17. Безумное приключение Лопе де Агирре

Никто и никогда не видел меня опечаленным невзгодами или радующимся победам.

Жуанот Марторель, «Тирант Белый», 1490

Когда испанская корона нежданно-негаданно отменила собственный запрет на новые экспедиции в 1558 году (этот запрет наложили по настоянию Бартоломе де Лас Касаса), вице-король Перу Андрес Уртадо де Мендоса, маркиз Каньете, немедленно собрался завоевать «провинцию Омауга и Эльдорадо», предположительно богатую золотом область к северу от Кито. Первоначально планировалось, что экспедицию возглавит Гомес де Альварадо, брат великого Педро, «сына солнца», оставшийся в живых после покорения Мексики, но его кандидатуру отвергли, хотя сам Гомес желал командовать походом‹‹438››. Вместо него назначили наваррца Педро де Урсуа, авантюриста из пуэбло около Памплоны, который в 1545 году прибыл вместе со своим дядей Мигелем Диасом де Армендарисом, новым судьей и губернатором Новой Гранады (Колумбия)‹‹439›› в Картахену. Урсуа жестоко подавил восстания индейцев тайрона в отдаленных горах Новой Гранады, Сьерра-Невада-де-Санта-Марта, а затем сделался главным магистратом Санта-Марты.

Урсуа весьма преуспел в этом предприятии и заслужил широкую известность как военный командир. Хорошее образование в нем сочеталось с покладистой натурой, а также с выдающейся доблестью и навыками в ратных делах. Гарсиласо де ла Вега описывал его как образец рыцарства, достойный всеобщего восхищения.

Вице-король заблаговременно наделил Урсуа чином губернатора провинции, которую предстояло завоевать, и даровал ему право назначать чиновников. Также Урсуа следовало «позаботиться о покоренных индейцах, основать поселения для тех испанцев, кого он сочтет заслуживающими этой чести, и делать все на благо церкви и короны Испании»‹‹440››. Оплачивать экспедицию соглашался вице-король, что пришлось не по нраву жителям Лимы, поскольку эти расходы подразумевали рост налогов.

Впрочем, несмотря на это, новая экспедиция ожидалась с нетерпением. Все в Перу знали предание о «золотом человеке», который будто бы обитал в Новой Гранаде, а вокруг имелось много безработных конкистадоров, жаждавших новых приключений. Около 370 испанцев, переживших бесчисленные перуанские восстания и скандалы, присоединились к Урсуа, а к ним примкнули тысячи индейцев.

Нельзя не учитывать того, что одной из целей экспедиции было, очевидно, стремление дать этим испанским авантюристам средства к существованию. Вдобавок многие охотно согласились сопровождать в походе красавицу метиску, любовницу Урсуа Инес де Атиенсу. В 1550-х годах она славилась как «самая красивая женщина Перу» и приходилась дочерью Бласу де Атиенсе, уроженцу Гвадалахары в Кастилии, который сошелся с индеанкой из Хаухи. Восхищенный красотою Инес, даже пожилой вице-король Антонио де Мендоса просил ее присоединиться к его двору, хотя к тому времени она уже была замужем за энкомьендеро из Пиуры Педро де Аркосом. Когда тот умер в 1559 году, Инес, что называется, пустилась во все тяжкие, по-видимому, влюбилась в тогдашнюю знаменитость Урсуа. Он убедил Инес и еще дюжину женщин, в основном метисок и нескольких чернокожих (возможно, рабынь), отправиться с ним на покорение «Эльдорадо», прельстив, наверное, посулами учредить собственный двор.

Экспедиция, которая тронулась в путь 26 сентября 1560 года, во многих отношениях оказалась самой необычной среди всех, какие испанцы предпринимали в шестнадцатом столетии. Урсуа и его товарищи двинулись из Лимы на север и вскоре натолкнулись на реку Уальяга, приток Мараньона, большой реки, которая сама впадала в Амазонку. Непрерывные дожди и переходы по лесам быстро подорвали боевой дух, а компания Инес и ее спутниц, с которыми обращались как с королевскими фрейлинами, заставляла конкистадоров недовольно роптать. Тем не менее испанцы основали город Мачуфаро на берегу реки, в месте, поблизости от которого водилось множество съедобных черепах‹‹441››. К тому моменту они почти достигли реки Мараньон, а потому в хроники эта экспедиция вошла как «поход мараньонцев».

Урсуа довольно долго удавалось справлять с недовольством. Однако в итоге его ожидал заговор, который возглавил Лопе де Агирре, угрюмый баскский конкистадор, ненавидевший испанскую администрацию и желавший увидеть во главе экспедиции Фернандо (Эрнандо) де Гусмана, «правителя и принца Перу, Маина[83] и Чили»‹‹442››.

Агирре, человек весьма примечательный, был родом из Оньяте в провинции Гипускоа в Стране басков, города недалеко от Мондрагона, местом рождения, к слову, Мартинеса де Иралы, покорителя Парагвая. Вообще Агирре — распространенная баскская фамилия, а наш герой, вероятно, был незаконным сыном какого-то идальго. Судя по всему, он прибыл в Индии в 1539 году и принимал участие (но не заслужил отличий) в подавлении всех гражданских беспорядков в Перу в трагические 1540-е годы, а в конечном итоге присоединился к войску вице-короля де ла Гаски против Гонсало Писарро, после чего некоторое время зарабатывал на жизнь, объезжая молодых лошадей. Отец Педро Симон в своем отчете об экспедиции Урсуа, которую он сопровождал, описывал Агирре так:

Невысокого роста и тощий телом, черты нескладные, лицо мелкое и худое, борода черная, глазами, точно как у ястреба; когда он смотрел на других, то словно пригвождал взглядом, в особенности когда злился; говорил он много и любил покричать; когда его слова поддерживали, он вел себя решительно, однако без поддержки становился хуже последнего труса; бывал чрезвычайно вынослив и способен долго переносить утомление. Пешим и верхом он всегда передвигался хорошо вооруженным и никогда не появлялся на людях без кирасы или двух, без стального нагрудника, меча и кинжала, аркебузы и пики.

Агирре охромел от увечья, полученного в битве при Чукинге в Перу в 1554 году. Фра Симон писал также:

Он был врагом добрых людей и добрых дел, в особенности презирал молитвы. И не позволял никому молиться в его присутствии. Когда он видел своих солдат с четками в руках, то отнимал четки и ломал, приговаривая, что не желает командовать солдатами-христианами или любителями помолиться… зато, если понадобится, его люди должны сыграть в кости с дьяволом, ставя на кон свои души. Он говорил своим товарищам… что земля есть удел, предназначенный для сильнейших, и что он знает наверняка: спасения не дано, а быть живым означает пребывать в аду; а раз он сам не может быть чернее ворона, он намеревался творить всевозможное зло и жестокости, дабы его имя звучало по всей земле и даже достигало девятого неба… мол, он покажет королю Кастилии завещание Адама, из которого будет ясно, кого именно небеса уготовили в наследники Индий…‹‹443››

Урсуа предупреждали начет Агирре еще до того, как экспедиция покинула Перу, но он не обратил внимания на эти предупреждения и положился на собственную славную репутацию в надежде, что та убережет его от опасностей. Также ему советовали избавиться от Инес и прочих женщин позади, но он отказался. Правда, он принял ряд предосторожностей и проводил большую часть времени с прекрасной Инес, о которой отзывался в том духе, что, дескать, все серьезные решения они принимают вместе.

Однако в ночь на 1 января 1561 года Урсуа оставался один, не считая пажа Лорки. Быть может, он прихворнул из-за лесной сырости. Посреди ночи к нему явился Агирре в сопровождении нескольких товарищей. «Что привело вас в столь поздний час, господа?» — осведомился Урсуа; в ответ его прямо на месте закололи кинжалами. Друзей Урсуа тоже не оставили в живых, а вот Инес на время пощадили.

Агирре убедил участников экспедиции признать новым вожаком Фернандо де Гусмана, и 186 из оставшихся 270 испанцев подписали документ, в котором говорилось, что они считают Гусмана своим принцем и повелителем и готовы величать его «превосходительством». Агирре, который быстро проявил себя талантливым трибуном, также настаивал на том, чтобы участники экспедиции принесли клятву и полностью отреклись от верности королю Филиппу. Гусман, по словам фра Симона,

сделался гордым и надменным и тешил себя надеждой однажды короноваться как подобает. Еще он хранил строгость, доходившую до суровости, ибо такое поведение мнилось ему присущим человеку, которому в скором времени предстояло принять королевские почести. Он распорядился, чтобы его жилище, помощники и прислуга отныне не уступали тем, какие были у других князей; он назначил майордома, придворного ваятеля, пажей и придворных и всем посулил щедрое жалованье… выплачивать которое намеревался из королевской казны вице-королевства Перу.

Обедал Гусман всегда один, а блюда ему подавали с надлежащей торжественностью. Какая ирония в этом факте: монарх без короны на далеком, безвестном притоке Амазонки, в «королевстве», где запасы еды были скудными, о безопасности можно было лишь мечтать, а климат оказался малоприемлемым! Тем временем Агирре убедил участников экспедиции отказаться от поисков Эльдорадо и вместо того вернуться в Перу по морю, чтобы напасть на вице-короля и его присных. Были построены две крупные бригантины, и путешествие вниз по течению началось.

Фернандо де Гусман, Агирре и их спутники вскоре очутились на Амазонке, но распри, зависть, подозрения и ссоры никуда не делись. В конце концов Агирре приказал своим сторонникам убить Гусмана и Инес де Атиенсу, а также ее нового любовника Лоренсо де Сальдуэндо, которого Инес покорила в той же степени, что и Урсуа ранее. Более того, она сумела подчинить своему влиянию «всех других достойных лиц». Она, по-видимому, отличалась замечательной силой характера. С нею расправились, похоже, двое подручных Агирре, Антон Льяноса и Франсиско Каррион. Затем Агирре обратился к участникам экспедиции с извинениями, если можно так выразиться, не только признав совершенные преступления, но и похваляясь ими. Он будто бы сказал:

Кабальеро, какое безумие, какое грубое невежество привело нас сюда, где мы, уж всяко некоторые из нас, проводим время в праздности, а не занимаемся важными делами? Вы убили губернатора, назначенного королем, человека, что олицетворял королевскую волю, того, кто носил поистине королевское облачение. Неужто вы верите, что бумаги, кои мы с вами состряпали, уберегут нас от разоблачения? По-вашему, король и его судьи не разберут, откуда взялись эти бумаги? Нет, это сущее безумие; и всем вам ведомо, что тех, кто подпишет бумаги, станут расспрашивать, и им не пойдет на пользу, ежели они примутся чрезмерно себя обелять. Да, мы все вместе убили губернатора и все вместе радовались этому убийству; а коли нет, пусть каждый из них положит руку на сердце и скажет, о чем думает. Мы все предатели, мы все замешаны в мятеже и согласны в том, что края, которые мы ищем, должны быть найдены, покорены и заселены‹‹444››.

Затем они поплыли дальше, так резво быстро, как только могли. Чтобы облегчить корабли, Агирре оставил на берегу Амазонки 170 лояльных ему перуанских индейцев-христиан. Всякого, кто пытался за них заступаться, убивали без жалости.

В начале июля 1561 года экспедиция Агирре достигла Атлантики и затем направилась к острову Маргарита у берегов Венесуэлы, на который высадилась 21 июля. Агирре захватил остров и убил губернатора Хуана де Вильяндрандо. Далее его путь лежал в Борбурату на венесуэльском побережье, важный порт тех лет. Везде Агирре убивал, чиня с жестокой изобретательностью расправы, — в частности, над мнимым предателем, своим маэстро де кампо Мартином Пересом. Об этих ужасных убийствах, жертвами которых становились в том числе монахи и женщины, попросту нельзя умолчать. Одного португальца по имени Антониу Фариаш убили, когда он посмел задать вопрос, на острове они или на материке. Некую достойную местную даму задушили гарротой за то, что солдат, которого поселили в ее доме, ухитрился сбежать. От другого участника экспедиции избавились, потому что он заболел, и на его труп повесили табличку, извещавшую, что этого человека казнили за бесполезность и невежество. Что касается еще одного казненного, то якобы Агирре, проходя мимо, крикнул его отрубленной голове: «А, ты все до сих пор тут, друг Аларкон? Как же так случилось, что король Кастилии не вернул тебя к жизни?»‹‹445››

Агирре и его люди, которых теперь насчитывалось всего около 140 человек, перебрались на материк и преодолели Анды, вопреки скверной погоде. «Неужто Господь думает, что, раз льет дождь, я не доберусь до Перу и не уничтожу мир? — вопрошал Агирре, все больше лишавшийся рассудка. — Значит, Он меня плохо знает!»‹‹446››

Они достигли испанского города Баркисимето на восточном берегу озера Маракайбо; это поселение было основано в 1552 году Хуаном де Вильегасом, и большинство жителей давно бежало оттуда — из желания разбогатеть самостоятельно или из страха. Они забрали с собой все припасы, оставив только увещевания, обращенные к тем, кому вздумается вновь заселить эти места. Но теперь навстречу Агирре выдвинулись королевские войска, которым командовал местный губернатор Педро Брава из Мериды; ему помогал умный эстремадурец Диего Гарсия де Паредес, а под началом Бравы было до 200 хорошо вооруженных конных. Чилийский поэт Алонсо де Эрсилья, автор эпической поэмы «Араукана», находился, кстати, среди них‹‹447››.

Кроме того, второе войско против Агирре собирал в Боготе в Новой Гранаде (Колумбия) губернатор и искатель приключений Хименес де Кесада, удостоенный чина аделантадо. В октябре 1561 года Агирре написал безумное письмо королю Филиппу:

Вообрази, мой король и господин, что ты лишился возможности, какими бы пышными титулами ты себя ни величал, снимать доход с этих земель, где лично ты не подвергался никаким опасностям, покуда те, кто воистину тяжко трудится и гнет спины, не получают справедливого воздаяния… Я не сомневаюсь в том, что лишь немногие короли отправляются в ад, потому что их вовсе мало, но, даже будь их много, никто из них не попал бы на небеса. Ибо я утверждаю, что вы все хуже Люцифера, вас снедают голод и жажда по человеческим плоти и крови… Вы все ничтожества, и я презираю всех вас, а все ваши правительства не прочнее воздушных пузырей… Увы, увы, какое несчастье, что император, твой отец, завоевал Германию такой ценой и потратил на это завоевание те средства, которые мы добывали для него в этих самых Индиях… Из-за твоей неблагодарности я восстал против тебя и буду воевать с тобою до самой смерти. Подписано: Лопе де Агирре, странник‹‹448››.

Вскоре Агирре пришлось принять участие в реальной битве с хорошо снаряженными поселенцами. Хотя у него оставалось много аркебузиров, это ему не помогло. Тогда он решил вернуться на побережье. Узнав, что среди его людей нашлись очередные дезертиры, он убил собственную дочь-метиску Эльвиру и ее служанку, заколол обеих кинжалом, спасая от изнасилования королевскими солдатами. А затем бывшие сторонники Агирре застрелили его из аркебуз 27 октября 1561 года. Его тело расчленили, конечности развесили на стенах четырех местных городов, а голову держали в железной клетке в городе Токуйо, что возник на побережье, в начале красивой долины. Пальцы Агирре бросили собакам, а обглоданные кости кинули в реку. Таков конец этой истории, трагической и необыкновенной. Агирре принадлежал к числу тех людей, которые не так редки, как хотелось бы верить; это, образно выражаясь, сгусток чистейшего зла, наделенный великими талантами. В двадцатом веке мир увидел множество других примеров. Вернер Херцог посвятил этой экспедиции свой великолепный фильм 1972 года «Агирре, гнев Божий».