Опыт жизни как лучший из учителей

Опыт жизни как лучший из учителей

А теперь – о существе. Проследим за нитью макаренковской мысли. Расспросим его, если что непонятно. Уточним каждую деталь.

Антон Макаренко: «Никто так не учит, как опыт».

Эта фраза – одна из кардинальных в лексиконе Макаренко. Учиться у жизни. У нее искать верные ответы. Она – лучший специалист по верным ответам. Опыт-то и дал ему ответ на его животрепещущий вопрос: как «делать» советского гражданина?

Антон Макаренко: «Воспитывать хорошего советского гражданина – это мне не указывало пути».

Группа колонистов-горьковцев в строю. 1927–1928

– Да, это уже было сказано. Хорошо бы объяснить.

Антон Макаренко: «Я должен был прийти к более развернутой программе человеческой личности».

– Пока ясности нет. Ну, хорошо, развернутая программа. И что?

Антон Макаренко: «И, подходя к программе личности, я встретился с таким вопросом: что, эта программа личности должна быть одинакова для всех? Что же, я должен вгонять каждую индивидуальность в единую программу, в стандарт и этого стандарта добиваться? Тогда я должен пожертвовать индивидуальной прелестью, своеобразием, особой красотой личности, а если не пожертвовать, то какая же у меня может быть программа?»

– И что? Эта дилемма не имеет выбора?

Антон Макаренко: «И я не мог этого вопроса так просто, отвлеченно решить».

– И он остался нерешенным?

Антон Макаренко: «Но он у меня был разрешен практически в течение десяти лет».

– И каков итог? К чему пришел Антон Семенович?

Антон Макаренко: «Я увидел, что в своей воспитательной работе, что да, должна быть и общая программа, „стандартная“, и индивидуальный корректив к ней».

Разберемся. Значит, «отвлеченно» – сколько ни думай – этот вопрос не мог решиться. Он решился практически, в опыте десяти лет. Хорошо. Но тут же – новый вопрос: эта самая «общая программа» не есть ли то вечное или, по крайней мере, долгое, пригодное на все времена и в любых условиях, что так бы хотелось отыскать в педагогике?

Нет, отвечает Макаренко, нет у педагогики вечных и универсальных средств. Педагогу в своей работе надо разрываться между общим, коллективным и частным, индивидуальным. Однако и то, и другое не обладают свойством вечной пригодности, они годны только сегодня и здесь, а не всегда и везде.

Автограф А. С. Макаренко. Страница из «Педагогической поэмы»

Простите, а те коллеги Макаренко, которые обвиняли и до сих пор обвиняют его в том, что он знал только коллектив и ни во что не ставил индивидуальность, – они Макаренко читали? И для них новость, что Антон Семенович на каждого коммунара вел картотеку, то есть следил за его поступью и «вел» его из года в год, а на выпуске каждому давал характеристику, как бы итоговое свидетельство личности? Что, тоже не знали?

Наверное, Антон Семенович и сам искал в педагогике какие-то законы, подобные законам естественных наук. Ведь если педагогика – наука, то и ей вроде бы нельзя без законов. И, может быть, было такое ощущение, что законы воспитания «висят в воздухе», надо только их «поймать» и уложить в фундамент педагогической науки. Однако повседневная жизнь удаляла его от такой иллюзии. Опыт ожиданий не подтверждал, наоборот, уводил в другую сторону.

Антон Макаренко: «Еще одна ошибка – это тип уединенного средства. Очень часто говорят, что такое-то средство обязательно приводит к таким-то результатам. Одно средство. Возьмем как будто бы на первый взгляд самое несомненное утверждение, которое часто высказывалось на страницах педагогической печати, – вопрос о наказании. Наказание воспитывает раба – это точная аксиома, которая не подвергалась никакому сомнению».

– Но разве это не так?

Антон Макаренко: «Наказание может воспитать раба, а иногда может воспитать и очень хорошего человека, и очень свободного и гордого человека».

– Все очень неопределенно?

Антон Макаренко: «Никакая система средств не может быть рекомендована как система постоянная. Одно и то же средство к разным детям дает разные результаты. У меня не было двух случаев совершенно похожих».

– И какое из этого следует заключение?

Антон Макаренко: «Педагогика есть самая диалектическая, подвижная, самая сложная и разнообразная наука. Вот это утверждение и является основным символом моей педагогической веры».

Согласитесь, что Антон Семенович Макаренко высказал свое кредо весьма вразумительно.

Может показаться, что Макаренко любил парадоксы. Например, взять какую-то аксиому и эффектно ее опровергнуть. Дело не в этом. Антон Семенович всякую мысль, пусть и общепризнанную, норовил «проверить» лично, рассмотреть со всех сторон, довести до логического конца, чтобы изучить ее всю, от крайности до крайности. Так он поступил и с аксиомой о наказаниях. И убедился, что наказание вмещает несколько смыслов и нельзя ограничиться только одним из них, очевидным.

Что касается наказаний, то с их полным отрицанием нельзя торопиться хотя бы потому, что без наказаний не обходится сама жизнь. Уже потому их нельзя исключить из воспитания. Ведь никому еще не удавалось оградить своих детей от такой «окружающей среды», как жизнь.