1. Миф о всемирном еврейском/сионистском заговоре как ключ к истории

Веру во всемирный еврейский заговор можно рассматривать как один из исторических вариантов довольно распространенного убеждения в том, что ключ к истории или к политике находится в деятельности тайных обществ. В самое деле, этот конспирационистский метод объяснения применялся по отношению к иезуитам и к франкмасонам еще до того, как его применили к евреям. Опираясь на подобную гипотезу, Ханна Арендтчетко поставила целый ряд проблем, начиная с определения публики, которую предпочтительно обольщает видение, изложенное в «Протоколах»; эту публику исследовательница обозначает, быть может поспешно, в качестве «черни» («populace», «mob»):

...

Ханна Арендт показывает также, что каждая социальная группа, оказывающая влияние и потому подверженная демонизации, тем не менее стремится демонизировать своих реальных или мифических соперников, короче говоря, тот факт, что группа демонизируется или способна демонизироваться, не дает иммунитета против побуждения и демонизации:

...

И действительно, самую систематическую пропаганду, основанную на конспирационистской демонизации евреев, вели в конце XIX в. иезуиты, реагируя на дело Дрейфуса. Обвинительные тексты, публиковавшиеся в самое вероятное время составления «Протоколов» (между 1898 и 1901 г.) [378] , пускают в ход те же самые стереотипы, что и эта книга, и кажутся фрагментами, взятыми из одного и того же «криптотекста».

Доминирующая у иезуитов из Civilta cattolica идея, основанная на аксиоме, в соответствии с которой иудаизм, или еврейство, «правит миром», отнюдь им не принадлежала; эта идея повторяла и развивала тему знаменитого письма Симонини, обнародованного (или составленного) аббатом Баррюэлем: если существует «масонская опасность», то потому, что франкмасонство создано евреями, является завоевательным инструментом, находящимся исключительно в руках евреев, секретным оружием, с помощью которого эти последние устраивают революции и банкротства, используют прессу для разложения умов.

Это сведение «масонской опасности» к «еврейской опасности» также выступало в качестве одного из главных доводов, содержавшихся в тексте, входившем в число непосредственных предшественников «Протоколов», – в книге епископа-иезуита (архиепископа Порт-Луи) монсеньора Леона Мерена «Франкмасонство, синагога Сатаны»:

...

Конечно, темы эти избиты; но иезуитская пропаганда как раз и способствовала широкому распространению идеи об «иудео-масонской опасности», систематически возникавшей в литературе о заговорах со времени двух последних десятилетий XIX в.

Не так обстоит дело с темой «сионистского заговора» в качестве возможной новой формулировки – «конца века» (после Первого сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле 29–31 августа 1897 г.), – еврейского заговора. В самом деле, кажется весьма вероятным то, что именно на страницах Civilta cattolica появилась новая, «антисионистская», формулировка указанного заговора. 23 февраля 1898 г. Эдуар Дрюмон напечатал в La Libre Parole статью, в которой ставил беспокоившие его вопросы:

...

Именно на эту патетическую просьбу объяснить происходящее отвечает видение «сионистского заговора», причем оно удовлетворяет требованиям соблюсти видимую связность, правдоподобность и простоту; достаточно было по-новому представить конгресс в Базеле – как фасад тайного собрания Великих Посвященных, тех, кого называют «Сионскими мудрецами» в тексте «Протоколов», составленных в Париже, на французском языке, во время того самого кризисного периода. Однако в статье «Il caso Dreyfus», появившейся 5 февраля 1898 г. в Civilta cattolica, иезуиты представили наброски истолковывающего подхода, который, как кажется, отсутствовал у Дрюмона: еврейский заговор становился «сионистским» и принимал определенную форму в силу самой ссылки на реально состоявшийся конгресс: это должно напомнить нам, что ни один современный миф не является действенным, если он полностью лишен привязки к какой-то частице эмпирического мира, здесь – к фрагменту событийной истории. Таким образом, в 1898 г., отвечая на чувство необъяснимости дела Дрейфуса, иезуиты пустили в оборот, на свой манер, центральную тему «Протоколов», тему всемирного «сионистского» заговора, набрасывая одновременно «теорию четырех государств конфедерации», которую через несколько лет Моррас систематизирует:

...

Только в 1917 г. С.А. Нилус в своей книге «Близ есть, при дверях…» [382] , новой версии «Великого в малом» (1905, 1911, 1912), выдвинет собственную, пересмотренную «антисионистскую» формулу происхождения «Протоколов», которая позднее, с начала 1920-х гг., будет воспринята и широко распространена комментаторами фальшивки. Так, Юрбен Гойе во вступлении к первому изданию «Протоколов», осуществленному в декабре 1920 г. La Vieille France, включает отрывок из американского вступления к фальшивке (Бостон, 1920), подробно цитируя запоздавшее «открытие» Нилуса, касающееся «Директив заседаний Сионских мудрецов» («Протоколов»):

...

Несмотря на эти новые «уточнения», Нилус оставлял место для тайны:

...

Когда «Протоколы», начиная с 1920 г., пустились в «кругосветное путешествие», соединились условия их самого благоприятного приема; главную роль среди этих условий играла, как кажется, антиеврейская пропаганда католического толка, благодаря, в частности, своей способности распространять послание по всему миру («существует еврейский заговор против христианства»), но также потому, что уже с 1897–1898 гг. Церковь установила систему равнозначности различных мишеней антиеврейского клеймения – таким образом, «иудео-масонская опасность» могла переистолковываться как «сионистский заговор», а этот последний – как «иудео-большевистский заговор» и «иудео-капиталистический заговор». В межвоенные годы именно «Протоколы», неотделимые от комментариев, которые приспосабливалиэту фальшивку к изменявшимся контекстам, образуют главный вектор мифа о всемирном еврейском заговоре. Данный «документ», можно сказать, монополизировал пропагандистскую и обольщающую силу основных тем антиеврейской мифологии XX в.

Следует добавить, что основное содержание «Протоколов» – раскрытие интернациональной и полиморфной («сионистской», большевистской и т. д.) еврейской конспирации – в равной мере циркулировало и действовало без какой-либо ссылки на апокрифический текст (в версии Нилуса или в версии Бутми) после второй мировой волны распространения данного текста (1917–1921 гг.), точно так же, как он эксплуатировался задолго до первой волны его распространения (1903–1905 гг.). Так, Леон де Понсен смог без устали разоблачать «таинственный еврейский интернационал» или «евреев, хозяев мира», не испытывая необходимости обращения к сомнительным откровениям «Протоколов». В 1932 г. Л. де Понсен в качестве введения к своей книге «Евреи, хозяева мира» дает краткое описание «еврейского вопроса», говоря об «Интернационале Крови и Интернационале Золота, этих двух ликах еврейского интернационала, теоретически являющихся ярыми противниками, фактически – союзниками» [385] . Обратим внимание на весьма характерную черту этой антиеврейской аргументации: она опирается скорее на Бернара Лазара или Кадми-Коэна, чем на Эдуара Дрюмона или «Протоколы». В самом деле, авторы-антисемиты свои легитимирующие доводы находят в книгах «Антисемитизм» Б. Лазара или «Кочевники» Кадми-Коэна [386] , черпают знания, в частности, у Вернера Зомбарта [387] . Что определенно заимствуется у Б. Лазара, так это представление о еврее как существе с двумя лицами (капиталистическим и революционным), включающее идею о тайном союзе евреев, находящихся на двух противоположных полюсах современных обществ, которые евреи сжимают в своих тисках:

...

Появившуюся в 1894 г. книгу Б. Лазара «Антисемитизм» постоянно цитировали или пересказывали; она стала кладезем образов и утверждений, которые могли эксплуатировать антиеврейские доктринеры, находившиеся в поиске «еврейских» поручительств. Нарочитые ссылки на «Антисемитизм» не переставали образовывать риторический «пояс безопасности» для авторов антиеврейских памфлетов, проявлявших заботу о доступности этого труда. Так, например, Анри Костон переиздал его в 1969 г. [389] В самом деле, Бернар Лазар писал в своей книге, легитимизируя представление о двуличности или двойственности как коренной черте евреев:

...

Идеологу традиционализма Леону де Понсену, как и всем теоретикам антисемитизма во Франции, хорошо известны эти тексты. Постулировать подобную внутреннюю двойственность у «интернационального» еврея значит обязательно понимать антисемитизм как двойную реакцию: биполярному еврею должна соответствовать биполярная антиеврейская реакция. Это двуликое представление еврея, кроме того, подходит для «проверки» конспирационистского тезиса, согласно которому евреи находятся «повсюду» и «позади» всех катастрофических потрясений современного мира. Используя текст Бернара Лазара, авторы-антисемиты остерегаются, конечно, цитировать все, ибо это разрушило бы эффект интеллектуального поручительства, которое искали эти авторы, давая позитивные ссылки на знаменитого еврея-дрейфусара. Ибо, к примеру, Б. Лазар, поставив евреев «на два полюса современного общества», здесь же уточняет:

...

Признать еврейское происхождение некоторых руководителей Коммунистического интернационала – это не значит признать, что им руководят евреи. При таком подходе смешивались бы происхождение и функционирование, происхождение мыслилось бы как несмываемое пятно, и на социоисторические феномены переносилась бы схема заражения или схема загрязнения, они рассматривались бы исключительно с помощью когнитивных инструментов мифической логики контакта и сходства. Кроме того, Б. Лазар очень верно отметил несостоятельность и упрощенность монокаузализма, предполагаемого при конспирационистском и антисемитском видении коммунистического движения. Вульгарная однопричинность, предполагаемая теорией заговора, состоит в том, что сложный феномен сводится к одному фактору или к одному параметру, возводимому в необходимую и достаточную причину. Эта иллюзия объяснимости исчезает, когда выявляется действие в ходе производства социально-исторических феноменов, комплекса факторов или причин, неотделимых от множества взаимосвязей. Теория заговора относится одновременно к областям мифического мышления и современных редукционистских концепций. Именно в этом ее возвращающаяся обольстительная сила, которую отнюдь не подрывает демонстрация ее эпистемологических слабостей. С высшей конспирационистской теологией дело обстоит так же, как и с марксистской теологией. Считать, что ты понимаешь или что ты понял раз и навсегда – вот единственное и великое утешение, которое находят здесь, помимо психической пищи религиозного типа.

Данный тип антисемитского текста, основывающийся на разоблачении оккультного двухглавого интернационала, мы вновь обнаруживаем, начиная с 1920 г., в ряде предисловий и введений к «Протоколам» [392] .

Как и во фрагменте введения Леона де Понсена, который мы сейчас приведем, исходным пунктом конспирационистской аргументации оказывается обычно перечисление «смущающих» совпадений и повторений; все они, как кажется, показывают воздействие «невидимой руки» евреев на великие события мировой истории. Краткий обзор знаков и признаков Л. де Понсен начинает с тех из них, которые свидетельствуют о деятельности «Интернационала Крови», революционного полюса иудаизма:

...

Подобное описание, если оно претендует на ценность в качестве доказательства оккультного влияния евреев, является парадоксальным. Все названные евреи или, более точно, все публичные лица, которым было приписано еврейское происхождение, действующее в качестве природы, как раз и слыли евреями; однако же аксиома конспирационистской теории гласит, что еврейская власть осуществляется оккультным способом и что поэтому истинных ее держателей защищает тайна. Короче говоря, перечисление лиц, хорошо известных как евреи или имеющих еврейское происхождение, отнюдь не может удостоверить фундаментальную гипотезу теории всемирного еврейского заговора, а именно – гипотезу о том, что ход истории направляется меньшинством, состоящим из безвестных евреев, социально невидимых.

В самом деле, обнаруженные и названные евреи, будучи видимыми, могли бы являться лишь исполнителями, эти евреи могли бы выступать только как фигуранты, никоим образом не правя таинственный бал мировой истории [394] .

Но продолжим чтение текста Леона де Понсена. Он не только пытается выявить евреев-революционеров, чтобы придать какую-то связность теории всемирного еврейского заговора, но также ставит перед собой задачу раскрыть союз этих последних с евреями-финансистами, евреями-капиталистами:

...

Этот тайный альянс, увенчанный космополитической аристократией, позволяет предположить существование характерной идентичности «еврейской расы» – неотделимой от «еврейской религии» [396] – и на данном основании предположить разрыв между меньшинством, евреями, и большинством человечества, неевреями, причем этот разрыв немедленно интерпретируется в терминах конфликта, вновь делающего очевидным расовую войну:

...

Л. де Понсен уточняет далее последнее утверждение, на которое его вдохновили, как кажется, некоторые замечания Бернара Лазара [398] :

...

В этом «введении» к книге «Евреи, хозяева мира» формулируются две основные модели самолегитимизации современного антисемитизма:

Евреи образуют международную группу, но ей присуща внутренняя солидарность и твердая идентичность, она враждебна всем другим человеческим группам. Еврей – враг всех народов, он является врагом рода человеческого. Отсюда – антисемитская «реакция» законной самообороны.

Власть и влияние еврейского меньшинства в странах, куда оно «проникло», скандально чрезмерны. Отсюда – антисемитская «реакция» против несправедливости, воплощенной в привилегиях, которыми пользуются евреи.

Объяснение зла в истории является одновременно легитимацией действий против корней зла. Историческая демонология представляется поэтому как метод спасения.