Вечный ремонт

Будет или не будет Страшный суд – еще не ясно, но вечный суд идет. Вечный суд, вечный спор о молодых, о новых поколениях, о младшем мире. Одни буквально проклинают его, говорят о нем с ненавистью, видят в нем лишь разрушителей и захватчиков, другие холодно осуждают, третьи опасаются его, четвертые горячо защищают – и не было начала этому суду, и не будет конца.

Недовольство молодыми – естественная человеческая черта. Десятиклассник говорит о компании восьмиклассников: «Нет, мы были не такими», – он считает, что они были лучше. Свое поколение кажется человеку лучшим, этот возрастной шовинизм иным людям так же трудно преодолеть, как и чувство национального превосходства.

Недостатки своего поколения кажутся милыми, недостатки молодых вызывают раздражение. Мы не хотим понимать, что у каждого поколения своя глупость. Мудрость одна, она вечна, глупость же у новых поколений новая. Но что-то остается от этой новой глупости в вечной мудрости мира – так становится чуточку мудрее и весь мир.

Не освободиться ли нам? Не снять ли с себя судейские мантии? Пока длится вечный суд, пока мы с молодыми судим друг друга, мы враждуем, а люди становятся человечнее лишь в мире, в борьбе друг с другом они звереют. Не злоупотребляем ли мы словом «борьба»?

Кажется, никто не занимается воспитанием – все перевоспитывают молодых. И вот появляется в педагогических трудах ужасное слово «перевоспитатели», и вот всерьез говорят о научных основах коррекции личности…

Коррекция личности!

Но личность коррекции не поддается. Нет никаких научных основ коррекции личности. Личность можно сломать, подавить, привести к послушанию – такие методы известны, наш XX век сильно потрудился над их усовершенствованием. Но поднять дух молодого человека, но развить его способности, но вовлечь его в общий труд – куда как труднее…

Однажды учитель, немолодой уже человек, вел меня летом по пионерскому лагерю и показывал: «Здесь у нас клуб, здесь столовая…» «А это что такое?!» – проговорил я чуть ли не в ужасе.

Вдоль длинного одноэтажного дома, в котором жили старшие ребята, от угла и до угла был натянут выгоревший плакат: «Долой семоуправление, да здравствует самоуправление!»

– Это? Это они озорничают, – спокойно сказал педагог. – Сема – это я, Семен Ильич. Подростки должны озорничать.

И хоть бы капля тревоги была в его голосе! Я со своим недоумением выглядел, наверное, слегка глуповато. В самом деле – что ж такого? Ребята недовольны своим педагогом и вывесили плакат против него. Только и всего. И мир не рухнул, и крыша дома не обвалилась, и даже авторитет взрослого, как я позже увидел, не пострадал.

Но общее почти повсюду в нашей стране распространенное мнение состоит в том, что если ребенок или подросток озорничает, то надо его быстрее осадить. На самом деле все наоборот. Где нет раскованных – появляются разнузданные. Где нет озорников – вырастают хулиганы. Где нет самоуправления – начинается самоуправство. Если человек с молодых лет бьется о чужую волю, если, куда он ни повернется, всюду стены из «нельзя», то для него вырасти – значит вырваться: вырваться из дома, вырваться из школы, вырваться из пут морали и закона. И вот он освобождается, и теперь для него никаких «нельзя» не остается.

Многие думают, будто формула воспитания выглядит примерно так: «нельзя+воля». Надо внушить детям, что же именно нельзя в этой жизни, и развить их волю, чтобы они этим запретам подчинялись. Если молодой человек совершит нечто противозаконное (например, залезет с товарищами в чужую квартиру), то ему говорят: «Разве ты не знаешь, что воровать нельзя?» «Знаю, – отвечает он, – но у меня слабая воля». Его посылают в тюрьму – зачем? Объяснять, что можно и чего нельзя? Воспитывать волю?

Все это пустое, нелепое, опасное и для детей, и для нас опасное. Все это от нашей привычки к простым, поверхностным решениям. Сломались часы – починить, получил сын плохую отметку – исправить его отношение к школе. Совершил что-то дурное – внушить ему, чтобы знал… А если младший мир не поддается простейшим воздействиям, если он от нашего стремления к ремонту становится еще хуже – то, вместо того чтобы задуматься, мы еще сильнее напираем, еще старательнее перевоспитываем…

Так и вертится этот порочный круг, так и теряем мы веру в наши усилия, начинаем во всех грехах обвинять младших. Вечный суд продолжается.