В школе

Когда вы действительно сосредоточены на том, что лучше для ваших отпрысков — и готовы поставить под сомнение общепринятые представления, — можете в итоге ниспровергнуть некоторые популярные мнения о природе успеха. Возьмите оценки. Даже рассудительные и уважающие свое потомство родители убеждены, что высокие школьные оценки — хороший знак. Поэтому они рады, когда дети их получают. Но до анализа методов, используемых некоторыми взрослыми, чтобы подтолкнуть детей к этой цели, хочу высказать предостережение об идее оценок вообще.

Мои опасения основаны на том, что есть различные виды мотивации, которые не считаются в равной степени желательными (см. выше). Существует огромная разница между учеником, стремящимся получить хорошую оценку, и тем, кто старается решить задачу или понять историю. Более того, исследования показывают: когда школьников побуждают сосредоточиться на получении более высоких показателей, обыкновенно случаются три вещи: они теряют интерес к обучению, начинают уклоняться от слишком сложных заданий и утрачивают способность к глубокому критическому мышлению[109]. Давайте рассмотрим каждый из этих пунктов.

1. Дети, которых вознаграждают за великодушие, в итоге становятся менее великодушными. Точно так же ученики, которые получают высокие оценки (или, если уж на то пошло, чья основная цель — получение высокой оценки), проявляют меньше интереса к изучаемому предмету. Это происходит не с каждым ребенком — некоторые, по-видимому, имеют естественный иммунитет к деструктивным последствиям оценочной системы. Но для большинства риск очень высок. Насколько я знаю, абсолютно все исследования, касавшиеся этого вопроса, обнаружили аналогичное. Ученики, которым заранее сказали, что за выполнение задания будет поставлена оценка, получили меньше удовольствия от работы и не выказывали желания вернуться к этому позже — в отличие от школьников, которым дали такое же задание, но без упоминания об оценках. Самая потрясающая история и самый захватывающий научный проект быстро теряют свою привлекательность, если воспринимать их только как средство получения хорошего балла или золотой звездочки. Чем больше ребенок думает об оценках, тем больше вероятность того, что его природная любознательность атрофируется.

2. Оценки заставляют учеников по возможности выбирать путь наименьшего сопротивления. Внушите, что все действия идут в счет баллов, и в ответ они, скорее всего, начнут избегать ненужных рисков. Дети быстро сообразят, что верный путь к лучшим результатам — выполнение легких задач. Они выберут более тонкую книгу или сделают доклад на хорошо знакомую тему, чтобы свести к минимуму вероятность неудачи. Это не значит, что они не мотивированы или ленятся. Это лишь свидетельствует о том, что они рациональны. Дети откликаются на слова взрослых о том, что их цель — получить хорошую оценку. Родители тем самым сообщают, что успех значит больше, чем обучение. Согласно одному исследованию, мамы и папы, которые особенно высоко ценят школьные достижения, предпочитают, чтобы их отпрыски выбирали проекты, «требующие минимума усилий и гарантированно ведущие к успеху», а не те, где они «узнают много нового, но сделают много ошибок»[110]. И наоборот, когда взрослые дают понять, что обучение (и связанные с ним радостные переживания) важнее, чем качество успеваемости, дети охотнее пытаются разобраться в новой и интересной теме, даже если не уверены, насколько хорошо справятся.

3. Погоня за хорошими оценками часто приводит к более мелкому, поверхностному мышлению. Дети пролистывают книги, выхватывая из них то, что «нужно знать»; делают только то, что требуется, и не больше. Они начинают изобретать уловки, чтобы набрать максимальный балл на экзамене. Могут даже списывать и обманывать. Ученики, усвоившие правила игры, пройдут тест, получат высокую оценку и порадуют родителей. Но смогут ли потом вспомнить то, чему их учили? Придумать новые, небанальные способы решения задачи? Задать учителю глубокий вопрос или критически обдумать прочитанную книгу? Установить связь между разнообразными идеями и взглянуть на вопрос с разных сторон? Возможно, иногда им это удается, но исследование показывает, что, если цель — не столько понять и разобраться, сколько получить блестящий аттестат, это маловероятно. Название одной научной статьи, посвященной поощрениям в целом, хорошо подходит к оценкам в частности: «Враги познания».

Подведем итог: если мы хотим, чтобы наши дети: 1) на протяжении всей жизни сохраняли способность учиться и по-настоящему увлекались словами, числами и идеями; 2) не старались выбирать легкие и беспроигрышные пути; 3) научились глубоко мыслить, — нужно сделать все возможное, чтобы помочь им забыть об оценках. А еще лучше — обратиться к учителям и директорам школ с просьбой свести к минимуму (или даже устранить) использование системы баллов. Как человек, работающий с педагогами по всей стране, скажу: многие школы, действительно заинтересованные в высоком качестве обучения — и в том, чтобы учащиеся не растеряли естественную любовь к знаниям, — специально отказываются от оценок в виде цифр или букв. Они находят более информативные и менее деструктивные способы (например, письменные резюме или личные беседы) сообщить родителям, насколько хорошо успевают их дети или где им требуется помощь. И отсутствие аттестации в школе не создает никаких проблем при поступлении в вуз.

Конечно, такие учебные заведения все еще в меньшинстве. Основная масса по-прежнему полагается на традиционные табели. И вполне понятно, что родители чувствуют себя спокойнее, когда дети получают хорошие оценки и беспокоятся о плохих. Мы плывем по течению. Хотим, чтобы наши чада получали высокие баллы, поскольку это представляется наилучшим показателем успеха школы, а также потому, что мало кому из нас рассказывали о деструктивных последствиях этого — или о том, какие могут быть альтернативы. Более того, мы сами получали оценки, когда учились в школе. Именно поэтому еще важнее осознать потенциальный вред практики, которую мы привыкли воспринимать как должное, и понять: самый важный вопрос не в том, как будут аттестованы наши дети. Главное — не сочтут ли они, что баллы важнее обучения.

Оценки сами по себе представляют проблему. Но когда мы начинаем давить на детей, чтобы они получали более высокие баллы, то есть, по сути, берем порочную цель и соединяем ее с порочным методом, — вред удваивается.

Не вызывает сомнений, что избыточный контроль в целом негативно влияет на психическое здоровье детей, а также на их успеваемость. У ребят меньше шансов добиться успеха в разных видах школьной деятельности, если родители не дают им возможности самостоятельно принимать решения или испытывать чувство самоопределения[111]. Ясно также, что избыток родительского контроля, связанного конкретно с выполнением школьных заданий, потенциально вреден. Это вывод исследования, показавшего, что дети хуже учатся, когда их родители используют контролирующий стиль воспитания и делают домашние задания вместе с ними (см. выше).

Но теперь давайте добавим, что контроль, связанный конкретно с оценками, также плох. Некоторые родители обещают детям награды, от конфет и денег до автомобилей, если они принесут домой табель с высокими баллами. (Поскольку хорошая аттестация и так сторонний мотиватор, получается, что предлагают награду за награду.) Некоторые используют карательный контроль, угрожая различными неприятностями, если новости из школы будут плохими. Два отдельных исследования доказали, что эти методы в лучшем случае не помогают, а в худшем усугубляют проблему. В частности, дети, которым предлагают поощрение за хорошие оценки или грозят последствиями за плохие, обычно менее заинтересованы в процессе обучения и в дальнейшем, как следствие, хуже успевают в школе. И это прямой результат родительского вмешательства. По сути, чем больше мам и пап заботят достижения, тем ниже успеваемость ребенка[112].

Этот парадокс поразительно похож на то, как суровая дисциплина отбивает у детей желание делать то, что им говорят. В обоих случаях мы видим, что контроль дает обратный эффект. В отношении оценок исследования лишь подтверждают то, что многие из нас видели своими глазами. Вы давите на детей — например, чтобы делали домашние задания, и они пытаются спасти свою независимость либо через прямой бунт, либо через пассивное сопротивление: забывают, ноют, откладывают учебу на потом и занимаются другими делами. Чем больше вы читаете нотации, как важны хорошие оценки, или полагаетесь на метод кнута и пряника, тем больше дети протестуют против вашего контроля и тем хуже их баллы.

При этом беспокоит не то, что дети могут в итоге остаться с неудовлетворительной аттестацией. Я всегда говорил, что оценки не слишком-то содержательны. Скорее, нас должно интересовать, каков шанс, что ученики, сопротивляясь давлению, начнут прилагать меньше усилий в школе и в результате действительно будут плохо усваивать. Не обращайте внимания на разочаровывающие табели: если мы слишком сильно давим на детей, они в итоге могут начать меньше (или хуже) думать.

Конечно, есть шанс, что принуждение поможет одержать победу и, когда мы закрутим гайки, дети закопаются в книги и улучшат свои результаты, как и планировалось. Мы могли бы даже добиться успеха при поступлении в выбранный нами — ах, извините, — выбранный ими вуз. Но опять же, как и с дисциплиной, такие победы достаются дорогой ценой. Как наше вмешательство повлияет на отношение детей к себе и к нам? Как отразится стресс на их эмоциональном здоровье? А на их интересе к чтению и размышлениям? Если оценки сами по себе могут превратить обучение в изнурительную работу, только представьте, насколько этот эффект усиливается, когда родители начинают дополнительно акцентировать их улучшение.

«Я не слышал, чтобы родители обсуждали, как помочь детям полюбить чтение, — отмечает преподаватель из Нью-Йорка. — Они размышляют, как научить детей читать в самом раннем возрасте»[113]. И эти отсталые приоритеты имеют вполне предсказуемые и стойкие последствия. Например, мой знакомый, занимающийся подготовкой студентов во Флориде, однажды рассказал о клиенте, ученике средней школе, который имел прекрасные оценки по всем предметам. Оставалось только составить ослепительное эссе для подачи в колледж, и дело в шляпе. «Почему бы нам не начать с книг, которые особенно на вас повлияли, — предложил мой знакомый. — Расскажите, что вы читали для себя, а не по программе». Повисло тягостное молчание. Перечислять было нечего — концепция чтения для себя оказалась не знакома этому звездному ученику. Когда я рассказываю эту историю на лекциях для родителей и педагогов, вижу, как по всей аудитории слушатели согласно кивают. Во многих местах такие ученики составляют не исключение, а правило. Зачем им читать то, что не входит в обязательную программу? Нет оценки? Нет теста? Нет смысла.

Как ни странно, некоторые родители радуются, когда больше не нужно стоять у детей над душой, подгоняя, увещевая, вынуждая стараться сильнее. В какой-то момент дети интернализируют[114] это давление и, образно говоря, берут кнут в свои руки. Они чувствуют: с ними что-то не так, когда они не добиваются успеха. В этот момент мотивация учиться и достигать становится внутренней, но ее, безусловно, нельзя назвать подлинной. Они делают все сами, но не ощущают свободы выбора — и не чувствуют радости. Подобной интернализации следует бояться и стремиться ее предотвратить. В конце концов, любопытство, бурлящее в маленьких детях, не исчезает естественным образом, как молочные зубы. Обычно его душат вполне конкретные вещи, которые происходят (хотя и не должны) в семьях и школах.

Итак: оценки — это плохо. Контролирующие методы, заставляющие детей сосредоточиться на повышении баллов, — еще хуже. Но хуже всего, когда эти методы соединяются с условным воспитанием.

Некоторые родители не дают деньги за пятерки — вместо этого платят детям любовью и принятием. В сущности, они используют свою любовь как рычаг, чтобы принудить отпрысков добиться успеха — вплоть до того, что те начинают чувствовать, как позитивное отношение родителей к ним увеличивается и уменьшается в зависимости от их среднего балла. Ситуация становится особенно зловещей, когда любовь находится «в корреляции от соответствия крайне высоким и часто нереалистичным стандартам», как сформулировал это один исследователь. Когда дети чувствуют необходимость постоянно производить впечатление на взрослых, чтобы те могли ими гордиться, их самооценка может стать такой же условной. «Некоторые из этих подростков живут в постоянном страхе разочаровать родителей», — отмечает Лилиан Кац, специалист по вопросам образования в раннем возрасте. Действительно, новое исследование показало, что при использовании метода лишения любви дети особенно склонны испытывать нездоровый страх перед неудачей. (Интересен и другой вывод: решение мам и пап использовать подобные приемы нередко связано с собственным страхом поражения[115].)

Эта модель не только психологически деструктивна, она может стать буквально контрпродуктивной, подрывая (в очередной раз) именно то, что родители надеются развить. Например, некоторые подростки самостоятельно приходят к состоянию так называемого гандикапа[116]: чтобы оправдать отсутствие успехов, они перестают прилагать усилия. Это позволяет им поддерживать уверенность в том, что они умны. Они могут сказать себе, что, если бы учились, могли бы добиться большего. Чем уязвимее их чувство собственного достоинства, тем заманчивее желание защитить его, просто не вступая в игру. Другими словами, снижая свою успеваемость, они увеличивают шансы на неудачу, но делают это именно для того, чтобы не считать себя неудачниками и, следовательно, недостойными любви.