Глава 15 Уже не мальчик, еще не юноша

Глава 15

Уже не мальчик, еще не юноша

Вот и подобрались мы, наконец, к кризису, о котором наслышаны, наверное, все родители без исключения.

Кризис подросткового периода.

Начало этого кризиса связывают с началом полового созревания. Для мальчишек этот возраст начинается, как правило, в двенадцать-тринадцать лет. У девочек – на год-два раньше.

Одновременно с половым созреванием начинается бурный физический рост – мальчик быстро вытягивается, крепнет, набирается сил. Именно это быстрое физическое развитие во многом определяет психологию подросткового возраста. К четырнадцати-пятнадцати годам подросток вполне может перерасти маму и папу, и это дает ему основание смотреть на взрослых как на равных по социальному статусу.

Но до реального статуса взрослого подростку еще далеко. И прокормить себя он не в состоянии, и работать ему рановато, да и жизненного опыта недостает. Но очень уж хочется считаться взрослым. Очень!

Вот, собственно, и вся суть кризиса подросткового возраста.

Подросток, который во многом является еще ребенком, отчаянно желает, чтобы к нему относились как к взрослому.

Причем, что особенно злит родителей, это желание относится большей частью к правам взрослого. То есть подросток требует полной самостоятельности, взрослых «привилегий» вроде поздних гулянок или права курить, не опасаясь осуждения. В то же время взрослые обязанности: ответственность, необходимость ежедневно работать (как вариант – учиться), поддерживать порядок в доме и так далее – как-то не особенно принимаются. То есть это пока игра во взрослость, обыгрывание ее «приятных» сторон.

Само собой, такое «половинчатое» понимание взрослости порождает конфликты. Ибо если уж любишь кататься, то люби и саночки возить.

Как проявляется подростковый кризис? Во многом так же, как и предыдущие кризисы ребенка. Ибо причина его та же: расширение жизненного пространства, сферы интересов, скачок на новый уровень развития. Соответственно, и реакции особой оригинальностью не отличаются.

• опять же бунтарство против родителей, против учителей, против общества в целом;

• отчаянные попытки казаться взрослым и самостоятельным, граничащие с открытым вызовом обществу;

• резкие смены настроения, частые депрессии и беспричинная веселость как следствие нестабильности гормональной сферы и психики;

• откровенный цинизм, больше в высказываниях, нежели в поступках. Неуважение к авторитетам и мнениям тех, кого раньше считал примером;

• агрессия, беспричинная злость, раздражение по пустякам;

• сомнительные приятели, которые появились у него в последнее время.

Впрочем, симптомов может быть гораздо больше. И проявляться они могут по-разному. От самых крайних форм (к примеру, скандалов с родителями и ухода из дома) до достаточно мирных попыток выторговать себе лишний часок «погулять».

Почему такие разбежки?

А дело не только в родителях. Детки бывают разные, и об этом мы уже рассуждали ранее. Разные темпераменты, разные характеры. Бунт холерика и бунт флегматика (и такое бывает, хотя в это трудно поверить) – это разные вещи. Если в первом случае можно смело готовиться к сцене а-ля «Крепкий орешек», со скандалами, криками, эффектными позами и бурей эмоций, то во втором случае у нас больше шансов наблюдать позицию стойкого советского подпольщика, упорно молчащего на допросах в гестапо. Попробуй-ка объясни, что и то и другое – одного поля ягоды: протест против ограничений обиженного подростка.

Для некоторых подростков протест вообще не характерен. Привыкли они «решать вопросы» дипломатическим путем, и все тут. Конформисты, что ты будешь делать. Бунт, агрессия – это не про них. А утаивание, обман, манипуляции – пожалуйста. Что лучше – еще большой вопрос.

Однако многое зависит и от нас, родителей. В наших силах значительно упростить, сгладить процесс. В наших силах – реально помочь своему ребенку. А вот способы этой помощи мы подробнее рассмотрим ниже.

В сущности, всю суть подросткового кризиса можно кратко описать в двух фразах.

Подросток хочет иметь права взрослого.

Окружающие считают его всего лишь подростком.

Конфликт. Причем виноватых сторон тут вроде бы и нет: в самом деле, кому не хочется, чтобы к нему относились со всей серьезностью? С другой стороны, как позволить по сути еще ребенку вести себя, как взрослому? Как доверить то, что требует настоящей взрослой ответственности? Когда речь идет вовсе не о детских шалостях, а о вещах серьезных, взрослых.

Которые могут иметь последствия – и последствия далеко «не детские».

Понять можно обе стороны, но воздействовать на ситуацию мы можем только с одной – с нашей.

Итак, первое правило: спокойствие, только спокойствие.

Несмотря на периодически возникающее ощущение, что мы теряем контроль над нашим ребенком, паника и суета нам не помогут. Более того: хаотические действия гораздо быстрее оттолкнут нашего мальчика, чем если бы мы ничего не делали.

Кстати, это неплохое правило: не знаешь, что делать, – не делай ничего.

Нельзя сказать, что это лучший вариант, но в любом случае он не хуже бестолковой деятельности, когда существует реальная возможность «наломать дров».

Поэтому, пока мы не выяснили, «куда дует ветер», не оценили масштабность требований нашего мальчика – не стоит предпринимать решительные шаги. Лучше всего просто понаблюдать за ним – по возможности сдержанно и не комментируя его деятельность вслух.

Второе правило забыть про наставительный, родительский тон. Все, мальчишка уже достаточно взрослый, чтобы перестать с ним сюсюкаться. Однако это вовсе не означает, что требовать с него мы будем так же, как со взрослого. На словах такое можно (и даже нужно) декларировать, а на деле подросток еще только готовится к взрослой жизни, и насильственно ускорять этот процесс не стоит. Ему и так непросто – зачем нагнетать обстановку?

Наверное, стоит все же проиллюстрировать, как выглядит общение «как со взрослым». Известный американский психолог Эрик Берн называл это отношениями Взрослый – Взрослый и подчеркивал, что это наиболее продуктивный тип отношений.

Общение Взрослый – Взрослый подразумевает равенство сторон. Никакого покровительственного тона, никаких нравоучений. Поменьше эмоций, побольше здравого смысла. В споре главное – аргументы и поиск компромиссов, а не обвинения и уровень шума.

И еще – готовность обсуждать, а не отрицать с порога просьбы и предложения.

– Мама, я сегодня приду поздно…

– У тебя что-нибудь важное?

Неплохой вариант начать обсуждение. А вот эти:

– Конечно, ты уже не спрашиваешь. Ты уже «ставишь в известность»!

– А не рано тебе допоздна задерживаться?

– Пока я твоя мама, ты будешь приходить вовремя!

под оптимальные никак не подходят. Потому что диалога они не подразумевают, а подразумевают либо обиду (эмоция, уровень Ребенок-Ребенок), угрозу и прямое давление (уровень Родитель-Ребенок). Что из этого выйдет? Может быть, вы и победите. На этот раз. Только победа над своим ребенком выглядит не лучше, чем победа над частью своего тела: наказал печень, начал пить…

Или же мальчик просто выйдет из-под контроля, и тогда велик шанс, что разыскивать его придется уже с полицией. Хороший вариант, не так ли?

Чтобы быстро научиться «взрослому» типу беседы, представьте, что вы разговариваете не со своим сыном, а, например, со случайным прохожим. Вы же не станете поучать совершенно не знакомого вам человека, указывать ему, а то и вовсе грозить? Срываясь на «родительский» тон, периодически вспоминайте об этом абстрактном знакомом – это поможет вернуть конструктив.

Впрочем, вместо прохожего можно вспомнить своего хорошего друга – результат будет тот же. Подчеркну: хорошего. Ибо друг, который общается с вами свысока, вряд ли будет для вас таковым. Равно как и наоборот.

Третье правило: доверяй, но проверяй. Золотое правило в отношении подростка. Тут вот в чем дело: неуемная тяга к самостоятельности выражается в том, что внутренне подросток готов к нарушению наших запретов. Наше «нельзя» – лишь еще один кирпичик к стене отчуждения и непонимания, к твердой уверенности в том, что «предки» не понимают его и никогда не поймут. Поэтому готовимся к тому, что наши запреты просто перестанут действовать. Или по крайней мере вызовут яростный отпор. Но опять-таки одобрять все прихоти великовозрастного дитяти – самый прямой путь утраты родительского авторитета и восстановления анархии в семье. Куда ж деваться?

Мой совет – не запрещать. Разве что в самых крайних, граничащих с криминалом случаях. Тогда да – хоть под замок. Но если ситуация обыденная, то есть скорее «нет», чем «да», то лучшим выходом будет нечто вроде: «Сынок, ты уже взрослый. Поступай, как знаешь. Если интересно мое мнение, то…»

Очень здорово после такой фразы удержаться от предсказаний: «А когда вляпаешься в историю, ко мне не прибегай! Я тебя предупредил!»

Чего мы добиваемся таким подходом? Не является ли он примитивным бегством от ситуации, не бросаем ли мы корабль воспитания на волю стихии?

Не бросаем. А передаем часть полномочий. Когда на корабле бунт, у капитана не большое поле для маневра. Либо подавить бунт (это если сил хватит), либо потерять власть. И еще – найти общий язык с командой. Договориться. Вот как раз этот третий путь и кажется мне наиболее приемлемым.

Может создаться впечатление, что с подростком нужно обращаться как с опасным и неуравновешенным субъектом, которому во всем нужно потакать, во избежание непредсказуемых последствий. Вот это как раз в корне неправильное мнение.

Единственное, чем нужно поступиться, – это покровительственным тоном и частью наших запретов. Только и всего. Все остальные правила, принятые в семье, остаются нетронутыми. Подросток не становится главой семьи просто потому, что у него тяжелый период. Он все так же живет в этой семье, подчиняется ее правилам и устоям. Но – при этом получает право участвовать в принятии решений наравне с нами. По крайней мере тех, которые касаются непосредственно его.

Нужна ли родительская поддержка в этом возрасте, или она лишь провоцирует конфликты?

Нужна. И даже больше, чем ранее. Подросток осваивает новые для себя территории, новые сферы. Ему очень непросто. Впереди – целый огромный мир, и за право быть членом этого мира приходится воевать – со всеми, кто удерживает. Кто не дает влиться, ворваться в эту новизну. И с родителями в том числе.

А если родители не препятствуют? Если они готовы помочь? Тогда, получается, и воевать с ними незачем. Разве что по инерции, но сила инерции не бесконечна.

Однако поддержка в подростковом возрасте имеет свои особенности. И главная особенность – она не должна быть навязчивой. Ни в коем случае!

Более того: лучше всего, если она будет невидимой. Замаскированной. Косвенной. Такой, чтобы мальчик не замечал, что ему помогают. Что его страхуют.

Почему так? Потому что любая видимая помощь напоминает ему прямым текстом: «Раз тебе помогают папа с мамой – ты еще малыш, ни на что не способный».

Трудно, сложно. Но и возраст-то непростой. В этом возрасте сколько не убеждай, что принимать помощь – не зазорно, это в корне противоречит совсем еще детскому девизу: «Я сам!» Подросток искренне убежден – раз помогли, значит, унизили. Не поверили в его способности. Значит, с ним что-то не так…

Поэтому:

• без просьбы – не лезем;

• подсказки, советы, наставления стараемся попридержать до лучших времен;

• не выпячиваем свою готовность помочь или поддержать. Тут лучшая политика – сдержанность;

• если назрела необходимость помощи – помогаем, но без лишних комментариев.

Между прочим, вариант, когда парень отказывается от помощи, бунтует и считает себя шибко самостоятельным – отнюдь не самый худший. Мы ведь привыкли воспринимать кризис переходного периода как бунт и скандалы. А между тем это признак прогресса в развитии мальчика. А бывает совсем наоборот: вместо того, чтобы ступить на следующую ступеньку, мальчишка отступает назад – в детство. И получается удивительная ситуация: подросток, которому вроде бы положено быть трудным, не только этим самым «трудным» не становится, но наоборот: тянется к мамке, проявляет беспомощность и несамостоятельность, демонстрирует прямо-таки удивительное послушание и уступчивость.

В чем дело? Неужели именно так действуют гормоны? А гормоны тут ни при чем. А «при чем» реальный страх перед взрослением, самостоятельностью. Невротическое стремление отдалить то страшное время, когда придется отвечать за себя самому. С мамой все-таки уютнее…

Такой вариант, несмотря на то что распространен он менее, чем «бунтарский», встречается нередко. И это очень тревожный симптом. Ибо если инфантилизм не изживается в переходном возрасте, то есть все шансы не расстаться с ним до преклонных лет. А это уже – большая беда родителей.

Как избежать такого хода событий?

Только развивая самостоятельность. Помочь на этом пути мы не в состоянии, ибо самостоятельность, прошу прощенияза тавтологию, завоевывается только самостоятельно. А вот навредить – запросто. Как? А хотя бы так:

• постоянно и навязчиво опекая наше чадо;

• контролируя каждый его шаг, не позволяя ничего «лишнего» и «бесконтрольного»;

• внушая, как тяжела жизнь и как опасна улица;

• буквально удушая своей заботой и вниманием;

• приучая на любое действие спрашивать разрешения родителей;

• не доверяя даже в мелочах.

Впрочем, к такому же результату зачастую приводят диаметрально противоположные действия. Это когда родители вовсе не следят за ребенком, не интересуются его жизнью, обращаются, как с посторонним человеком. В таком случае ребенок получает столько самостоятельности, сколько не способен переварить. И если в первом случае мы имеем банальную фобию, когда подросток боится стать взрослым, то в данном случае возникает нечто иное. Формируется стойкое отвращение к самостоятельности, иммунитет к свободе, острая жажда продлить детство, буквально выклянчивая крохи внимания у родителей.

Впрочем, ни первый, ни второй вариант не назовешь завидными. Исправить положение довольно сложно, хотя и не поздно. Как?

Любовью.

Терпением.

Вниманием.

Привыкая к мысли, что нашего подросшего ребенка длительное время придется водить за ручку в буквальном смысле.

В первом случае убираем излишнюю опеку. Не всю и не сразу – мальчик к этому не готов, посему если поспешить, то результат будет диаметрально противоположным. Что еще?

• Проявляем доверие, поручая ему задания и домашние обязанности;

• постепенно переводим мальчика на самообслуживание;

• значительно ослабляем контроль, в то же время даем понять, что страхуем сына и следим за его безопасностью;

• стараемся не ругать за неудачи, за то, что не справился или сделал не так;

• всячески поощряем инициативу.

Ко второму случаю данные рекомендации не подойдут. Зато прекрасно сработают любовь, терпение и внимание. Они же, кстати, помогут в обоих случаях.

Осталось разобраться с такой деликатной темой, как подростковая сексуальность. Чем она нам грозит и что, собственно, делать с этой сексуальностью.

На первый вопрос ответить проще. Начало подросткового возраста как раз и характерно бурным процессом полового созревания мальчика. Появляются так называемые вторичные половые признаки: «ломается» голос, начинают расти волосы на лобке и под мышками, выступает кадык. Появляются поллюции, которые, несмотря на обилие информации об интимной стороне жизни человека, могут все же быть полной неожиданностью для мальчика.

Как результат – в этом возрасте подросток уже способен зачинать детишек. Именно зачинать – ибо способность заниматься сексом (не желание, а именно возможность) проявляется гораздо раньше – еще в детском возрасте.

С наступлением подросткового периода многие родители ломают голову, как же рассказать сыну «об этом». Вроде бы самое время. С другой стороны, неловко как-то. Да и легко можно оказаться в нелепом положении: нынешние подростки порой знают о сексе гораздо больше своих родителей. К тому же – не девочка ведь. Не «принесет в подоле».

Вопросов здесь больше, чем ответов. И давать какие-то общие советы в такой ситуации – дело рискованное. Разные есть мальчишки. Разные родители. Некоторым родителям я вовсе не рекомендовал бы поднимать подобные вопросы. Не из-за того, что могут наломать дров в этом ответственном деле. А потому, что далеко не у всех родителей настолько доверительные отношения со своим ребенком, чтобы можно было даже не вторгаться, а касаться интимной сферы.

Какие ждут опасности родителей мальчика в этом периоде?

Случайные половые связи, говоря суконным языком протокола.

Очень даже возможно, никто не застрахован.

Венерические заболевания.

Бывает.

Изнасилование с возможными последствиями – суд и прочие прелести.

Тьфу-тьфу, конечно.

Ранняя беременность подруги со всеми вытекающими.

И такое может случиться.

Онанизм как пагубная привычка.

Угу.

Хватит ужасов? Наверное, да. Что ни говори – все вышеперечисленное вполне может случиться и с нашим ребенком. Нашим милым, послушным, добрым мальчиком. Вовсе не потому, что он вдруг стал плохим или его «испортила» улица. И даже не потому, что бдительные родители чего-то не досмотрели. А потому, что в подростковом возрасте слишком много факторов риска собирается одновременно. Посудите сами:

• бурное половое развитие, которое для мальчика становится настоящим шоком;

• бунтарское поведение, отталкивающее от него родных и знакомых взрослых;

• обострение коллективизма, тяга к компаниям, нужда в одобрении со стороны сверстников;

• агрессивность и несдержанность;

• отсутствие жизненного опыта вкупе с горячим желанием познать как можно больше.

Плюс доступность порнографии во всех видах, плюс навязчивая эротизация общества, буквально подталкивающая человека к сексуальной распущенности.

Если в семье еще и папа – Казанова, то перспектива и вовсе становится пугающей.

Так что же мы, родители, можем сделать?

Во-первых, постараться предупредить реальные, а не воображаемые опасности. Так, к примеру, тот же онанизм для мальчишки подросткового возраста – явление обычное. Вреда, как правило, не приносит, хотя войти в привычку может. Повод ли это для паники? Нет. Одно другому не мешает: на вероятность завести глубокие отношения с девушкой занятия онанизмом практически не влияют.

Как себя вести, если мы заметили за сыном эту подростковую шалость? Да никак. Сделать вид, что не видели. Или не поняли. Зачем лишний раз нервировать мальчишку?

Вот с другими нюансами гораздо сложнее. Не каждый родитель догадывается, что его чадо бегает по девочкам со вполне определенной целью. Вряд ли мальчишка признается в этом папе или маме.

А вот приятелям признается. Более того – будет красочно расписывать свои подвиги.

Как узнать? По косвенным признакам.

• надолго пропадает вечером;

• постоянно кому-то звонит, либо звонят ему. Если вы поднимаете трубку – чаще всего ее бросают;

• нуждается в карманных деньгах;

• его нередко видят с разными девчонками;

• самое простое – рано или поздно его «сдадут» всеведущие бабушки у подъезда либо приятели, с которыми он делится подробностями;

• и еще звоночек: регулярно пропадают ключи от дачи, гаража или даже автомобиля. Потом как-то сами собой находятся – причем на обычном месте.

Хорошо: выяснили. Да, действительно бегает по девочкам. И, скорее всего, там у них – «по-взрослому». Что делать?

А что тут сделаешь? Презервативы покупать. А если серьезно, то подобное поведение – повод для очень серьезного разговора. Наедине с ним. И не суть важно, кто будет разговаривать: папа или мама.

Суть беседы: взрослая ответственность за взрослые поступки.

Начало можно организовать таким образом: «Сынок, тебя видели с такой-то девушкой. Конечно, это твое дело, но если ваши отношения зашли далеко, это касается и меня. Давай проясним этот вопрос…»

Уточню: как раз выяснять – «было или не было» не нужно. Наоборот, сделаем вид, что мы, собственно, в подобное не верим, но, как говорится, для профилактики… Сын должен знать, что папа или мама думают о нем лучшее. Даже если на самом деле это не так.

А дальше – популярная лекция о том, какую ответственность берет на себя юноша, решаясь на интим с девушкой. Подробностей не нужно – этим мы лишь добавим неловкости обеим сторонам. Просто тезисно:

– Знаешь, сынок, а у каждой девушки есть папа, мама, дяди с тетями, братья. Только подумай, как они будут относиться к тебе, если узнают, что ты ею воспользовался;

– Свободные отношения между парнем и девушкой – это миф. Ты – часть семьи. Она – тоже. Все мы живем среди людей. И с этим приходится считаться – ведь за все нужно платить. Иногда плата слишком высока;

– Застраховаться от беременности на «все сто» нельзя, а ранняя беременность – это масса проблем для «него» и угроза здоровью для «нее»;

– Секс с несовершеннолетней – хождение по лезвию бритвы. Сегодняшнее «по любви» после первой же ссоры завтра же превратится в изнасилование, и тогда не поможет ни папа, ни юный возраст: за тяжкие преступления «садят» с четырнадцати годиков.

В принципе, аргументы можно приводить любые. Вся соль в том, чтобы дать понять подростку, что, несмотря на все наше доверие, есть вещи, которые преступать не стоит. Которые не одобрим мы как родители и которые не простит общество. В то же время ни в коем случае нельзя обвинять сына в его похождениях, даже если мы твердо уверены, что они действительно имеют место. Захочет – сам скажет.

В общем-то, не желательно бравировать своим опытом. Во-первых, кризис подросткового возраста знаменателен в первую очередь отрицанием всяческого родительского авторитета, в связи с чем понятие «родительский опыт» вызывает лишь саркастический смех – мол, что они понимают, эти «предки». Их время давно прошло… Во-вторых, когда мы начинаем сравнение по принципу «я в твое время», мы вызываем ответную крайне неприязненную реакцию сына. И это понятно: никому не нравится, когда его выставляют дураком (пусть и не прямо, пусть и замаскировано). Особенно – подростку с обостренным чувством собственного достоинства.

С разговорами, в общем-то, понятно. Но одними разговорами проблему не решить. Даже при условии, что мы обладаем красноречием Цицерона и Демосфена вместе взятых. Потому что некоторые проблемы словами не решаются. Чем же?

Занятостью. Лучшее и самое универсальное средство против любых излишеств. На них просто не найдется ни сил, ни времени.

Остаются два вопроса: не «загоняем» ли мы своего мальчика вконец постоянной занятостью? И второй: а как, собственно, его заставить что-то делать?

На первое отвечу – как раз нагрузки современным ребятам не хватает. Катастрофически. Стрессов – да, море. Перегрузки… Я бы не сказал, что это большая беда. Беда вовсе не в том, что задают много уроков, а в том, что школьная программа зачастую неоправданно усложнена. Кроме того, нередко школьные учебники написаны просто некачественно, без учета особенностей детской психики. Получается вовсе не перегрузка, а стресс, ибо школьника заставляют решать задачи, к которым он просто не готов, используя при этом нередко совершенно негодные средства.

Впрочем, бороться со школьной программой – дело неблагодарное. Поэтому просто помним: «нагрузка» и «стресс» – не синонимы. Иногда они связаны примерно так, как «болезнь» и «лекарство».

Как заставить? Элементарно. Переложить часть домашних обязанностей. Стимулировать его спортивные увлечения. Прививать новые. Это несложно: пусть поездит с папой на рыбалку. Или поможет разобрать двигатель пылящейся в гараже «Явы». Или поучится кататься верхом. Купить компьютер, наконец! А еще он хотел собаку?

Не хочет ничего делать? Так а кто хочет? Есть железные аргументы, которые очень неплохо действуют даже на самых несговорчивых. Помните, в «Иване Васильевиче»: «А не будут брать – отключим газ!» Вот как-то так… Ну вот, для примера:

– Сынуля, ничего не успеваю. Полей цветочки после школы, хорошо? И завтра тоже…

– Это твоя комната, значит, ты в ней убираешься. Не способен поддерживать порядок – переберешься в гостиную, таммама убирает. А на твои «квадраты» вон сестра переберется – ей тоже подруг некуда приглашать.

– Хорошо, не хочешь помогать мне – не буду помогать тебе. За карманными деньгами не подходи – у меня лишних денег не бывает.

– Сделаешь – будет твое…

– Потому что ты уже взрослый. Или нет? Если нет – сиди дома и делай то, что мама скажет!

Нет милее подростка, чем тот, который постоянно занят делом. Никакие нотации, никакие хитроумные педагогические приемы не сделают столько, сколько обычное отсутствие лишнего времени. Именно лишнего, а не свободного. Времени, которое некуда деть.

А как же все-таки с половым воспитанием? С теми же венерическими болячками, с насилием, с безопасным сексом? «Просвещать», или молчать, как партизаны, притворяясь бесполыми сущностями?

Мое мнение – быть сдержаннее. Лучше недодать, чем передать.

Спросит – ответим. Заинтересуется – просветим. А на «нет» – и суда нет.

Если не интересуется, то зачем пробуждать интерес, коли он еще не готов социально и психологически к последствиям?

Ну а если интересуется, но стесняется спросить – есть верные средства. Оставить на столе – «нечаянно», конечно, хорошую книжку об отношениях «его» и «ее». Хорошую, а не иллюстрированную «Камасутру». А хорошая отличается от макулатуры тем, что говорится там – действительно об отношениях, и о последствиях, и о безопасности, и, само собой – грамотным изложением «как», а не бездумным приведением «тридцати двух позиций».

Впрочем – что книжка: теперь и видеопособия есть. Хотя вариант не хуже – нормальный эротический фильм. Не путать с обычной порнографией про «сантехников» и «садовников». Разница здесь, опять же, не в том, где откровеннее сцены, а в том, что в одном случае разыгрываются отношения между любящими людьми, в другом – сношение самца и самки на камеру.

Опять-таки обращаю внимание: подобные мероприятия стоит проводить, только если вы действительно уверены, что подросток интересуется девочками с вполне определенной целью. Если такой уверенности нет – то не стоит и огород городить. Беспокоиться, что в сексуальном отношении ваш ребенок отстанет от сверстников, на мой взгляд, нет никакого резона. Вот как раз о том, что он может в этой сфере обогнать своих одногодок – волноваться есть смысл. Ибо в таком случае голова будет болеть, прежде всего, у родителей.

Впрочем, развивая далее подростковую тематику, мы рискуем посвятить этому вопросу не одну главу, а целую книгу. Поэтому предлагаю читателю сделать выводы самостоятельно. Сам же спешу анонсировать следующую главу, посвященную исключительно нам, родителям.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.