Репертуар матриц счастья: между триллером и анекдотом

Поговорим о том, какого счастья желают своим детям родители разных стран. Вы узнаете, как страхи и фантазии по-разному форматируют матрицу счастья. Мы обсудим типичные анекдоты про детей, Вовочку, Тото и Джо, которые рассказывают в России, Франции и США. В конце вы найдете рекомендации, как подготовить ребенка к счастливой жизни.

Дети до шести лет мыслят образами, и счастье в их воображении всегда конкретно. Есть такой старинный психологический эксперимент. Взрослых испытуемых просят вспомнить самое первое осознанное впечатление детства. (Чего только они не вспоминают: первую еду, каких-то зверей, молодых родителей, себя в коляске, даже себя в животике у мамы. Ну, дальше только жизнь сперматозоида и яйцеклетки до роковой встречи. Вспомните и вы свое первое впечатление.) А затем испытуемых просят ответить на вопрос, каким по модальности было это воспоминание – положительным или отрицательным?

В целом по выборке получается 50 на 50. У половины людей отсчет памяти начинается с неприятных образов. У другой половины – с яркого, удивительного воспоминания. Такой расклад указывает на то, что коллективные воспоминания сбалансированы по знаку. На всякого оптимиста найдется свой пессимист.

Но другая причина «поляризации» оценок в том, что и персональные воспоминания амбивалентны. Мне, например, вспомнилось, как я сидела на пороге дома и гладила прискакавшую откуда ни возьмись лягушку. Такой она мне показалась удивительной, маленькой, круглой и холодной, как камешек, но мягкой на ощупь. И тут выскочила, тоже откуда ни возьмись, мама и стала громко кричать, махать руками, как будто я в опасности. Так и осталось в памяти – радость и ужас в одном эпизоде, выплывшем откуда-то из безмятежной детской памяти.

Для любого человека и социума важны одинаково положительные и отрицательные воспоминания. Воспоминания амбивалентны. Они таят в себе фантастические желания и гипертрофированные страхи. Но в процессе воспитания усиливается та или иная сторона психики.

Культуры воспитания делятся на те, в которых детей пугают, в воспитательных целях конечно, и те, в которых вдохновляют, поощряют.

В российской традиции – пугать детей, потому что вопросы выживания мы ставим во главу угла. Для нормальной адаптации в обществе важно не сделать что-то предосудительное, опасное, бесполезное. Так в памяти ребенка и остается отрицательная программа: «Главное – не сделать!»

В американской традиции – заражать, вдохновлять ребенка, поощрять к достижению мечты, цели. Главное – сделать!

Французы совладают с амбивалентностью эмоций, балансируя между двух полюсов. Балансирование – это их способ принятия решения. Главное – сохранить баланс, двигаясь к главной цели, не растерять способность жить и любить.

Русский и американский родители с точки зрения француза – грустный и веселый клоуны, трагик и комик, оба впадают в преувеличение.

– Вы все преувеличиваете. Хуже всего, что вы навязываете преувеличения детям, сбиваете с толку их, – жаловался мне Паскаль, французский муж Кати, эмигрировавшей из постперестроечной России с маленьким сыном от брака с русским то ли олигархом, то ли бандитом…

–?Это еще хорошо, что он не все понимает по-русски. – Катя жаловалась на то, что Паскаль слишком часто вмешивается в воспитание чужого ему сына.

–?А разве он понимает по-русски?

–?Он догадывается по моему лицу! У него тренированы мозги. Мы так устаем от его контроля. Все видит. А не видит, так чует…

Мы уже знаем из предыдущей главы, что склонность к гиперконтролю – это наша национальная черта. Катя просто ревнует: ведь это материнская привилегия – контролировать ребенка.

Паскаль объяснял свое поведение тоже национальными, а не личными особенностями:

–?Я вырос в многодетной семье, и нас учили понимать друг друга без слов. В семье важны не принципы, а нюансы, состояния и чувства всех членов семьи. Кате кажется, что я контролирую ее эмоции, поведение сына. На самом деле я проявляю внимание, пытаюсь понять, чего они хотят. Я не могу жить так, как будто мне наплевать на их чувства и на отношения в семье… Неужели у вас никто не интересуется друг другом?

Я задумалась. И ответила неожиданно даже для себя:

–?Интересуются, но не вслух. Если личные вопросы задают прямо и вслух, это воспринимается как агрессия. Мы молчим. И говорим, кричим, плачем, когда происходит нечто серьезное…

Фрейд оказался прав: мотивы любого человека формируются под давлением, с одной стороны, фантазий («плюс»), с другой стороны, страхов («минус»). Родители, как правило, озабочены желаниями детей, а страхи, не менее сильные переживания, учитывают меньше. Чего бояться ребенку, когда рядом с ним сильный взрослый?

В зависимости от темперамента, в структуре переживаний ребенка преобладают положительные или отрицательные эмоции.

С высокой вероятностью можно сказать: у людей иррационального типа преобладают страхи, у людей рационального типа – фантазии.

Если переформатировать уже известный круг темпераментов, то обнаружится, что у русских преимущественно иррациональный тип взаимодействия с миром.

Самые сильные, почти маниакальные желания человека всегда сбываются. Но и страхи, если им удается воспламенить мозг человека, превращаются в навязчивые желания и тоже, увы, реализуются.

Страхи и желания – в некотором смысле одно и то же, вместе они составляют мотивацию, побуждают к действию «к» или «от». Детей раздирают такие же страсти, как и взрослых! Научить ребенка распознавать свои эмоции, желания и страхи – одна из задач воспитания.

Внутренние события людей иррационального типа развиваются на неприятном тревожном фоне. У «рационалистов» фон восприятия в основном приподнято-радостный.

Страхи заставляют нас действовать «назло», «вопреки», «наперекор», а фантазии «ради», «на радость», «вместе». Страхи отталкивают, фантазии влекут, притягивают. Балансируя между страхами и фантазиями, люди всего мира живут, любят, творят, работают, воспитывают детей…

Это только кажется, что человек погружен в хаос образов и переживаний. На самом деле они довольно стройно организованы, поляризованы, распределены между «да» и «нет», «плюс» и «минус»… И этот процесс поляризации проходит непрерывно.

Правда, не всегда в реальности и не всегда в той форме, в которой хотелось бы. В качестве заменителей желанных событий могут служить сны, сказки, разговоры, кино. Сублимация – это искусственно созданные, одобренные и закрепленные в культуре сценарии, благодаря которым реализуются сильные мотивы человека. Такие сценарии-подсказки защищают социум от варварских желаний и действий отдельных индивидов.

На страже культуры стоят архаичные табу. Все сказки, которые мы рассказываем детям, – о нарушении табу и его последствиях. В Европе детям традиционно рассказывают сказку про Гадкого утенка, который был изгнан, но не только выжил, но и стал прекрасным белым лебедем. У нас по традиции читают сказку про Колобка, который ушел от Бабки и Дедки, и – где он теперь? Его съела Лиса.

Сегодня родителям и детям доступны все сказки мира. О чем они на самом деле, как повлияют безобидные сказки на судьбу ребенка, мы разберем немного ниже. Наберитесь терпения. У каждой страны свои «песни о главном». Сравним самые простые и короткие истории – анекдоты.

Во Франции полно анекдотов о триумфе расчетливого детского ума над взрослым, путаным. Главным героем часто выступает смышленый Тото. Расскажу парочку из анекдотов от французских коллег.

Маленький Тото прибегает к маме с криком:

–?Мама, мама, там шкаф упал!

–?Мой дорогой, не стоит волноваться. Но, пожалуй, стоит сказать об этом папе.

–?Так он знает. Он же лежит под шкафом.

Маленький Тото не хочет учить английский язык. Мама увещевает его:

–?На английском языке говорит половина населения планеты!

–?Вот и хорошо. Как раз столько, сколько нужно. Видишь, как все хорошо складывается!

Если французские анекдоты про Тото на тему игры воображения и логики, то русские анекдоты про Вовочку о том, что детей с сильным характером не удержать от сомнительных, а то и криминальных поступков.

Первоклассник Вовочка приходит из школы и заявляет:

–?Все, в школу больше не пойду: читать я не умею, писать не умею, а говорить не дают!

Или:

Учитель по химии запер Вовочку в кладовке со словами: «Сиди там и думай!»

Так Вовочка получил первый срок. А потом понеслось…

Герои наших анекдотов агрессивны. Агрессия и есть проявление самого большого страха человека: страха смерти.

Но и у американцев есть анекдоты, в которых дети одерживают верх над родителями, но не за счет ума, как во Франции, и не за счет сильной воли, как в России, а за счет умения правильно рассчитать и остаться с выгодой. Разговор персонажей американских анекдотов – это торг, а не игра смыслов или противостояние характеров.

Телефонный разговор двух учеников.

– Алло, это – Джо?

–?Да, это Джо.

–?Это точно Джо?

–?Не сомневайся, дружище. Джо всегда рядом.

–?О, Джо, не одолжишь ли ты мне 10 баксов?

–?Конечно! Будь спокоен. Я скажу ему, как только он вернется.

И снова про десятидолларовый выигрыш:

Два ученика жарко спорили, так что даже не заметили, как учительница вошла в класс.

–?Эй, о чем вы спорите?!

–?Мы нашли 10 долларов и решили, что они достанутся тому, кто круче соврет.

–?Как вам не стыдно?! В вашем возрасте я понятия не имела, что такое ложь!

Ученики переглянулись:

–?Она победила! Ваш выигрыш, мэм.

Как сказал мой знакомый американский библиотекарь Игнаций, поляк по происхождению:

–?Вы заметили, как часто здесь говорят: «Я считаю… Я считаю…» Американец с пеленок не думает, а считает. Считает баксы!

Для русских счастье в произволе, для американцев – в выигрыше, празднике, для французов счастье – в умении балансировать между крайностями.

Наше отечественное представление о счастье, которое мы передаем своим детям, переопосредовано мифом о несчастье. Мы большие специалисты по несчастьям и страданиям, которые нас ожидают практически за каждым поворотом.

У американцев – другой крен: миф о нескончаемом, как мир, счастье. При таком изобилии человек просто обязан веселиться. Звучит чрезвычайно привлекательно. От одной мысли о том, что впереди так много всего интересного и прекрасного, может закружиться голова.

А вот французы в минуты принятия решений ведут себя рационально, без эмоциональных экзальтаций в ту или иную сторону.

Единица измерения счастья и несчастья у французов, на мой взгляд, это сам человек, его способности, желания, возможности. Все проблемы французы решают «по возможности».

И счастье, и несчастье должны быть соразмерными человеку, чтобы он смог их принять, усвоить и пережить.

КТО ВЫ ПО ТЕМПЕРАМЕНТУ? ЭКСПРЕСС-ТЕСТ 8

Вас радует, когда ваш ребенок…

1. Слушается. _____.

2. Хорошо ест и крепко спит. _____.

3. Веселится и играет вместе с другими детьми. _____.

4. Опережает в своем развитии сверстников. _____.

Рекомендации для родителей

1. Мечтайте вместе с ребенком о будущем, которое, конечно, прекрасно.

2. Выбирайте сказки, фильмы, в которых герой активно справляется с неприятностями, преодолевает страхи и реализует мечты.

3. Находите время поговорить о страхах и тревогах ребенка. Не отмахивайтесь: страхи сами не улетучиваются. Они влияют на самооценку и уровень притязания ребенка, определяя успех.

4. Обратите внимание, кто у ребенка любимый герой? В чем он видит счастье? Чего боится? Чем дорожит? Герои любимых сказок помогают нам понять детей, которым мы читаем книжки. Ведь малыш пока не умеет распознавать и рассказывать о своих переживаниях.

5. Страшные истории не усугубляют страхи, а помогают им сублимироваться, трансформироваться в нормальные, те, с которыми ребенок может справиться.

6. Какой бы вид деятельности вы ни планировали вместе с ребенком, учитывайте обстоятельства, события или людей, которые бы могли его испугать.

7. Во всем ищите «золотую середину». Если ребенком овладело какое-то сильное желание, помогите найти ему меру, объем, место, время исполнения.