Агрессор – раз и навсегда?

Как-то вечером я сидела в кафе и случайно подслушала разговор между тремя подругами, которые незадолго до этого были вместе на встрече выпускников. Их замечания о том, кто и как изменился с годами, очень меня позабавили. Главным образом, их наблюдения касались внешности соучеников, но я заметила, что дамы очень категорично квалифицируют бывших одноклассников: «спортсмены», «девчонки, которые всегда носили на лице тонны косметики и спали со всеми подряд» и «те, кто издевался над остальными». Одна из подруг рассказала, что на встрече выпускников весь вечер просидела рядом с мужчиной, которого они отнесли к последней группе. К ее немалому удивлению, оказалось, что он стал детским психологом. Подумать только, ведь он был одним из самых жестоких преследователей, его все боялись, и он наверняка испортил жизнь не одному однокласснику. И именно он выбрал такую профессию!

Это удивление мне знакомо. К сожалению, я неоднократно замечала, что многие взрослые считают детей-агрессоров безнадежными. Подобно тому, как дети, ставшие объектом преследований, могут развить в себе «комплекс жертвы», так и у детей, участвовавших в травле, может появиться «комплекс агрессора». Они сталкиваются с тем, что взрослые, в том числе и специалисты, навешивают на них ярлыки: «антисоциальный», «психопат», «лишенный способности к эмпатии», «эгоист», «эгоцентрик» – вот лишь некоторые из часто встречающихся характеристик.

Признаюсь, и мне иногда приходили в голову подобные мысли о детях, издевавшихся над моей дочерью. Я передумала о них все гадости, какие только можно, и я первая готова заявить, что люди имеют право думать что угодно, пока они держат свое мнение при себе. Но как специалисту, а также как родителю мне становится грустно и тревожно, когда дети и подростки, у которых вся жизнь впереди и которые могут стать кем угодно, в глазах окружающих являются всего лишь задирами. Ярлыки очень быстро превращаются в реальность, и они ограничивают настоящие возможности ребенка. Особенно если взрослые рядом с ним оказываются не способны провести различие между предосудительными действиями, совершенными ребенком, и той личностью, которой он является и все еще может стать. Когда взрослые думают только о наказании, а не о том, что ребенку требуется помощь, они лишают его возможности изменить стратегию поведения.

Многие агрессоры не понимают, что они делают, и не осознают всех последствий. Разумеется, одни зачинщики и участники травли не согласны признавать, что поступили плохо, и никогда не признают этого в будущем. Но другие признают! Поразительно, как много людей среди тех, кого я знаю, уже во взрослом возрасте испытывают угрызения совести за то, в чем они принимали участие много лет назад.

Исходя из своего опыта встреч и разговоров как с детьми, так и со взрослыми, которые в прошлом принимали участие в травле, я осмелюсь утверждать, что агрессоры-рецидивисты – не более чем миф. Как и то, что они никогда не признают неправоту своих действий. Разумеется, это возможно лишь при условии, что им помогут изменить свое поведение. И что рядом с ними будут взрослые, которые позаботятся о том, чтобы общество не отвернулось от них.

В 2010 г. в блоге http://psykedemonen.blogspot.no была опубликована следующая история.

«Я был агрессором!

Многие пишут в своих блогах о своих детских травмах, о том, как в школе и за ее пределами они ежедневно сталкивались с издевательствами и травлей. Не сомневаюсь, что на эту тему существует немало трагических историй, а также множество трогательных повествований со счастливым концом. Пришло время, чтобы свою историю рассказал один из тех, кто сам осуществлял травлю. Эта история совсем не трогательная, но она поможет вам взглянуть на явление с другой стороны. Обычно мы не распространяемся о своем плохом поведении в юности и пытаемся забыть о тех мучениях, которые причинили другим.

Того факта, что подростком я вел себя отвратительно, не скроешь. Я был просто подонком, который постоянно изводил остальных в компании таких же, как я. Бесполезно утешать себя словами, что я был всего лишь ребенком. Дети все прекрасно понимают. Я все равно стыжусь того, что я делал.

Почему я участвовал в издевательствах?

Как мы выбирали жертву?

Впоследствии я много думал об этом. С возрастом пришло некоторое понимание, но мне так и не удалось понять до конца все причины. Просто так было, хотя не должно было быть.

"Ты не был уверен в себе!" Нет, неправда. Я всегда был вполне уверен в себе. Я знаю, что всегда был довольно импульсивен и мне нравилось командовать другими. С годами я стал менее властным, но мне всегда нравилось выделяться. Кроме того, у меня был буйный темперамент. Думаю, это положительные качества, но я неправильно их применял. Теперь я стал взрослее и умнее и сумел направить эти качества в полезное русло. По крайней мере, мне нравится так думать.

Одной из наших жертв была моя одноклассница. Она происходила из неблагополучной семьи, всегда носила одну и ту же грязную одежду, мама стригла ее "под горшок", и еще она была очень застенчива. Мы начали преследовать ее в третьем классе. Я даже не помню, как это началось, но, думаю, первыми вступили девочки, а затем подключились и мы. Я был своего рода номером два, поскольку в моем классе учился мальчик, который был на порядок агрессивнее меня.

Не буду подробно перечислять все гадости, которые мы ей говорили или делали, но это было отвратительно. Без сомнений, мы испортили ей детство. Это по-прежнему гложет меня, но это мое наказание, и я должен с ним жить. Какая жалость, что мудрость, обретенная с годами, была недоступна нам в детстве.

Я помню и то, как все закончилось. Это случилось в восьмом классе. Я начал регулярно заниматься спортом, подружился со старшими мальчиками и переживал большие внутренние перемены. У меня как будто открылись глаза. В классе меня уважали, и я сделал свой ход. Удивительно, но этого оказалось достаточно. Я собрал весь класс и ясно изложил свою позицию: всякий, кто скажет этой девочке хоть одно плохое слово или как-то иначе ее заденет, станет иметь дело со мной, и я обещаю, что это будет неприятно. В этот самый момент травле был положен конец.

Надеюсь, что это принесло ей облегчение. По крайней мере, мне казалось, что она немного оправилась за девятый класс, последний в средней школе. Я рассказываю это не для того, чтобы хвалиться своей добротой, просто надеюсь показать, что иногда достаточно нескольких слов.

После девятого класса она переехала в другой город. Прошло шесть лет, прежде чем я случайно встретил ее снова. Путешествуя по стране, я зашел в какой-то магазин, не зная, что этот магазин принадлежит ей, и как раз в тот день она была на работе. Меня мгновенно охватило чувство стыда, и я почувствовал, как в животе сжимается узел. Она стояла передо мной. Красивая молодая женщина, излучающая уверенность в себе. Она улыбнулась мне. "Привет, кого я вижу!" – поздоровалась она.

Она рассказала мне, что вышла замуж, родила детей и что в магазине дела идут хорошо. Она показалась мне доброй и открытой. И хотя было видно, что ее жизнь вполне удалась, я не мог не думать о том, как мы отравили все ее детство. Хуже всего было то, что случилось, когда я уже собрался уходить. Я оплатил свои покупки и направился к двери, когда она схватила меня за руку и сказала: "Спасибо". "За что? Тебе не за что благодарить меня", – быстро ответил я. "Нет, есть. Я знаю, что ты сделал. Что сказал классу. Благодаря тебе последний год в школе был терпимым".

И тут я сказал самое глупое, что только можно придумать в подобной ситуации. Я ответил: "Не за что!" Я был совершенно обескуражен, и это единственное, что мне удалось выдавить. Но дело в том, что она вообще не должна была меня благодарить! Я вовсе не герой. То, что я сделал, было моей обязанностью. Она не должна была говорить нам спасибо за то, что мы прекратили над ней издеваться. Я не заслуживаю похвалы. Мы не заслуживаем похвалы. Тому, чем мы занимались, не может быть оправданий. Агрессоры должны жить с чувством стыда, точно так же, как их жертвам приходится жить с тем, через что им пришлось пройти. В историях с травлей нет победителей, одни проигравшие.

На самом деле мне больно даже писать об этом, но я знаю, что где-то есть агрессоры, которые прочтут это, и я надеюсь, что это поможет вам понять. Я не осуждаю вас, но хочу, чтобы вы немедленно прекратили. В конце концов, это совсем не круто».

Советы

• Подавайте хороший пример: обозначайте границы допустимого мягко, справедливо и недвусмысленно. Это покажет детям вашу силу и окажет на них положительное влияние.

• Ясно давайте понять, что хорошо и что плохо, признавая хорошие поступки ребенка и решительно пресекая неприемлемое поведение.

• Проявляйте благородство и терпимость, объясните детям, что людям бывает трудно, что они могут отличаться от нас самих.

• Когда кто-то совершил поступок, который пришелся вам или детям не по душе или показался глупым, задайте себе и им вопросы: «Как думаешь, в чем причина того, что произошло? Как поступил бы ты? Хочешь узнать, что я думаю об этом?» Эти вопросы могут стать началом душевного разговора, в котором ребенок вместе с вами сможет посмотреть на ситуацию под разными углами. Кроме того, это удобный случай объяснить ребенку, где проходят ваши собственные границы.

• Положительно отзывайтесь о других детях и их родителях. Когда дети учатся быть открытыми и хорошо относиться к окружающим, они способствуют формированию благоприятной среды вокруг себя.

• Подумайте о том, какие передачи дети смотрят вместе с вами по телевизору и как вы реагируете на их содержание. Открытая поддержка издевательств, манипуляций, высмеивания и насилия едва ли окажет на них хорошее влияние. То же касается и контента в социальных сетях.

• Если вы заметили, что дети злоупотребляют сарказмом и иронией дома или в школе, может оказаться полезным полный запрет. Взрослые могут подумать, что это говорит об отсутствии чувства юмора и такие меры являются излишними, но следует помнить, что многие дети не чувствуют границу между забавой и причинением боли другим людям.