Нравы и нравственность

Старая и фундаментальная ошибка любой этики заключается в том, что она видит в нравственности особую область жизни, т. е. «нравственную» деятельность со своим смыслом и своей целью наряду с прочими видами деятельности – военной, политической, художественной, экономической и т. п. Но нравы и нравственность это не особый вид деятельности и не особая область жизни, а регулятор любой деятельности, норматив всех областей жизни.

Нравственность не имеет ничего общего с целью действия. Убийство может быть нравственным или безнравственным, равно как и приобретение собственности, отправление культа или половые сношения, в зависимости от соответствия действия законам целого.

Там, где нравственность нарушается, возможны действия, направленные на ее восстановление. Но эти действия не могут считаться специфически нравственными наряду с прочими действиями с иными целями. Нет такой области жизни «нравы». Нравы воплощают ценности, которые не имеют ничего общего с реальными целями действия. В основе их лежит расовое начало и они представляют собой ось определяемого этим началом общего направления жизни и структуры взаимосвязей внутри общества. Ценности это не «идеи», а реальные силы в жизни, источником которых служит расовое начало.

Учение Канта о чистом практическом разуме направлено на то, чтобы найти в нравственном законе не только регулятор человеческой деятельности, но и объявить его мотивом действий, притом единственным. Нравственная область объявляется единственной достойной настоящего разумного человека областью жизни, т. е. у действий нет никакого мотива и никакой цели кроме формального нравственного закона. На самом деле такая рационализация лишает действие любой жизненной силы и реальности: оно распускается в ничто, уходит в пустоту как и весь идеалистический образ человека. Этический ригоризм Канта убивает действие, делая его невозможным.

Нравственное начало не проявляется в действии обособленно, оно имманентно действию. Нравственность впервые становится проблемой, когда нарушается закон.

Нравы это обычаи, установленные правила и нормы действия. Они развиваются исторически и изменяются под влиянием политики. Их изменения неизбежны, несмотря на постоянную расовую основу ценностей. Ради новых целей и задач приходится отбрасывать устаревшие нормы и формы, отбрасывать навязанные чуждые ценности и заменять их своими природными основными расовыми ценностями. О революционных политических действиях нельзя судить по меркам существующих нравственных или правовых норм.

Нравственность – регулятор действия. Пока общество не испытывает исторических потрясений, она является высшей инстанцией. Но, поскольку нравственность тоже подвержена историческим изменениям, она сама нуждается в собственном внутреннем регуляторе, который всегда восстанавливал бы внутреннее равновесие. Этот регулятор – формальный закон нравственности, а в случае конкретных конфликтов – совесть. Они не позволяют злоупотреблять людьми, превращать их в средство достижения определенных целей. Если очистить кантовский категорический императив от абстрактной формулировки, закон нравственности выступит как регулятор нравственности (но не как ее двигатель!).