Если бы жизнь начать сначала…
Если бы жизнь начать сначала…
Как бы вы хотели прожить свою жизнь, если все начать сначала? Этот риторический вопрос обычно любят задавать журналисты людям значительным, достигшим определенных успехов в науке, искусстве, спорте и политике. До поры до времени меня одинаково забавляли как сакраментальный вопрос, так и стандартные ответы, свидетельствующие о том, что интервьюируемые персоны ни о чем не сожалеют и полностью удовлетворены своей счастливой судьбой. На память немедленно приходили хрестоматийные стихи А. Блока, приобретавшие в этом контексте иронический оттенок: «Умрешь, начнешь опять сначала. И повторится все, как встарь...» Что за глупость, получив в дар вторую жизнь, полностью воспроизвести первую со всеми ее заблуждениями и ошибками, даже не дерзнув попробовать себя на ином поприще? Я бы, например, обязательно попытался стать настоящим режиссером или, например, профессиональным литератором. А еще лучше – выдающимся композитором, жаль только, что природа обделила абсолютным слухом. Но, быть может, он прорезался бы в той, другой, жизни?
С годами сарказма поубавилось. На смену иронии все чаще приходили размышления о сокровенном смысле избранной профессии, ее спасительной и благотворной роли в собственной судьбе. К тому подталкивали многочисленные истории и ситуации, в которые попадал автор этих заметок, каждый раз делая необходимые выводы из случившегося. Забавные и грустные, а порой достаточно драматичные, они неизменно подсказывали тот, самый стандартный, ответ на сакраментальный вопрос. Пару из них я здесь и привожу.
Первая история относится (не пугайтесь!) к жанру мужского ночного приключения. Происходила она в тот романтический период нашей истории, когда страна бурлила в перестройке, надеясь на быстрые позитивные преобразования. В то время еще было модно привлекать педагогов-практиков к разработке ответственных судьбоносных государственных решений в сфере образования. Я всегда охотно откликался на подобные просьбы, резонно полагая, что, хорошо зная проблемы школы изнутри, могу быть полезен; а кроме того, был прямой смысл участвовать в разработке решений, которые потом нам самим же и придется выполнять.
В тот раз мы до поздней ночи засиделись в высоком кабинете. Постепенно в ночи растворились чиновники, конечно переживавшие за судьбы образования, но не столь остро, чтобы остаться ночевать в родном ведомстве. А я, как помню, до хрипоты продолжал отстаивать пункт пятый параграфа второго какого-то документа. Устав от моего занудства, хозяин кабинета посмотрел на часы, которые пробили два часа ночи, и неожиданно предложил: «А не перекусить ли нам где-нибудь неподалеку?» А почему бы и нет? Тем более что в тот момент мы оба были временными холостяками. Дело происходило в середине лета, жены с домочадцами были на дачах, о чем по вечерам грустно напоминали пустые домашние холодильники. И мы отправились на поиски ближайших, открытых ночью кооперативных кафе, которые появлялись тогда повсеместно.
Первое же кафе, притянувшее нас своим уютом, одновременно отрезвило голосом официанта, предупредившего о том, что, в связи с антиалкогольной кампанией, спиртного здесь не подают. Заявление озадачило, поскольку после почти суток напряженной работы хотелось не только поесть, но и несколько расслабиться. Мы мрачно рассматривали меню, когда вплотную к нашему столику подошел скрипач. Вероятно, подумал я, таким способом они пытаются поднять нам упавшее настроение. Интересно, во что обойдется концерт в пересчете на количество непроданного спиртного?
Скрипач заиграл романс Свиридова из кинофильма «Метель», и я насторожился. Дело в том, что под эту мелодию все годы мои выпускники прощались со школой. Я сам с первого года существования школы завел эту трогательную традицию. А еще через минуту к столику подплыла высокая длинноногая официантка, держа в руках поднос с запрещенными горячительными напитками на любой вкус. «В чем дело? – поинтересовался мой изумленный попутчик в этом ночном приключении. – У вас же не положено?» А она, обращаясь только ко мне, торжественно произнесла: «Хозяин нашего кафе, выпускник вашей школы (она назвала фамилию и имя), приветствует вас. Напитки за счет заведения». И чинно удалилась, оставив на столе все принесенное.
Продолжала играть скрипка, а мы ошарашенно смотрели друг на друга. Первым молчание из вежливости прервал я:
– Да, быстро вырастают дети, а ведь в школе не представлял из себя ничего особенного. Был двоечником, с трудом получил аттестат о среднем образовании.
– Вот видите, почему образование нужно срочно реформировать, связывая его с реальной жизнью, – сел на своего любимого конька мой коллега. – Вчерашние двоечники процветают, а где отличники, я вас спрашиваю?
– До поздней ночи сидят в министерстве.
– Иронизируете?
– Ничуть, я думаю совсем о другом.
– ?
– Теперь вы понимаете, почему на ваше лестное предложение занять высокий пост я ответил отказом? Даже министру здесь ночью не поднесут, а простому директору школы, пожалуйста!
Мы рассмеялись и с удовольствием продолжили ночную трапезу.
Вторую историю к веселым не отнесешь, она скорее относится к разряду «печальных наблюдений и сердца горестных замет» .
В последнее время запутались мы что-то в праздниках. Взять, к примеру, День учителя. Вся страна по традиции отмечала его в первое воскресенье октября. Между тем по специальному указу Б. Н. Ельцина праздновать его надлежит пятого октября, поскольку именно эта дата является международным учительским праздником. Между числами календаря скромно затерялось четвертое октября, имеющее самое непосредственное отношение к достижениям отечественного образования. К большому стыду, напомнил мне об этом интеллигентный седовласый человек с профессорской бородкой, работающий у нас на скромной, неприметной должности школьного гардеробщика.
В этот день он заступил на пост непривычно нарядный: в отглаженном костюме и белой сорочке с галстуком.
– Вас, видимо, можно поздравить с днем рождения? – осторожно поинтересовался я у него.
– Что вы, у меня праздник более значительный, ведь я всю жизнь проработал конструктором в Подлипках, а 4 октября 1957 года мы запустили первый искусственный спутник Земли. Это был огромный прорыв в науке!
Еще бы не прорыв, когда на следующий день после запуска американский президент Кеннеди, пораженный достижениями советской науки, дал распоряжение немедленно начать реформу американского образования. У них, как известно, все получилось.
А у нас рядом со школой поликлиника. Каждое утро, проходя мимо нее, я обмениваюсь приветствиями с благообразным дворником, аккуратно метущим двор. Это родитель одного из моих давних выпускников, в прошлом тоже конструктор космических кораблей. Не забыть бы поздравить и его в столь знаменательный день. Неужели он остался вехой лишь в жизни этих людей, под старость нашедших «свое», мягко говоря, незавидное место в строю? И как их наглядный пример влияет на умы и души их детей и внуков?
В замечательном фильме В. М. Шукшина «Калина красная» есть такой эпизод. Главный герой, только что освободившийся из заключения, страстно жаждет праздника, который потрясет весь город. Надев роскошный халат, приняв брутальное выражение лица, решительной походкой врывается он в зал привокзального ресторана и застывает в изумлении, увидев состав гостей. Они в не меньшем замешательстве, поскольку не вполне осведомлены о поводе торжества.
– Что празднуем, мил человек? – вопрос, который окончательно лишает героя приподнятого настроения.
Не так ли и мы? Всей душой, искренне стремясь обрести утраченную идентичность, мы последовательно сначала торжественно отпраздновали тысячелетие Казани, затем, как бы в противовес, славный юбилей Куликовской битвы. А вскоре отметим изгнание поляков из Москвы как символ прекращения Смуты. Слов нет, все это судьбоносные даты отечественной истории. Но почему, все дальше погружаясь в глубь веков, мы проходим мимо совсем недавних исторических событий? Ведь еще живы их непосредственные участники. Может быть, потому, что они метут двор и выдают детские пальто, а нам стыдно. А еще я с благодарностью подумал о своей профессии. Что бы сталось со мной, будь я конструктором космических кораблей, который, вкладывая всю жизнь и душу в свою работу, однажды увидел свое любимое детище «Буран» в парке развлечений? Не каждая психика это выдержит. Не случайно замечательный психолог Виктор Франкл, прошедший все круги ада в гитлеровских застенках, вспоминал, что в концлагерях выживали не самые физически сильные люди, а те, кто не терял смысла жизни и надежды на будущее.
Педагогам кошмар смыслоутраты не грозит. При любых общественных и политических раскладах мы будем продолжать учить детей. Что же касается упущенных возможностей реализовать себя в других, не менее важных и интересных сферах деятельности, то школа при желании их предоставляет. Здесь приходится по необходимости быть всем: и изворотливым менеджером и режиссером-постановщиком, сценаристом шоу и даже, если потребуется, детективом. Но это уже другая история.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.