Зачем делать больше, если ты не знаешь, что это делать нужно?
Предложенное Аннет Ларо противопоставление стилей воспитания «сознательная культивация» и «естественное развитие» напомнило мне об исследованиях Кэрол Дуэк. Сознательная культивация во многом схожа с гибким, ориентированным на развитие сознанием. Оба понятия подразумевают веру в интеллектуальную пластичность ребенка и требуют приложить сознательные усилия, чтобы развить в малыше способности и навыки.
Таким же образом «естественное развитие», даже если это не произносится вслух, подразумевает установку на данность, то есть веру в неизменность врожденных способностей. Возможно, такое представление о зафиксированных способностях приводит к менее согласованному подходу в воспитании, за исключением разве что подчеркнутого авторитета родителя, как уже упоминалось.
Возможно ли, что различия в «культуре» воспитания, по сути, на подсознательном уровне отражают отношение родителей к наличию или отсутствию абсолютных величин в развитии детей? Другими словами, если вы не осознаёте, что можете как-то повлиять на будущее своего ребенка, разве вам придет в голову вести себя иначе? Профессор Ларо подчеркивает, что все родители, за которыми она наблюдала, вне зависимости от социально-экономического статуса, ставили перед детьми одинаковые позитивные цели. Разница была в том, «как взрослые использовали свои представления» для достижения этих целей{216}.
Конечно же, никто не призывает не обращать внимания на другие негативные факторы: простая «вера» не единственная составляющая социально-экономических различий, влияющих на результаты развития ребенка. Как утверждает Ларо, принадлежность к определенному социальному классу имеет долгосрочный кумулятивный эффект, касающийся и области здравоохранения, и профессиональных возможностей, и системы уголовной юстиции, и политики. По сути, суметь разглядеть длинный шлейф принадлежности к определенному классу, сказывающийся на жизненных целях и мешающий подниматься по социальной лестнице, – важная задача, с которой столкнутся социологи в нашем демократическом будущем{217}.
Это заставило меня задуматься.
Итак, представление родителей о пластичности интеллекта, сложившееся еще до появления на свет малыша, влияет на воспитание ребенка, а впоследствии и на его интеллектуальное развитие. Исследование Аннет Ларо натолкнуло меня на мысль: можно ли разглядеть это убеждение у матерей с первых дней жизни их детей? Я вернулась к исследованию ТМС, проведенному в родильном отделении клиники при Чикагском университете. Чтобы определить, сложилось ли уже у молодых мам такое представление, их попросили оценить следующую фразу: «То, насколько умным вырастет ребенок, зависит в основном от его природного интеллекта, данного при рождении».
Несмотря на то что многие женщины из разных социально-экономических групп с этим не согласились, состав одобривших его довольно показателен. Мамы из менее благополучных социально-культурных слоев оказались более солидарны с этим утверждением.
Есть, правда, тревожащее обстоятельство: если родители уверены, что никак не могут повлиять на позитивное развитие интеллектуального потенциала ребенка, тот получит меньше поддержки, необходимой для этого развития. Вопрос все же в том, почему у подобной уверенности есть социально-экономическая подоплека.
Чтобы ответить на этот сложный вопрос, одних предположений недостаточно. Но важность его огромна. Если вам постоянно самыми разными способами сообщать, что вы неспособны чему-то научиться, вы в итоге поверите. И концепция пластичного интеллектуального роста не имеет никаких шансов на успех. Я не предлагаю обсуждать целое поколение, выросшее с грузом подобных представлений и сумевшее его преодолеть. Но для многих эта ноша слишком тяжела и отнимает столько энергии, что становится огромным препятствием на пути к успеху.
У большинства из нас внутри есть голосок, твердящий: «Ты с этим не справишься», – и лишь самым упорным удается его заглушить. Но когда этому голоску вторит целый хор: «Это не для тебя, ты недостаточно умен, тебе с этим никогда не совладать», – а поддерживает подобное убеждение непреодолимая стена социальных ограничений, решимость действовать легко сходит на нет.
Именно поэтому так вдохновляет то, что произошло позже.