Как каждый день мы обесцениваем предметный мир Ребенка, а вместе с ним и самого Ребенка

– Сложи одежду на стульчике. Она уже вся помялась! Опять стирать! Отнеси грязные ботинки в ванную, сейчас будем мыть, – говорит раздраженно мама.

«Я такой грязный, такой нелепый…» – запоминает малыш.

Когда родитель требует убрать все «ненужные» предметы, навести порядок в комнате или на столе, он умерщвляет среду Ребенка. Предметы обесцениваются, их значение в жизни Ребенка снижается, сводится к совокупности физических свойств. Отдавая приказ «убрать», мы узурпируем право Ребенка распоряжаться предметным миром. Как следствие, разрывается множество ассоциативных связей между Ребенком и предметами, которые питали его и поддерживали.

Вчера плюшевый мишка был источником радости и любви, он – друг, участник игр… Сегодня его в сердцах бросили в угол и превратили в «старую грязную игрушку».

Еще не эмансипировавшись от предметного мира и взрослых, Ребенок присваивает себе те характеристики, которыми мы наделяем все, к чему он прикасается. Если вы хотите выработать у Ребенка низкую самооценку, устойчивое чувство стыда и унижения, не жалейте плохих оценок. У Ребенка сложится устойчивое ощущение, что любое его телодвижение только усугубляет то, что и так плохо. И в комнате у него грязно, и одежда мятая, и игрушки плохие. Все на него смотрят и видят, какой он ужасный.

Одна из причин варварского отношения к предметному миру Ребенка состоит в том, что мы воспринимаем этот мир в категориях иерархии: ниже – выше, сильней – слабей. Предметы в этой иерархии занимают самые нижние позиции. Классификация по степени сложности хороша в науке, например, зоологи считают, что насекомые стоят ниже птиц по своей организации, а птицы примитивней млекопитающих, а обезьяны, понятно, несравнимы с людьми. Математики тоже считают, что арифметика – детский лепет по сравнению с интегральным исчислением. Но формальная логика не работает в психологии, в мире отношений. Все предметы имеют то значение, которое мы им приписываем.

Почему мы иногда так сердимся на предметы? Почему бросаем их в сердцах? Иногда готовы взять молоток и разбить на мелкие части, но иногда прижимаем предмет к себе, будто дороже и нет ничего, – почему? Но уж коль мы с собой не можем разобраться, нам придется принимать на веру переживания и привязанности Ребенка, даже если мы не знаем о происхождении этих переживаний. С чувствами Ребенка нельзя обращаться как попало. Когда он горюет или радуется чему-то, первым делом нужно разделить с ним это горе или радость. Плачет из-за куклы, рука оторвалась? И вы поохайте, пожалейте куклу, а потом попробуйте починить.

Вспомните, как вы негодуете:

– Перестань реветь из-за такой чепухи. Подумаешь, чашку разбил. Если бы тебя видели другие дети, они бы рассмеялись над тобой! Как не стыдно!

В это самое время у Ребенка формируется ощущение, что его самые важные чувства, как только о них узнают, будут осмеяны, а сам он – пристыжен. Подумайте, легко ли с таким опытом будет признаваться в любви уже взрослому человеку?

Когда родитель требует тишины от Ребенка, он хочет, чтобы тот хотя бы на время отказался от своей сущности – сущности живого и деятельного человека, который открывает этот мир заново. Вместо радости от нарастающих возможностей Ребенок может расти с чувством вины из-за того, что он мешает взрослым, крутится под ногами.

Мы верим в магию предметов, летим через океан, чтобы прикоснуться к бронзовому божеству, стучим по дереву, чтобы не сглазить, носим на шее зуб тигра, когда особо нуждаемся в помощи или любви. Но Ребенок в помощи и любви нуждается непрерывно. Это нечестно и жестоко – «расколдовывать» предметный мир Ребенка, развеивать детские иллюзии, лишать энергии уникальных связей с миром, обесценивать его усилия и важные для него чувства!