Почему дети редко готовы бороться за оценку на экзамене понастоящему?

Почему дети редко готовы бороться за оценку на экзамене понастоящему?

Мы – люди взрослые, а значит, способные к сложному мышлению. Мы прекрасно понимаем, что между учебой и экзаменами разница не столь уж велика, как чудится нашим расшатанным жизнью нервам. Очевидно, что первое – это процесс, а второе – проверка того, насколько процесс оказался плодотворным. То есть, фактически, мы воспринимаем разницу между учебой и экзаменом как разницу между запятой и точкой – работой и результатом этой работы.

Первое хорошо тем, что кое-какие промежуточные вопросы еще не поздно решить, откорректировать, в то время как во втором уже ничего не изменишь. Поэтому и мы, и ребенок, которого мы этому, разумеется, научили, воспринимаем промежуточные оценки (за ответ у доски, домашнее задание и др.), а также неудачи, в них отраженные, как менее значимые, чем оценки за экзамен.

Все это понятно и естественно – на то и рассчитана система оценивания знаний. Но ведь на вопрос можно посмотреть и иначе. Скажем, точно так же понятно, что оценка есть оценка – она выставляется в любом случае по результатам проверки некого объема знаний. И в этом смысле разница между одним и другим выглядит тоже по-другому. Так, оценки ученика за один учебный день отражают, насколько хорошо он понял и запомнил информацию, поданную на прошлом уроке, – грубо говоря, вчера или пару дней назад. А экзамен проводится с целью оценки всего массива знаний, полученных ребенком за куда более длительный период, – за несколько лет.

Если мы сведем весь внешний драматизм экзаменов именно к такому взгляду, то поймем (пока – только мы, а не ребенок), что экзамен – это не более чем проверка возможностей памяти экзаменуемого, и все.

Кроме того, понятно, что экзаменационный результат важнее промежуточного, потому что он – окончательный и неизменяемый. Бесспорно, это придает ему определенный вес. Но разве он так уж неизменен, если экзамен можно пересдать или, в конце концов, остаться на второй год? Как видим, тут имеется изрядный простор для успокоения нервов даже взрослых, обремененных немалой ответственностью людей. А у наших грызущих гранит науки детей подобный, но тем не менее несколько иной подход к вопросу часто порождает явления вовсе не такие положительные.

Как мы только что сказали, реальное различие между ответом у доски и на экзамене не слишком велико – в обоих случаях кто-то проверяет, насколько хорошо ученик усвоил пройденный материал, с пристрастием или без него. Иными словами, этакий мини-экзамен каждый ученик, в сущности, проходит каждый день, по несколько раз. Однако он, разумеется, не замечает этого, потому что относится к ответам в классе на уроке значительно проще, зная, что неудачу, постигшую его сегодня, легко исправить на днях. Так имеет ли ему, в самом деле, смысл стараться каждый день, если даже просто учеба по принципу «через один» урок даст ему море сэкономленного времени и усилий?..

Если мы уже свыклись с не лишенной оснований мыслью о том, что для ребенка идеальная успеваемость не является привлекательной, нам будет легко принять и ее следствия. А состоят они в том, что промежуточные оценки их, на самом деле, не так уж и заботят, и именно потому, что они – промежуточные. Причем это касается и детей, высоко мотивированных, ответственных не по годам. Низкая значимость оценки, выставляемой в процессе учебы, прямо-таки соблазняет даже отличника не настаивать на получении именно пятерки, потому что сейчас это не столь уж важно.

Таким образом, говоря серьезно, мы, казалось бы, объединяем свои родительские усилия с учительскими с целью втолковать нашим чадам, как это важно – получить хорошую оценку. И изначально нам это удается – в начальных классах школы круглых отличников всегда на порядок больше, чем в средних, где в этих рядах остаются лишь самые стойкие. Но такая убыль не всегда связана с естественным усложнением материала и отставанием от него все большей части детей.

Разработчики школьной программы всегда отбирают материал очень тщательно. И его посильное для тоже растущего ученика усложнение является одним из основных критериев отбора. Поэтому детей, которые изначально отлично учились, а потом вдруг перестали в силу непомерного роста нагрузки, на деле очень мало. А большая часть отличников-первоклашек снижает темп лишь потому, что усваивает на практическом примере то, о чем им забывают рассказать и родители, и учителя. То есть, что оценка, на самом деле, не так уж важна – куда важнее, за что она выставляется.

И с момента, когда ребенок это понимает, он оказывается уже совсем в другой, так сказать, реальности. Когда мы вели его за руку первый раз в первый класс, он точно знал, что если он будет хорошо знать материал из учебника, то будет получать одни пятерки, закончит школу с отличием и, соответственно, все у него будет так, как пообещали мама и папа.

А уже в школе он узнает, что эти текущие пятерки могли бы быть и четверками, и даже тройками – если он получит пятерку на экзамене, этого никто даже не заметит (за исключением родителей и учителей, конечно). Он уже понимает, что не за всякую оценку стоит бороться до последнего (за промежуточную он уже знает, что не стоит). А во-вторых, перспектива сдать экзамен, запомнив решительно все, чему его научили за такой большой промежуток времени, согласитесь, удручает, ведь подобной феноменальной памятью может похвастаться не всякий.

В итоге, ребенок перестает ценить промежуточные результаты, а конечный приобретает для него куда более высокое значение, чем изначально. В это же время у него рождается первая настоящая тревога – понимание, что запомнить весь материал за несколько лет не по силам никому. Дети мыслят проще взрослых – они еще не научены приходящим лишь с опытом способам, так сказать, изящно скрывать пробелы в своих знаниях.

Поэтому папа с мамой могут долго объяснять ребенку, что знать все необязательно и что, если повести себя правильно, этого никто не заметит. Но молодому поколению это кажется намного более сложным заданием, ведь в активе его личного опыта пока имеются лишь несколько случаев неумелого вранья родителям по поводу мелких шалостей. И каждый из этих эпизодов наверняка был быстро, с успехом раскрыт ими, что яснее всяких слов доказало ему, что врать он не умеет. Естественно, что на стыке необходимости и невозможности выйти из какой-то ситуации благополучно, растеряется любой человек, сколько бы лет ему ни было.

Все это – прекрасная основа не только для будущей истерики прямо перед самим ответственным событием, но и для исчезновения всякого желания идти далее тем путем, который к этому событию неизбежно приведет. В данном случае, поскольку мы говорим о школьном обучении, речь идет о резком снижении мотивации не просто сдавать экзамен, но и учиться, и вообще ходить в школу.

Казалось бы, на фоне получаемых ежедневно оценок за ответы мотивация должна лишь расти и готовить ребенка к такой же, по сути, процедуре, только чуть более официальной. Но на самом деле, как видим, все происходит с точностью до наоборот, потому что ребенок не видит, каким чудом он мог бы получить хорошую итоговую оценку. А промежуточные уже не радуют его самого, ведь собственным значением они почти не обладают, вознаграждения за них прямо сейчас, как уже было сказано, он не получит, а будущие блага, даруемые отличной успеваемостью, кажутся ему уже не только туманными, но и недостижимыми! На этом фоне в нем растет желание вообще «отделаться» каким-нибудь способом от обузы, именуемой школой, – просто чтобы избежать грядущей катастрофы.