Социокультурный кризис в стране «фальсифицированной демократии»

Социокультурный кризис в стране «фальсифицированной демократии»

К тому, что происходит с Россией в наши дни, можно отнести прогноз, сделанный еще в 1951 г. нашим соотечественником, пассажиром «философского парохода» Иваном Ильиным. Его теория о трансформации «государства-учреждения» в «государство-корпорацию» позволяет на нейтральной терминологической основе – без злоупотребления такими понятиями, как «тоталитаризм» и «демократия», – разобраться в сути происходящих процессов.

Читаем: «Корпорация (здесь и ниже в цитатах выделено самим Ильиным. – А.Е.)… состоит из активных полномочных и равноправных деятелей. Они объединяются в единую организацию по своей свободной воле… Они имеют общий интерес и вольны признать его или отвергнуть…

Они уполномочены формулировать свою общую цель, ограничивать ее, выбирать голосованием все необходимые органы, утверждать их и дезавуировать их… Кооперация начинает с индивидуума: c его мнения, изволения, решения; с его “свободы” и интереса. Она строится снизу вверх; она основывает все на голосовании; она организуется на свободно признанной… солидарности… “Всё через народ” – идеал формальной демократии.

Напротив, жизнь учреждения строится… сверху… Люди, заинтересованные в жизни этого учреждения, получают от него благо и пользу, но не формулируют сами ни своего общего интереса, ни своей общей цели. Они не имеют и полномочия действовать от лица учреждения… Не их слушаются в учреждении, а они слушаются в учреждении… И поскольку государство есть учреждение, постольку народ в нем не управляет собою и не распоряжается, а воспитывается, опекается и повинуется.

И вот сторонники формальной демократии считают, что государство тем лучше организовано, чем последовательнее оно превращено в корпорацию. А сторонники тоталитарного строя убеждены, что государство тем лучше организовано, чем последовательнее всякое самоуправление исключено и подавлено, чем больше государство превращено в учреждение»[54].

Прозорливый философ предупреждает: «Есть такая политическая неопытность, при которой “народное самоуправление” невозможно и при которой демократия может быть только фальсифицирована… Какая наивность, какая безответственность, какая историческая слепота нужны для того, чтобы воображать, будто навыки тоталитарного приказчика и тоталитарного поденщика могут создать на что-нибудь способную “демократию”… Годы, годы должны пройти до тех пор, пока русский человек опомнится, стряхнет с себя эти унизительные навыки и, встав во весь рост, найдет опять свой уклад, свое достоинство, свою русскую самодостаточность и свою независимую талантливую сметку»[55].

Для графического обозначения двух описанных Ильиным типов государственного устройства в первом случае можно использовать пирамиду, символизирующую генетически знакомую нам вертикаль власти, а во втором случае – «круглый стол», артель, корпорацию, круг независимых, или, говоря словами Гоши – героя Алексея Баталова в фильме «Москва слезам не верит», «суверенных» личностей, то есть партнеров.

Как следует из концепции Ивана Ильина, государство-учреждение и государство-корпорация предлагают своим гражданам очень непохожие друг на друга уклады жизни, которые, в свою очередь, определяют индивидуальные системы персональной ориентации в социуме каждого конкретного человека.

Настоящие проблемы начинаются тогда, когда общество раскалывается на носителей диаметрально противоположных систем персональной ориентации, не способных конструктивно взаимодействовать друг с другом по причине несовместимости программного обеспечения, «софта» (как говорят компьютерщики), или (выражаясь по-армейски) «оперативной несовместимости сторон».

Люди, по-разному ориентирующиеся в социуме, по-разному видят и оценивают окружающее, неодинаково определяют проблемы и проектируют способы их решения, несходным образом выполняют функции менеджмента и свою лидерскую (или подчиненную) роль (рис. 18).

Безусловно, в реальной жизни сознание человека представляет собой гораздо более сложную и гибкую систему, способную в зависимости от ситуации применять различные подходы к организации собственной жизнедеятельности, однако с культурно-исторической точки зрения предпочтения той или иной нации в вопросах государственной самоорганизации очевидны. Сказать наверняка, какая система государственной самоорганизации предпочтительна, без учета конкретной исторической ситуации, как минимум некорректно.

В ситуации кризиса, выживания, войны вертикальная модель управления намного эффективнее, хотя и безжалостнее корпоративной, то есть партнерской. Как пишет классик современного менеджмента Питер Друкер, «когда корабль тонет, капитан не собирает собрание, капитан отдает приказы».

В ситуации культурно-экономического соперничества в мирное время жесткая вертикаль власти беспомощна, так как не обеспечивает культурной среды для зарождения, поддержки, внедрения и распространения инноваций. Далеко не случайно наша европейская цивилизация опирается на греческое культурное наследие, созданное нацией, разбросанной в силу своего геополитического положения по множеству островов, где чуть ли не каждый из них имел собственный государственный суверенитет и конкурировал с соседями.

Точно так же не случайно и то, что очагом культурного возрождения и культурных инноваций стала средневековая Венеция, а маленькая Португалия подарила миру столько глобальных географических открытий, сколько ни одна крупнейшая держава того же периода.

«Маленькие» определяют новые направления собственного развития путем свободной конкуренции и поощрения многообразия. «Большие» и, казалось бы, сильные полагаются на мудрость и экспертные оценки своих правителей, часто упуская при этом очевидные возможности и перспективы.

Китай, например, строивший морские суда вместимостью более двух тысяч человек задолго до открытия Колумбом Америки, так и не стал морской сверхдержавой после того, как император, увлекавшийся флотом, умер, а столица династии была перенесена вглубь континента. Всего лишь через 10–15 лет после смерти Петра I наша национальная гордость – петровский военно-морской флот – бездарно гнил на причалах Адмиралтейства, не востребованный новыми правителями России.

Как ни странно, никакого выбора «раз и навсегда» между двумя диаметрально противоположными моделями менеджмента делать не надо! Проблема состоит не в выборе, а в конструировании такой модели государственного устройства, которая позволила бы соединить преимущества креативного децентрализованного развития и объединяющего единоначалия.

Такие модели уже существуют: это классическая федеративная модель Германии и США, инновационная мегамодель Евросоюза. Это и российская федеративная модель, закрепленная в Конституции, но перекроенная законодательными актами нижестоящего уровня в административную модель государственного управления, так называемую вертикаль власти.

Главное преимущество реального федеративного управления состоит в том, что факторы конкурентного соперничества и многообразия опыта в субъектах Федерации (появление точек роста, культивирование инновационной среды) сочетаются с возможностями обмена опытом и тиражирования лучших инноваций при ресурсной поддержке федерального центра. Вот почему на государственном уровне России так нужны эффективные системы управления знаниями!

К сожалению, как нация мы пока не в состоянии создать ничего подобного, поскольку у подавляющего большинства населения преобладают вертикальные системы персональной ориентации в социуме. Общность людей, в чье общественное сознание исторически заложена единственная модель социальной самоорганизации, автоматически восстанавливает ту программу управления, которую имеет в своем опыте. Здесь нет никакого «креста», никакой фатальной предопределенности, никакого «загадочного» архетипа. В этом «заслуга» авторитарного государства, постоянно воссоздающего предпочтительный для него народ.

Нужно ли нам меняться? Надо ли перестраиваться из «государства-учреждения» в «государство-партнерство»? Надо ли менять всю систему социальной ориентации российской нации, понимая, какими угрозами и катаклизмами чревата ломка привычного всем «софта»?

Внутри России найти правильные ответы мы не сумеем. Ответ следует искать в пространстве мирового стратегического соперничества – сравнивая себя с другими глобальными игроками в контексте реалий, являющихся нашей общей судьбой вне зависимости от нашей национальной воли.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.