Глазами вашего ребенка

Мы хотим донести до детей, как важно уметь переключать перспективу. Но не менее важно и нам самим уметь переключаться на детскую перспективу. Это очень серьезная задача. Мы можем помочь своему чаду научиться представлять точку зрения другого человека, но наш основной приоритет как родителей — вообразить, как выглядит ситуация с точки зрения ребенка. Это не просто способ развить конкретный навык — это суть хорошего воспитания, и точка.

В принципе, к переключению перспективы сводятся многие темы, которые я уже затрагивал. Например, последствия наказания — когда ребенка больше всего заботит, как бы не попасться, — становятся гораздо более очевидными, когда мы смотрим на ситуацию глазами наказанного человека. То же и с воздействием родителей, выступающих единым фронтом, или с положительным подкреплением поведения, которое нас радует. Негативное воздействие этих методов становится менее удивительным, когда мы представляем, какими они кажутся ребенку.

Мы все время чему-то учим детей, но, чтобы выяснить чему, полезно переключиться на перспективу ребенка. Как вы помните, исследования показывают, что эффект наших действий определяет не то сообщение, которое мы думаем, что посылаем, а то, которое воспринимает наше дитя. Поэтому очень важно, чувствуют ли малыши, что их безоговорочно любят, считают ли они, что имеют возможность принимать решения, и так далее[211]. Рассмотрим более конкретный пример. Когда мы говорим подростку, поздно пришедшему домой, что он пропустил ужин, возможно, нами двигают лучшие побуждения. Кажется, посыл в этой ситуации таков: «Может быть, в следующий раз ты будешь расторопнее и внимательнее». Но ребенок может слышать другое: «Им все равно, почему это произошло и что вообще случается в моей жизни. Чтобы разогреть ужин, понадобится две минуты, но они лучше оставят меня голодным. Видимо, их глупые правила для них значат больше, чем мое благополучие… Значит, я вообще не стою заботы?»

Переключение перспективы просматривается и в рекомендациях, которые я предлагал в последних нескольких главах. «Принимать ребенка всерьез» значит видеть в нем человека с особой точкой зрения. «Меньше говорить и больше спрашивать» значит выяснить, как он видит ситуацию. И когда мы это сделаем, поймем, что наши требования с точки зрения ребенка, возможно, представляются не слишком разумными. Стоит пересмотреть свои требования, а не просто усиленно добиваться их выполнения. Кроме того, я предложил признавать (вслух) чувства ребенка, когда приходится настаивать на соблюдении просьбы. Если ситуация становится неуправляемой, наша реакция снова будет намного эффективнее, когда мы переключимся на перспективу ребенка: что чувствует человек, утративший контроль, и чем мы можем ему помочь?

Переключение перспективы помогает обращать внимание на детские потребности и больше о них узнавать. Исследователи обнаружили, что родители, которые так поступают, реже определяют свои отношения с детьми посредством контроля или прибегают к наказаниям[212]. Существуют и более прямые свидетельства пользы переключения перспективы. Группа голландских исследователей проводила время в 125 семьях, опрашивая родителей и наблюдая за тем, как они играют с детьми в возрасте от шести до одиннадцати лет. Одним из наиболее важных факторов при прогнозировании качества воспитания оказалась способность взрослых понимать уникальные интересы и потребности своих детей и готовность учитывать отличие детской точки зрения от их собственной.

В 1997 году, когда было опубликовано это исследование, отчеты на ту же тему напечатали еще два журнала. В одном случае было обнаружено, что канадские родители, «во время споров точнее улавливавшие мысли и чувства своих детей [подростков]», в итоге имели меньше конфликтов с ними или хотя бы более удовлетворительно разрешали те споры, которые все же возникали. В другом случае исследование американских семей с малышами показало, что родители, «способные принять точку зрения ребенка», более оперативно реагировали на его потребности. В свою очередь, повышенная отзывчивость увеличивала вероятность того, что ребенок воспримет ценности родителей и будет положительно откликаться на их просьбы.

Итак: на основании опыта, полученного с детьми от двух до пятнадцати лет в трех разных странах, можно уверенно утверждать, что попытки родителей взглянуть на ситуацию с точки зрения ребенка действительно полезны[213]. Немногие поступки родителей могут сравниться с положительным воздействием понимания, как наши слова и действия воспринимаются детьми. Более того, такое поведение старших приносит тройную пользу.

1. Переключение перспективы помогает понять, что происходит на самом деле, в частности, когда ребенок не может или не хочет объяснить свои мотивы. Это избавляет от риска сделать неверные выводы — и, как следствие, от карательной реакции. Мы получаем информацию, которая позволяет заглянуть в суть, а не просто реагировать на поведение. Таким образом, удается разработать стратегию, учитывающую более глубокие проблемы и решающую фундаментальные затруднения.

2. Переключение перспективы делает нас более терпеливыми к детским настроениям. Когда мы видим мир так же, как они, мы реагируем с большей добротой и уважением, чем просто глядя со стороны. Это, в свою очередь, помогает детям быть довольными собой и чувствовать, что с нами они в безопасности, между нами существует контакт, мы их ценим.

3. Мы подаем пример, поощряя и ребенка пользоваться переключением перспективы.

Проблема в том, что многим людям этот опыт дается с большим трудом. Когда младенец плачет, мы пытаемся выяснить, что его беспокоит. Но если ребенок постарше кричит и топает ногами, гораздо меньше хочется проявлять изобретательность и смотреть на мир его глазами. Здесь первым порывом будет не попытаться понять, а обвинить или усилить контроль. Но, как ни парадоксально, переключать перспективу важнее именно в тех ситуациях, когда меньше всего этого хочется. Если вы не можете сойти с собственной точки зрения, труднее услышать и признать, что есть другой, вполне обоснованный способ восприятия происходящего; труднее распознать, как избежать надвигающейся катастрофы. Чем больше вы позволяете себе оставаться в ловушке собственной точки зрения, тем больше соблазна вернуться к принуждению — и тем хуже будет становиться ситуация.

Отказ родителя от переключения перспективы происходит по-разному. В самых тревожных случаях он больше похож на полное отрицание детских чувств и попытки навязать детям свой опыт (классический пример: «Мне холодно. Иди надень свитер»). Однако чаще мы просто не в состоянии осознать, насколько картина мира и заботы ребенка отличаются от наших. Однажды, когда моей дочери было пять лет, она довольно долго и подробно рассказывала, что очень беспокоится вот о чем: если она наденет на Хеллоуин костюм с капюшоном (при этом до события оставалось еще несколько месяцев), то будет плохо видеть сквозь прорези для глаз и может по ошибке съесть конфету, которая ей не очень нравится.

Последнее, что нужно ребенку, — это заявление о том, что его опасения глупы. Особенно когда он плачет. На наш взгляд, малыши часто плачут по пустякам, но для них это совсем не так: причина подобного выплеска эмоций имеет большое значение. Поведение ребенка вызывает у нас раздражение — а если мы находимся в общественном месте, то вдобавок стыд и неловкость. Однако мы забываем, что переживания могут не просто вызывать у ребенка досаду, но и быть для него по-настоящему мучительными.

Конечно, родителем быть непросто. Но быть ребенком иногда намного труднее.

Мы не хотим, чтобы дети чувствовали себя глупо или не ощущали нашей поддержки, но именно это происходит, когда мы отмахиваемся от их страхов и слез. Мы нетерпеливо подгоняем дошкольника: «Ну, давай же, милый! Какая разница, какой носок надевать первым, правый или левый!» Мы думаем, что неумолимая логика сможет успокоить бурю, бушующую в душе подростка: «Если она тебе нравится, просто пригласи ее на свидание. Самое худшее, что может произойти, — она откажется. Ты вполне это переживешь».

Но разве мы не должны понимать их лучше? В конце концов, научные исследования доказали, что большинство взрослых когда-то сами были детьми. Неужели мы просто забыли, на что похоже, когда наш мир переворачивают с ног на голову события, которых взрослые просто не понимают, — и еще хуже, когда они пренебрежительно относятся к этим чувствам?

Некоторые психологи предлагают на эти вопросы провокационный ответ. Например, Алис Миллер утверждает, что в таком поведении нет ничего парадоксального или даже удивительного. По ее мнению, не вполне верно говорить, что многие родители отмахиваются от страхов своих детей или не могут взглянуть на ситуацию глазами ребенка, несмотря на то, что прошли через это сами. Скорее, они делают это именно потому, что прошли через это сами. Принять точку зрения ребенка трудно, потому что принять точку зрения себя-как-ребенка еще труднее. Слишком больно признать то, что с нами когда-то сделали.

«Неуважение — оружие слабых», — отмечает Миллер. Неуважение, с которым многие родители относятся к чувствам своих детей, свидетельствует о том, какими слабыми они остаются за непрочным фасадом силы. Во-первых, у взрослых по-прежнему сохраняются собственные страхи, и пренебрежение к глупым страхам ребенка позволяет им почувствовать себя сильными. Во-вторых, некоторые родители могут мстить «за свои прежние унижения». То, что это происходит бессознательно, вполне закономерно, учитывая, насколько мучительно вспоминать, не говоря о том, чтобы снова пережить собственное бессилие и боль[214].

Откровенно говоря, я не знаю, насколько эта теория верна или как много людей могли бы отнести ее к себе. Видимо, существуют и другие причины, более поверхностные и ситуативные, которые объясняют тот факт, что родители так часто не могут представить чувства детей. Вероятно, у нас просто слишком мало времени или терпения, чтобы спросить: «Как мой ребенок воспринимает происходящее?» Хочется думать, что объяснение состоит именно в этом, просто потому что тогда решить проблему намного легче. Но, так или иначе, мы должны сделать все возможное, чтобы вспомнить свой конкретный детский опыт и более отчетливо представить, что испытывают дети. Полезно даже вспомнить похожий взрослый опыт — что мы чувствуем, когда нами командуют, игнорируют наши предпочтения или требуют, чтобы мы бросили интересное занятие.

Конечно, это всего лишь упражнения, подготовка к реальному событию, то есть переходу к точке зрения ребенка. На самом деле приступать к этому желательно с самого начала. Когда моей дочери было всего несколько месяцев, она терпеть не могла менять подгузники. Сначала я реагировал примерно так: «Мне очень жаль, дорогая, но это нужно сделать, нравится тебе это или нет». Потом заметил, что она особенно упорно сопротивлялась, когда ее пытались переодеть сразу после сна. Я попробовал посмотреть на это с ее точки зрения: «Эй! Я еще толком не проснулась, а меня уже тащат в это противное место, где будут крутить, вертеть, раздевать и одевать!» Я решил поэкспериментировать — дать ей десять-пятнадцать минут, чтобы она окончательно избавилась ото сна, прежде чем я начну менять подгузник, — и действительно, реакция девчушки стала гораздо более положительной.

Переключаться на перспективу малыша полезно, в частности, чтобы закрепить у себя привычку делать это и дальше. Нам наверняка понадобится это умение к тому времени, когда дети начнут говорить, хотя бы для того, чтобы перевернуть стандартные представления о детстве с ног на голову. Например, известно, что двухлетние крохи почти все время говорят «нет». Но, с точки зрения ребенка, проблема заключается в том, что это мы всегда говорим «нет», не давая ему делать то, ходить туда, играть с этой интересной штукой на кухонном столе[215].

Юное поколение разного возраста часто называют манипуляторами. Но, опять же, с их точки зрения, они просто стараются получить хоть какое-то право голоса в том, что с ними происходит. Если кто-то и пытается манипулировать, то скорее взрослые. Возможно, детям пригодилась бы книга под названием «Как обращаться с вашими трудными родителями». Учитывая, как часто мы упрекаем и одергиваем их, интересно представить, что было бы, если бы они имели возможность регулярно делать то же самое — как, например, в этом шуточном ресторанном обзоре из Zagat for Tots[216].

Ресторан Дайнеров собирает восторженные отзывы благодаря потрясающим хот-догам и высококачественным десертам («если повезет, он вам достанется»), но имейте в виду, в них встречаются и «жутко противные» гарниры. В частности, каши нередко выглядят, «как будто кого-то вырвало». Обслуживание оценивается по-разному: многие ставят высокие баллы за личное внимание к посетителю, но как минимум один клиент сообщает, что вполне мог обойтись без «той тети, которая все время напоминает, что надо сидеть прямо и есть побыстрее».

Юмор тесно связан с переключением перспективы, поскольку смех часто оказывается прямым результатом сдвига перспективы. Шутка может эффективно разрядить стрессовую ситуацию или хотя бы способствовать смягчению натянутой атмосферы. Если вы решите обсудить с ребенком кое-что в его поведении, предложите ему изобразить, как обычно при этом ведете себя. Это поможет снять напряжение, позволит ему почувствовать свои права и возможности и покажет, что вы понимаете, как ситуация выглядит с его точки зрения — все одновременно.

Переключение перспективы важно и в тех случаях, когда вы общаетесь с чужим ребенком. Примечательно, как часто взрослые буквально набрасываются на него, игнорируя вполне отчетливые невербальные сигналы, а затем объявляют малыша, который шарахается от них, стеснительным (или еще хуже). И наоборот, взрослые, которые умеют ладить с детьми, обычно интуитивно понимают, как ситуация выглядит глазами младшего поколения. Когда их знакомят с ребенком, они не ожидают от него мгновенного расположения — как не ожидают от своего обычно жизнерадостного чада, что тот будет болтать с чужим человеком так же свободно, как с ними. Они не обрушивают на нового знакомого потоки энтузиазма и не начинают сразу с перекрестного допроса («Сколько тебе лет? В какую школу ходишь?»). Обычно поначалу держат дистанцию, позволяя привыкнуть к ним; возможно, находят интересующую его тему и задают вопросы. Затем пытаются найти какое-нибудь совместное занятие. Они ориентируются на сигналы, которые подает ребенок: чем он увлекается, хочет поговорить или поиграть и так далее.

Ориентироваться на сигналы ребенка, своего или чужого, легче, если мы можем увидеть мир его глазами. Регулярное повседневное переключение перспективы ведет к лучшему воспитанию. Даже когда мы не в силах удовлетворить детские требования, крайне важно постараться понять и признать его точку зрения («Наверняка тебе сейчас кажется, что…»). Это помогает детям чувствовать, что их слышат, о них заботятся, их безусловно любят.

Конечно, здесь не может не быть компромиссов. Когда мы говорим, как часто и насколько успешно родители пытаются представить ситуацию с точки зрения ребенка, между «постоянно» и «никогда» (или между «мастерски» и «убого») существует множество промежуточных вариантов. Это касается всех вопросов, которые мы обсуждали в этой книге. Мало кто из родителей придерживается исключительно стратегии работы над детьми (или работы с) либо предлагает им только условную или только безусловную любовь. Большинство из нас где-то посередине. Точно так же я не утверждаю, что существует переключатель, который можно повернуть, и мы мгновенно перестанем быть такими и станем этакими. Скорее, имеет смысл представить, что мы совершаем путешествие и стараемся неуклонно продвигаться в нужном направлении.

Но может быть, начинать это путешествие уже слишком поздно? Меня иногда спрашивают, есть ли гарантии и можно ли возместить ущерб, нанесенный детям годами условного воспитания и чрезмерного контроля. Конечно, невозможно оценить это наверняка, но, чтобы признать вероятную ошибку в выборе пути, требуется огромное мужество, и это уже гарантия благополучного будущего. Есть основания полагать, что, независимо от возраста ваших детей, еще не поздно начать оказывать на них положительное влияние, и приступить к этому можно прямо сейчас. Каждый из нас может стать лучше. По какой бы причине мы ни воспитывали детей не слишком конструктивным образом, сейчас (и в любой другой момент) вполне подходящее время это изменить.