Н. В. Гоголь. «Ревизор»

К жанру комедии ученики обращались не раз. Однако перед нами не только драматург, но и писатель, владеющий многими жанрами, который сначала предстал перед учениками как создатель эпических произведений, как автор, мягкий и лирический юмор которого сочетался с романтическим восприятием окружающей природы, мира народных преданий и поэтического народного быта. В этом году он является перед ними сатириком, достаточно беспощадным к своим героям, дающим суровую оценку мерзости окружающего. Именно поэтому в учебнике достаточно подробно даны истоки сюжета, показана его типичность в условиях того времени и других эпох.

Приступая к чтению комедии, стоит особенно тщательно рассмотреть все моменты, связанные с заботой автора о своем читателе и зрителе. Напомним учителю весь набор сопутствующих комедии трудов. Первый из них был создан в 1836 году под впечатлением премьеры «Ревизора». Это «Театральный разъезд после представления новой комедии». В нем Гоголь не только дает авторский комментарий к «Ревизору», но и отстаивает сюжет своей комедии, активно отвергая обязательность любовной интриги в любой пьесе. Несколько лет спустя, в 1846 году, он вновь возвращается к теме пьесы и пишет «Развязку Ревизора», но, поскольку друзья возражали против ее содержания, в 1847 году создает «Дополнение к “Развязке Ревизора”». В этих произведениях утверждаются позиции, которые в полной мере зазвучат в «Выбранных местах из переписки с друзьями».

Обратимся с самым пристальным вниманием к уникальному разделу, который в комедии следует за афишей. Это «Характеры и костюмы». Попробуйте подумать над сочетанием характеров и костюмов и внимательно перечитайте, что же написано по этому поводу в «Замечаниях для господ актеров».

Гоголь достаточно истово относился к своему предназначению. Определив призвание, он с особым тщанием заботится о читателе. Вспомним словарики для читателей в предисловии «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Говоря о «Ревизоре», Гоголь не только стремится помочь воспринять комедию, но и пытается скорректировать восприятие читателя и зрителя.

Мы не будем показывать ученикам, что и как пытался «исправить» Гоголь в своем творении, тем более что это произошло позже. Для уроков в седьмом классе достаточен тот факт, что писатель преисполнен заботой о своем читателе-зрителе.

Обращение к любому драматическому произведению – всегда общение со сценой. Даже если мы не устраиваем чтения в лицах или исполнения отдельных сцен, то всегда обращаемся к истории постановок и к актерам, которые играли ведущие роли. История театральных постановок и экранизаций комедии «Ревизор» достаточно занимательна. В книге «Н. В. Гоголь в портретах, иллюстрациях, документах» (под редакцией А. М. Докусова) помещены фотографии сцен из спектакля самых разных театров на протяжении полутора веков. Заслуживает упоминания постановка комедии Игорем Ильинским в Малом театре. Этот спектакль не получил широкого признания, однако сам замысел был впечатляющим: занавес, закрывавший огромную сцену, имитировал зеркало, он демонстрировал злободневность происходящего на сцене, указывал на причастность каждого, кто в него взглянет, к тому, что обличает комедия. Публика, прогуливаясь перед спектаклем и во время антрактов по зрительному залу, видела себя в огромном зеркале занавеса, а так как эпиграф «На зеркало неча пенять, коли рожа крива» был написан над этим зеркалом, то и веселилась по мере сил.

Малый театр представлял блистательную императорскую Россию: губернатор выглядел как самодержец, а будочники, которые во все время действия оставались возле своих будок на краях сцены, обозначая границы происходящего, по тогдашним представлениям казались генералами.

В том же году «Ревизора» ставил и МХАТ. Его сцена переносила зрителя в серый заштатный городишко, который имел и начальство соответствующего масштаба. Оба спектакля, судя по прессе и общему впечатлению, может быть, и не стали этапными в судьбе комедии «Ревизор», однако зрители, которые их видели, убеждались в возможности и даже целесообразности самых разных трактовок пьесы.

Нужно учесть, что пьеса долгие годы находилась и находится под неослабным вниманием критики и литературоведения. При этом естественны различные подходы и к общей ее оценке, и к трактовке элементов сюжета, включая завязку и кульминацию. Нет необходимости исследовать эти трактовки и обязательно присоединяться к одной из них или во что бы то ни стало создавать что-то свое. Наша задача – помочь ученикам с интересом следить за развитием действия и наблюдать за тем, что предопределяет поступки героев, как складываются обстоятельства так горячо защищавшегося Гоголем сюжета «без любовных коллизий». Это тем более необходимо, что зрителей в какой-то момент начинает удивлять неумение прожженных жуликов-чиновников увидеть пустышку в Хлестакове.

Изучение комедии может быть построено по-разному. Наверняка у каждого учителя есть своя методическая версия сцены вранья, своя психологическая мотивировка безудержного потока хвастовства героя, который не в силах прервать собственное словоизвержение. Ведь дело не только в том, что у пьяного Хлестакова на языке то, что у трезвого на уме. Эта речь содержит воплощение тех человеческих отношений, которые были достаточно популярными, но для Хлестакова в реальной жизни вовсе не осуществимыми.

Можно проанализировать всю цепочку сцен, образов, представлений, которые захлестывают воображение героя. Они дают возможность воссоздать картину счастливой жизни в представлении Хлестакова и, очевидно, прочих героев комедии, коль скоро они так эмоционально воспринимают каждое его слово. Стоит подумать и о том, является ли эта сцена кульминацией комедии или нет.

Разговор о чиновниках города N может быть очень кратким и ограничиться обзором, но может быть и достаточно обстоятельным. Городничий и все его чиновное окружение достойны специального разговора. Это может быть серия сообщений о каждом из них, может быть викторина с вопросами, ответы на которые могут принести ученику желанную оценку.

Можно предложить специальное задание: чиновники города в оценке Хлестакова на основании того, что он пишет своему приятелю Тряпичкину (см. действие пятое, явление VIII).

Интересны и внесценические персонажи – их в комедии великое множество. Они так занимательны и так активно сопутствуют развитию сюжета (припомним хотя бы роль писем), что заслуживают нашего внимания. Так, письмо городничему Антону Антоновичу Сквозник-Дмухановскому от Андрея Ивановича Чмыхова (внесценический персонаж) открывает цепочку событий комедии, а письмо Хлестакова Ивану Васильевичу Тряпичкину (внесценический персонаж) предопределяет развязку комедии.

Некоторые представители чиновничьего олимпа выпали из окончательного текста комедии. Таков доктор богоугодных заведений Гибнер.

В учебнике предлагается подготовить чтение в лицах сцен, во время которых чиновники дают взятку Хлестакову. Это исполнение будет предваряться обсуждением того, как это делает очередной чиновник. Режиссерская работа всего класса может быть чрезвычайно занимательной. Напомним, что в учебнике есть материал о сценах, не попавших в окончательный вариант текста комедии. В одной из них лекарь из богоугодного заведения ухитряется не дать Хлестакову взятки. Стоит еще и еще раз подумать о том, что заставило Гоголя исключить эту сцену из текста комедии. Действительно, неужели «так не бывает»? Или не в характере Хлестакова смириться с таким решением и он сумел бы заставить и этого чиновника дать ему хоть какую-то взятку? Может быть, поэтому нельзя включать сцену, где взятка не удалась? Это возможные ответы на вопрос. Попробуйте и вы поискать свой относительно доказательный ответ.

Разговор о героях пьесы, о сценических и внесценических персонажах может быть предельно лаконичным. Выбирая свой вариант, учитель решает вопрос о месте и характере заданий, связанных с конкретными образами. В рассказе о героях пьесы учитель может активно использовать «Характеры и костюмы».

Пьеса завершается немой сценой. Какова роль этой сцены в сюжете – предмет споров, которые могут быть организованы в классе.

Специального комментария заслуживает любая из сцен пьесы «Ревизор». Это может быть сцена неудержимого и даже вдохновенного вранья, которая стоит того, чтобы рассмотреть ее, обращая внимание на фейерверк образов, стремительно сменяющих друг друга. Они фантастичны и в то же время реальны. Даже такая реплика, как «с Пушкиным на дружеской ноге», может сопровождаться забавной справкой. Гоголь весьма неожиданно рекомендовал своей матушке адресовать письма на Царское Село к А. С. Пушкину, с дополнительной надписью «А вас прошу отдать Н. В. Гоголю». Это было только самое начало их знакомства, и Гоголь в своем первом письме Пушкину принес извинения по этому поводу. Иначе говоря, собственная бестактность была им осознана и прочно зафиксировалась в памяти.

Мы помним, что комизм всегда имеет дело с преувеличением. Оценивая комедию, можно обратиться к вопросу: «Какие приемы насыщают знаменитую сцену вранья?»

Азарт, который владеет Хлестаковым, предполагает обилие гипербол: арбуз за 700 рублей, суп из Парижа, серия популярных романов и повестей, которые он и написал, и издал.

Не просто определить границы каждого из приемов: где тут гипербола, а где гротеск. Да и не нужно требовать этого от учеников или предлагать им детальную классификацию преувеличений. Достаточно обратить на них внимание при попутном комментарии. Именно выборочный попутный комментарий запоминается и влияет на восприятие текста. Так можно обстоятельно прокомментировать, например, отдельные явления четвертого действия, в котором чиновники, сменяя один другого, приходят к Хлестакову.

Явление I. Тайное совещание чиновников (не всех, а некоторых). Их подбор также можно оценить: не случайно, наверное, на это «совещание» их призывает судья Аммос Федорович. Но не он предлагает осуществить это «мероприятие» «поодиночке, да между четырех глаз…». Это делает Артемий Филиппович Земляника.

В классе сильном и заинтересовавшемся комедией можно не только рассмотреть эти явления, но и вынести наблюдения за рамки канонического текста. Интересно, что из печатного текста исключены именно те явления, в которых Хлестакову так и не удается получить взятку. Обратимся к этим сценам.

Действие четвертое. Явление 6

Хлестаков и Растаковский в екатерининском мундире с аксельбантом.

Растаковский. Имею честь рекомендоваться – житель здешнего города, помещик, отставной секунд-майор[1] Растаковский.

Хлестаков. А, прошу покорнейше садиться; очень рад. Я очень хорошо знаком с вашим начальником.

Растаковский (сел). А, так вы изволили знать Задунайского?

Хлестаков. Какого Задунайского?

Растаковский. Графа Румянцева-Задунайского, Петра Александровича[2]. Ведь это мой бывший начальник.

Хлестаков. Да… так вы служили давно?

Растаковский. Находился во время осады под Силистрией, в 1773 году. Очень жаркое было дело. Турок был вот так, как этот стол перед нами.

Я был тогда сержантом, а секунд-майор был в нашем полку – не изволите ли вы знать: Гвоздев Петр Васильевич?

Хлестаков. Гвоздев? Какой это?

Растаковский. Петр Васильевич. Он был по высочайшему повелению покойной императрицы переведен потом в драгуны.

Хлестаков. Нет, не знаю.

Растаковский. Я так и полагал, что вы не знаете, потому что уж более тридцати лет, как он умер…

Беседа Хлестакова с престарелым воином велась довольно долго, и в ней был более активен Растаковский – он увлеченно говорил о минувших днях. Но старик не только вспоминал, он вел беседу так, чтобы Хлестаков помог ему в хлопотах о «прибавочном пенсионе», и никак не откликался на просьбы Хлестакова о том, чтобы дать ему взаймы. В результате Хлестаков денег не получил.

Второе его поражение – это сцена, которая не внесена автором в печатные издания «Ревизора». Это беседа Хлестакова с Гибнером.

Доктор богоугодных заведений Гибнер так и не овладел русским языком. Поэтому сценка двуязычна: Гибнер говорит по-немецки и лишь изредка произносит русские слова, но, конечно, понимает, чего от него хочет Хлестаков. Он понимает ситуацию настолько хорошо, что ухитряется отделаться… сигарой, которую Хлестаков тут же и закуривает. Опущено в тексте и последующее явление IX, которое состоит из одной реплики.

Хлестаков (один). Хорошо и сигарку выкурить. Как много здесь чиновников! Городишка таки населен довольно…

За пьесой «Ревизор» следует шлейф самых различных материалов, с которыми Гоголь обращался к читателям, зрителям, исполнителям. Это и «Театральный разъезд после представления новой комедии», и «Развязка Ревизора», и «Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления «Ревизора» к одному литератору», и «Предуведомление для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора» и др. Едва ли стоит сколько-нибудь подробно доносить до учеников те варианты толкования текста, которые вновь и вновь предлагал автор. Муки, которые испытывал Гоголь после шумного успеха пьесы, были вызваны его несбыточными ожиданиями. Убеждение, что слово писателя способно нравственно перевернуть мир и мгновенно перестроить души читателей и зрителей, оказалось ошибкой, он это понял и чрезвычайно трагически переживал. Но он был упрям и упорно стремился добиться при помощи все новых и новых толкований того духовного переворота, который казался ему достижимым.

В седьмом классе неуместно обращаться к «Выбранным местам из переписки с друзьями», но учителю ясно, что уже в пору успехов «Ревизора» в авторе зрели мысли и надежды, которые так широко представлены в этом публицистическом произведении, вызывающем до сих пор много споров.

Уроки по изучению комедии в седьмом классе помогут не только еще раз уяснить особенности этого жанра, но и доказать, что веселый и даже смешной текст может нести самую серьезную смысловую нагрузку, ставит перед читателем жизненно важные вопросы.

Назовем еще один художественный прием – появление своеобразных двойников в тексте. В «Ревизоре» это Бобчинский и Добчинский. Оценка их как одного человека выразилась даже в пренебрежительных репликах Городничего: «сороки короткохвостые», «сморчки короткобрюхие» и «колпаки».

Стоит подумать над тем, можно ли считать значащими фамилии Хлестакова, Сквозник-Дмухановского, Держиморды, Растаковского. Нет ли и в них привкуса насмешки? Запишем по-иному одну из фамилий: растаковский. Как это подчеркнет ее звучание? Напомним, что ему удалось «переиграть» Хлестакова.

Гоголь стремился перенести на сцену комизм повседневной жизни. Как вспоминает С. Т. Аксаков, писатель утверждал: «комизм кроется везде… живя посреди него, мы его не видим; но если художник перенесет его в искусство, на сцену, то мы сами над собой будем валяться со смеху…»

Обратимся к оценке сюжета. Гоголь требовал от комедии современности и новизны. У него не герой пьесы управляет сюжетом, а сюжет, который развивается по своим законам и предопределен столкновениям множества сил, несет героя, как поток щепку.

В «Авторской исповеди» Гоголь пишет: «В «Ревизоре» я решился собрать в одну кучу все дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем».

Заметим, движущей силой развития сюжета «Ревизора» является не смех, а страх. Это не тот страх, который владел порочными персонажами комедий до Гоголя. Там герои боялись справедливого возмездия. В «Ревизоре» боятся не столько Хлестакова, которого принимают за представителя власти, сколько тех сил, которые стоят за ним. Страх перед разоблачением, а не муки нечистой совести!

Толкований комедии существует множество, и лишь некоторые вы используете на уроках. Так, например, в 1960 году была опубликована статья С. Сергеева-Ценского о «Ревизоре», в которой автор стремился доказать гениальность Хлестакова не как художественного образа, а как человеческого характера, как «гения-плута», взявшего верх над «талантом-городничим». Едва ли с этим стоит соглашаться. Но подумать об этом и, может быть, поспорить можно.

Напомним учителю слова В. И. Немировича-Данченко, который в речи «Тайны сценического обаяния Гоголя» утверждал: «Самые замечательные мастера театра не могли завязать пьесу иначе, как в нескольких первых сценах. В «Ревизоре» же одна фраза, одна первая фраза: «Я пригласил вас, господа, для того, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор», – и пьеса уже начата. Дана фабула, и дан главнейший ее импульс – страх».

Таким же образом он оценивает и развязку: «Как одной фразой городничего он завязал пьесу, так одной фразой жандарма он ее развязывает, – фразой, производящей ошеломляющее впечатление опять-таки своей неожиданностью и в то же время совершенной необходимостью».

Как видим, работа по изучению текста строится с учетом особенностей жанра и все же практически даже не предполагает частого использования самого термина. Много дополнительного материала может дать обращение к истории театра и, поскольку пьеса экранизировалась, к истории кино.

Доклады, сообщения, стенды, выставки, фотомонтажи также не должны быть сброшены со счетов. Произведения Гоголя много иллюстрировали. Часть рисунков можно найти в книге «Н. В. Гоголь в портретах, иллюстрациях, документах». Интересно показать ребятам рисунок, подаренный Гоголю в 1835 году Пушкиным, с изображением городничего, и литографии первой половины XIX века, принадлежащие безымянным художникам, и иллюстрации П. Боклевского, С. Грибкова, Д. Кардовского, А. Константиновского. Внимательно рассмотрите офорт В. Даниловой и О. Дмитриева, созданный в 1951 году к столетию чтения комедии, «Гоголь читает «Ревизора» 5 ноября 1851 года в Москве». Среди присутствующих И. С. Тургенев, М. С. Щепкин, П. М. Садовский, С. Т. и И. С. Аксаковы.