужеством, самодостаточностью, изобретательностью, трудолюбием и упорством.

Но Селигман и Питерсон желали в своей книге преодолеть все эти исторические разночтения, идентифицировать качества, которые ценятся не только в современной североамериканской культуре, но и в каждом обществе и во все времена.

Они сверялись со всевозможными работами, от Аристотеля до Конфуция, от Упанишад до Торы, от «Справочника бойскаута» до профилей покемонов, и со временем составили список из 24 сильных черт характера, которые сочли универсально уважаемыми.

Одни качества этого списка мы считаем традиционно благородными чертами – это храбрость, гражданственность, справедливость, мудрость и цельность. Другие, такие как любовь, чувство юмора, энергичность и умение ценить красоту, уводят нас в эмоциональную реальность. Третьи больше связаны с повседневными человеческими взаимодействиями – например, социальный интеллект (способность распознавать межличностную динамику и быстро адаптироваться к различным социальным ситуациям), доброта и умение быть благодарным.

Характер – одно из тех слов, которые осложняют любой разговор, в основном потому, что для разных людей это слово означает очень разные вещи.

В большинстве обществ, писали Селигман и Питерсон, считалось, что сильные стороны характера обладают нравственной валентностью, и во многих случаях они совпадали с религиозными законами и правилами. Но нравственные законы играли ограничительную роль, когда речь шла о характере, потому что сводили добродетельное поведение к простому повиновению высшим властям. «Положительные качества, – писали авторы, – гораздо интереснее, чем законы».

По словам Селигмана и Питерсона, ценность этих 24 сильных черт характера не была связана с их взаимоотношениями с какой-либо конкретной системой этики, но выводилась из их практических достоинств – из того, что можно было выиграть, обладая ими и выражая их.

Воспитание этих сильных сторон символизировало надежный путь к «хорошей жизни» – жизни, которая была не только счастливой, но значимой, приносящей удовлетворение.

Для большинства из нас характер обозначает нечто врожденное и неизменяемое, ключевой набор атрибутов, которые определяют саму сущность человека. Селигман и Питерсон определили характер по-другому – как набор способностей или сильных сторон, которые могут очень сильно меняться, в сущности, полностью формироваться. Это навыки, которым можно научиться; навыки, которые можно тренировать; навыки, которые можно преподавать.

Характер – это набор способностей или сильных сторон, которые могут очень сильно меняться. Это навыки, которым можно научиться; навыки, которые можно тренировать; навыки, которые можно преподавать.

Однако на практике, когда педагоги пытаются воспитывать характер, они часто сталкиваются лоб в лоб с теми самыми нравственными законами.

В 1990-х годах в США существовало мощное национальное движение за воспитание характера, отчасти вдохновленное подбадривающими комментариями первой леди, Хилари Клинтон, и президента Клинтона, который заявил в своем обращении «О положении страны» от 1996 года: «Я призываю все наши школы преподавать воспитание характера, учить положительным ценностям, учить быть хорошим гражданином».

Прошло не так много времени – и поддержанная Клинтонами «кампания за характер» выродилась во взаимные обвинения и подозрения между политическими лагерями: «правые» подозревали, что воспитание характера – это лишь ширма для протаскивания идеи политкорректности, а «левые» подозревали, что эти инициативы – скрытые попытки протащить идею христианской индоктринации.

В большинстве американских общественных школ сегодня присутствует тот или иной тип программы воспитания характера, но многие из них туманны и поверхностны, а те, которые преподаются усерднее, по сути оказались неэффективны.

Результаты национальной проверки и оценки программ воспитания характера, опубликованные в 2010 году Национальным центром образовательных исследований, подразделением федерального департамента образования, охватывали данные, полученные по семи популярным программам для начальных школ в течение трех последовательных лет. Ученые, проводившие это исследование, не обнаружили никакого существенного эффекта от этих программ – ни в поведении учащихся, ни в их академических достижениях, ни в культуре школ.

Левина и Рэндольфа в подходе Селигмана заинтересовало то, что он фокусировался не на морализаторских ценностях, но на личностном росте и достижениях.

Программу KIPP часто расценивают как моралистическую и ее защитники, и ее критики. В вышедшей в 2008 году книге «Придавайте значение мелочам» (Sweating the Small Stuff) журналист Дэвид Уитман с явным одобрением назвал «новым патернализмом» те методы, которые использовали KIPP Academy и похожие учебные заведения.

Эти школы, писал Уитман, учили своих учащихся «не только думать, но и действовать в соответствии с тем, что обычно именуют традиционными, устоявшимися ценностями среднего класса». Но Левина эта оценка раздражала. Ему не нравилась идея о том, что цель KIPP – навязать своим ученикам ценности среднего класса, как будто богатые дети обладают некой глубиной характера, которой не хватает детям из бедных семей.

– Больше всего в подходе, развивающем сильные стороны характера, мне нравится то, что он фундаментально лишен всякого ценностного суждения, – говорил он мне. – Неизбежной проблемой ценностно-этического подхода становится вопрос, с которым непременно сталкиваешься: чьи это ценности? Чья этика?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.