Энергетические долги

Для любых действий требуется творческая энергия. Но люди редко это признают. Мы, художники, должны учиться думать о своей энергии, как принято думать о деньгах: разумно ли я трачу ее, правильно ли инвестировать ее в этого человека, в эту ситуацию, в этот способ потратить время? Как правило, художники щедры в плане темперамента, даже расточительны. Эту природную склонность следует сознательно контролировать. Чтобы чувствовать себя хорошо, нужно пополнять свой творческий колодец.

Телефонный разговор с нудным коллегой опустошает. Причем опустошает наш творческий банковский счет. Разговор по телефону или лично, в ходе которого интересуются нашим мнением, а потом используют его, забывая нашу роль, сродни консультированию по вопросу инвестиций на фондовом рынке, после которого не говорят «спасибо» за крупный выигрыш. Если же обмен мнениями был взаимным, это идет на пользу обоим собеседникам. Вы же не просто сайт, с которого можно скачать нужные материалы. Вы – партнер в уникальном диалоге, требующем усилий всех участников. Есть один музыкант, разговоры с которым меня настолько вдохновляют, что хочется немедленно броситься к столу и начать писать. Наверное, не всегда наше общение похоже на равноценный обмен.

Все, что стоит делать, стоит делать хорошо.

Лорд Честерфилд

Мы хотим, чтобы нас и как художников, и как людей ценили за то, кто и что мы на самом деле. Если наши отношения не приносят никаких дивидендов, это неудачная инвестиция. Если таковых будет слишком много, наша творческая лавка обанкротится. Мы должны спрашивать себя не только «Люблю ли я этого человека?», но и «Говорят ли эти отношения о том, что я люблю себя?». И если они вредят творческой стороне вашей личности, ответом на последний вопрос будет «нет».

Творческий человек должен подпитываться и из небесных, и из земных источников, но никакие питательные вещества к нам не попадут, если мы превратимся в источник пищи для других, позволим им неограниченно поглощать наше время, таланты и ресурсы. Предоставить кому-то полный доступ к своему времени и вниманию и разрешить без зазрения совести пользоваться ими – все равно что подарить свою творческую чековую книжку. Волей-неволей нас растратят, и когда эти сбережения потребуются, окажется, что их уже не осталось.

Искусство быть мудрым заключается в знании того, чем можно пренебречь.

Уильям Джемс

Творческие способности расцветают в благоприятной атмосфере и вянут в обстановке скепсиса и враждебности. Вот почему так мало художников в академической среде. Вот почему наши самые близкие друзья должны быть приятными и умными людьми, но не всезнайками, с которыми внутреннему художнику-ребенку даже заговорить страшно. Чувствуя, что не можешь ничего сказать; заметив отсутствие творческой энергии, не стоит искать причину в таинственной болезни. Корень зла обычно кроется в недавней встрече с человеком, злоупотребившим нашим вниманием.

Если кто-то покушается на все наши ресурсы, отказываясь уточнить время встречи – иногда так бывает во время репетиций, творческих мастер-классов или выполнения очень срочных проектов, – мы оказываемся в подвешенном состоянии. Невозможно инвестировать свою энергию во что-то другое, поскольку известно, что нас могут «вызвать» в любой момент, когда вдруг окажется доступным тот, кто нам нужен. От такого подвешенного состояния очень устаешь, поскольку не можешь распоряжаться своим временем и энергией так, как хотел бы. Работаешь «по вызову». Все равно что не запереть дверь своего творческого дома и не знать, кто и когда в него зайдет.

Думайте о своей энергии как о деньгах. Не слишком ли много времени и энергии, которым можно найти альтернативное применение, требует тот или иной человек? Не становится ли он человеческим эквивалентом неликвидных инвестиций? Если это так, отношения с ним дорого обходятся также потому, что потребуются дополнительные затраты на поиск и установление более эмоционально и творчески «выгодных» отношений.

Наша творческая энергия – дар небес. Если люди растрачивают ее, а мы им в этом потворствуем, можем стать творческими банкротами, вспыльчивыми и несдержанными, лишиться воли к работе и хорошего настроения. В итоге можем вовсе потерять волю к эффективному инвестированию собственной энергии с пользой для себя.

Мы, художники, должны заботиться о своей энергии так же сильно, как и о деньгах. Тратить ее лишь на то, что приносит удовлетворение в эмоциональном и творческом плане. На людей и проекты, которые помогают нам расти и добиваться большего.

Каждый выход – это вход куда-то еще.

Том Стоппард

Точно так же как мы рассчитываем на справедливый доход от финансовых инвестиций, у нас есть право ожидать и получать заслуженный доход от вложений своей энергии, и в личной, и в профессиональной области. Значит ли это, что мы вообще никогда не можем жертвовать собой ради друзей, семьи или работы? Нет, не значит. Просто мы должны знать, когда и где инвестиции нашей энергии приносят отдачу.

А еще нужно понимать, что эта отдача может и должна соотноситься с характером вложений. Если испеченная шарлотка становится символом заботы и любви, фраза «дашь мне рецепт?» никак не может считаться адекватной отдачей, поскольку игнорирует главный ингредиент блюда – любовь. Точно так же должны учитываться интеллектуальные инвестиции в отношения с другом, коллегой или близким человеком.

Художник с 35-летним стажем, я могу считать себя кем-то вроде старшего партнера в юридической фирме. Это не самолюбие, а констатация моего уровня. И если я разок с радостью пообщаюсь с близкой подругой по поводу ее творческой карьеры, то никак не могу сделать консультации за обедом регулярными. Иначе буду постоянно чувствовать себя одновременно и сытой, и голодной: наевшейся, но не напитавшейся.

Нам, художникам, следует инвестировать с умом – и в себя, и в других. Мы заслуживаем признания и уважения за те действительно ценные вложения времени, таланта и интеллекта, которые делаем.

Ближе всего мне в мире работа. Я замужем за ней.

Луиза Невельсон

В личной жизни нам требуются партнеры, видящие и признающие наш вклад. Вполне допустимо обсуждать с друзьями профессиональные вопросы и финансовые проблемы, но если они дают советы с высоты своего опыта и знаний, могут рассчитывать на благодарность с нашей стороны – и наоборот. Это взаимоуважение может почти не проявляться, но должно присутствовать, иначе покажется, что нами пренебрегают или просто используют нас.

Художники часто берут себе учеников и относятся к ним тепло, почти по-отечески, но если внимательно приглядеться к их отношениям, станет понятно – для них характерен взаимный обмен энергией, от старшего к младшему, от младшего к старшему. Ученик помогает мастеру и получает от него помощь. К таким союзам относятся по-разному, но они стимулируют творческую энергию всех их участников. Джорджия О’Киф была и благодетелем своего юного протеже Хуана Гамильтона, и сама получала пользу от их союза. В музыке наставничество вообще очень распространено. Аарон Копленд помогал Леонарду Бернстайну, а Бернстайн – Копленду. «Мы учим молодых артистов в том числе профессионализму», – подтверждает один маститый музыкант.

Награда опытных музыкантов, обучающих и опекающих молодых коллег, может быть высокой, но и претензии к ним часто предъявляются нереалистичные. В своем желании отдавать они могут растратить больше, нежели в состоянии компенсировать. Если ученик бездумно пропускает занятия, а затем ждет и даже требует, чтобы с ним работали индивидуально, он может изменить баланс возможного и невозможного в плотном графике своего учителя.

Если наше наставничество не приносит удовлетворения, мы или берем на себя слишком много, или не чувствуем благодарности – бывает, что верно и то и другое. Может так оказаться, что подопечный просто недотягивает до масштаба учителя – опытного, состоявшегося художника – или слишком потребительски относится к помощи. Если отношения приносят страдания, значит имеется какая-то диспропорция, возможно, не только в них, но и в жизни в целом. Нет, мы нормальны, но что-то точно не так. Мы чувствуем себя опустошенными, потому что это так. Если человек, благодаря которому колодец опустел, не помог вновь наполнить его, что ж, мы должны сделать это как-то иначе – и мысленно поставить маленький красный флажок напротив имени этого человека. Если друг хочет от нас слишком многого, мы должны спросить, что это – понятная, исключительная ситуация вроде смерти родственника или потери работы, требующая экстренной помощи, или же привычка паразитировать на других, драматизировать события, попадать в передряги, хронически злоупотреблять нашим временем и вниманием, не давая ничего взамен?

В каждом из нас столько личностей, что изучать и использовать только одну было бы неправильно, чертовски неправильно для творческого человека.

Джеймс Дикки

Мы, художники, тонко чувствуем мысли и эмоции окружающих. Нас может огорчить безразличие, обидеть невнимательность, опустошить отношение к нам как не совсем здоровым людям: «Ох, опять ты со своими безумными идеями». Нам, художникам, нужны эти безумные идеи и нам нужны те, кто не считает их такими уж безумными. Все симфонии и сценарии начинаются как безумные идеи. А также книги и картины, скульптуры и спектакли.

Писатели должны писать. Пианисты – играть. Живописцы – рисовать, певцы – петь. Можно использовать творческую энергию для поддержки других, но если наш внутренний художник при этом слишком много теряет, если помощь и поддержка принимаются как нечто само собой разумеющееся, если нас не ценят, не подпитывают и не помогают удовлетворить наши потребности, мы очень быстро истощаемся.

Алан договорился об издании своей книги, но нужно было существенно переделать ее, чтобы она окончательно устроила издательство. Его жена, не понимая прессинга, под которым он находился, воспользовалась этим «затишьем» («ты же всего лишь переписываешь!») и пригласила погостить многочисленных и шумных родственников. Некоторое время он, желая быть «милым» и стараясь не показаться «примадонной», боролся со все возрастающим гневом, поскольку шум и постоянные прерывания сбивали его с мысли. Но в конце концов, озлобленный и обиженный, Алан снял комнату в близлежащем мотеле и сбежал туда со своим компьютером и неоконченной книгой. Не то чтобы он не любил жену или ее родственников, просто они не смогли понять, что он оказался на переломной, чертовски сложной стадии проекта. В этот момент художник боится, что на поверку будет недостаточно талантлив и не сможет обеспечить совершенный результат, которого от него ждут.

Мир состоит из историй, а не из атомов.

Мюриэл Рукейзер

Одно из самых тяжелых переживаний в судьбе художника – горечь из-за недостаточно высокой оценки публикой его творчества. Поэтому вдвойне важно, чтобы в личной жизни он чувствовал признание и уважение. Речь не о том, что все в доме должны падать в обморок от восхищения или маршировать с плакатами «Ты – великий». Речь о том, что если вы – писатель и кто-то не уважает вашу потребность во времени для работы, он не уважает вас. Если вы – пианист и кто-то не уважает вашу потребность репетировать, он не уважает ваши личные и профессиональные приоритеты.

Некоторые требуют нашего внимания часто и тогда, когда сочтут нужным. Другие, вполне адекватные, обращаются к нам из-за действительно трудных жизненных обстоятельств. Чтобы научиться отличать одних от других, требуется практика. Причем практиковать великодушие мы должны не только в отношении других, но и самих себя.

В начале творческого пути мало кто может похвастаться любовью публики. Но вот наши работы начинают вызывать почитание и уважение, и у нас может выработаться слабость к почитанию и уважению. То есть нашей ахиллесовой пятой становится невозможность устоять перед комплиментом, что только мы можем стать наставником талантливого молодого художника. Эта вроде безобидная форма высокомерия на самом деле снижает нашу полезность для самого ученика. Да-да, это чудесно – быть прекрасным учителем и щедрым другом, но гораздо правильнее оставаться собой: активным художником, действующим в своих интересах. «Вы не можете передать то, чего у вас нет», – предупреждает организация «Анонимные алкоголики», и если в жизни не остается места для творчества, ужасно огорчает необходимость уделять внимание чему-то другому. При этом некоторые люди – одаренные, но требовательные ученики или коллеги – постоянно просят уделять им слишком много внимания. И мы идем навстречу!

Вместо того чтобы высказать свою позицию, включаем погромче внутренний голос: «Ничего, ничего. Будь милым. Будь разумным. Делай так, как удобно другим».

Мы принадлежим к культуре, в которой «чем больше, тем лучше» и что «больше – не меньше». Но в случае художника больше не всегда лучше, в случае художника больше – иногда значит «меньше». Для нас чрезмерная диверсификация может означать размывание. Имя, над созданием которого мы столь упорно работали, может постепенно снижать значимость, размазываясь слишком тонким слоем (как и энергия) лишь ради того, чтобы иметь возможность считаться «милым человеком» и «хорошим парнем». Мы сами художники и очень хорошо знаем, как вовремя протянутая рука помогает подняться к вершинам успеха. Так разве удивительно, что, едва достигнув этих вершин, мы торопимся начать помогать слишком многим? Режиссеры, поддерживая молодых режиссеров, способны слишком увлечься ролью «исполнительных продюсеров». Они становятся творческим зонтиком для начинающих и часто не замечают, когда он разрастается настолько, что закрывает от них собственную работу. Беря на себя завышенные обязательства в пользу других, мы начинаем нарушать обязательства перед собой. Вместо того чтобы разумно инвестировать свою энергию в то, что у нас уже есть, и осторожно расширять сферу влияния, мы идем ва-банк и в итоге калечим свою жизнь от переутомления и полной растраты творческой энергии. «Энергетические долги» перед другими означают, что у нас возникает худший вид долга – долга перед собой.

На самом деле творчество – это структурирование магии.

Энн Кент Раш

Не сдерживаясь, чтобы иметь возможность самим преуспевать; не возводя физических и психологических стен, чтобы защититься от требований и драм других людей, мы неминуемо оказываемся под невыносимым давлением. В нервной системе происходит короткое замыкание, и идеи становятся похожими на провода под током: мы полны энергии, но без заземления ее нельзя использовать. Страдает творчество, страдаем мы. Начиная устанавливать границы – никаких звонков после одиннадцати, никаких звонков до восьми, никакой работы по субботам и никаких индивидуальных уроков с теми, кто пропускает занятия, – понемногу обретаем веру. Почему? Потому что начинаем чувствовать себя в безопасности. Немилосердно эксплуатируем себя в настоящем, поэтому слабо верим в будущее. Чувствуя самого себя источником пищи, не находим пищи для размышлений.

Недостаток внимания убивает – и при мойке окон, и при попытке написать шедевр.

Надя Буланже

Мы не можем раз за разом подпитывать коллег, не чувствуя истощения собственных сил и ресурсов. Мы не можем снова и снова позволять другим тратить наше время и энергию, не видя, как это обкрадывает нашу творческую жизнь, притом что мы сами вручили ключи грабителям. Мы не можем совершать подвиги, спровоцированные «сложными» людьми и ситуациями, и наивно верить, что быть героем и победителем можно сколь угодно долго. Если постоянно раздаешь время другим, его может не остаться для себя, для своей жизни, любви, привязанности. В итоге окажется, что все растратил, ничего не вложив и жизнью не насладившись.

Если мы упорствуем в стремлении сравняться с Богом в бесконечном могуществе, понимании, щедрости по отношению ко всем, в собственной жизни не остается места чудесам. Конечно, божественные источники чудес бесконечны – зато конечны мы. Нас накрывает утомление, особенно от общения с утомительными людьми.