Про великана Гришку и недобрую фею

Жил на свете великан Гришка. Истинно великанских размеров по причине малолетства покуда не достигший. Однако рос он шустро, так шустро, что мама каждый день новые черточки на дверном косяке рисовала. Мало того, бывало и так, что встанет он поутру к двери, пяточки сдвинет, спинку выпрямит – и растет. Мама карандаш прикладывает, а Гришка растет, только успевай грифелем чиркать. Такой уж старательный этот великан был…

Вообще-то все великаны в детстве такие, а дальше уж как повезет. Гришке вот не повезло. Гулял он как-то раз в своем дворе, играл, как умел. Так, ничего особенного – вопил, как Тарзан, скакал, как Брюс Ли, и народ дворовый потешал, как вся Полицейская академия, вместе взятая. И откуда ни возьмись – то ли с неба, то ли из канализационного люка – возникла недобрая фея Воспиталина. Костюмчик серенький, зубы золотые, в руке указка длинная. А глаза такие добрые-добрые.

Поманила она Гришку детским «Орбитом» без сахара, который от кариеса помогает, и утащила в свой серый замок. Там усадила она великана на жесткую табуретку и говорит:

– Сиди прямо, не горбись, не вертись – я колдовать стану.

– А зачем? – спросил наивный Гришка.

Недобрую фею аж перекосило всю от дурацкого вопроса.

– Человека из тебя делать пора, – сквозь зубы процедила Воспиталина.

– Зачем? Я же великан, – хотел сказать Гришка, но не успел.

Нацепила Воспиталина на длинный нос волшебные очки, ухватила покрепче указку и забормотала страшное заклинание:

– Не вертись – не шуми – не мешай – не болтай – не дерись – не носись – старайся – не отвлекайся – не увлекайся…

Бедный Гришка окаменел, съежился и в размерах сильно уменьшился.

Долго колдовала недобрая фея. Напоследок побрызгала Гришку ядовитым отваром развивающих методик собственного сочинения, заставила сделать два притопа и три прихлопа – и отпустила.

Домой Гришка вернулся понурый. Мама поначалу обрадовалась, что ребенок не шумит, не шалит и не отвлекает от домашнего хозяйства. Потом забеспокоилась. Стала Гришку расспрашивать. Хотел он было по привычке бодро сказать: порядок! А в голове будто Воспиталина бормочет:

– Уважай старших, вежливо говори с матерью.

Стал Гришка соображать, как бы получше ответить, а в голове:

– Не выводи мать из терпения, быстро отвечай на вопросы.

Открыл было Гришка рот, а сказать ничего не может, только заикается. Мама расстроилась, повела ребенка к врачу. Стал Гришка полезные таблетки глотать. Только не помогли ему полезные таблетки. Он от огорчения еще больше заикаться начал. И расти перестал.

Скучная у Гришки жизнь пошла. Ребята дразнят, мама вздыхает. От этого Гришке все хуже и хуже делается. Чтоб от грустных мыслей отвлечься, пошел он в кино. Там как раз новый супербоевик показывали. Смотрит Гришка, как на экране бомбы рвутся, и вдруг чует – дымом запахло. Огляделся по сторонам, так и есть – пожар. А никто в зале пожара не видит, так все увлеклись.

– Надо бы крикнуть, – подумал бывший великан Гришка. – За это ругать не будут.

Встал он, только рот открыл, а сзади на него шипят:

– Сядь, мальчик, не мешай смотреть.

Гришка оглянулся – Воспиталина собственной персоной. Зубы в темноте мерцают, и глаза – добрые-добрые… Гришка оробел.

– Лучше я уйду, – думает. – Пожар и без меня заметят. А не заметят, ну что ж… Сгорит Воспиталина, туда ей и дорога.

Начал к выходу пробираться, да только передумал. Жалко людей-то. А если разобраться, и Воспиталину тоже жалко. Она ж ему добра хотела, не виновата ведь, что недобрая она фея. Работа такая. А он, Гришка – великан. А с великана спрос особый. Только подумал, чувствует, как росту у него прибавилось.

– Я – великан, – повторил Гришка – и еще подрос.

Поглядел на недобрую фею, а она маленькая, старенькая, волосы седые. Ну как такую старушку можно в беде бросить?

Завопил великан, как Тарзан, подпрыгнул, как Брюс Ли, сорвал со стены огнетушитель…

Гришку потом благодарили все. Даже Воспиталина, когда от пены отплевалась; Гришка-то ее особенно старательно от огня спасал. И знаете? Заикаться он с тех пор перестал.