Приземление

Творя, мы постоянно трансформируем себя и мир вокруг. Трансформируем и важные идеи, и мелочи, все тщательнее прорабатывая. Концентрируясь на этом, мы то увеличиваемся в размерах, то сжимаемся в точку. Горячка творчества делает мысли густыми, плотными, быстрыми и легкими, как хорошие чернила. Наш путь отмечен ими, как след самолета в небе.

Наш творческий масштаб постоянно меняется, как море у берега, – то прилив, то отлив. Или, если хотите, мы то вздымаемся, то опадаем, все время меняя форму и размер, как эти таинственные светящиеся морские создания – медузы, сильно напоминающие парашют. Пройдя высшую точку творческого полета и пытаясь приземлиться, мы тоже напоминаем парашютиста, быстро приближающегося к земле. Красиво? Да. Безопасно? Не всегда. Завершение черновика романа наводит на мысли скорее о суициде, чем о празднике. Творческая послеродовая депрессия может быть неожиданной и очень глубокой.

Парашютисты при приземлении часто теряют ориентацию. Наш творческий полет может закончиться похоже. Купол опадает на нас, и мы теряем способность видеть, куда двигаемся. Или остается полураскрытым, и нас тащит по полю инерция полета. Иными словами, творческое приземление может стоить синяков и ссадин, а также чувства клаустрофобии, когда парашют опадает и нас накрывает обычная жизнь.

Творя, мы можем разрастись до очень больших размеров. Или просто стать очень-очень свободными. В верхней точке творческого полета нас никак не ограничивают привычные условности и повседневные проблемы – возраст, трения с близкими, ощущение себя винтиком в колесе. Возвращаться к нормальному размеру после такой головокружительной трансформации невероятно трудно и не всегда сразу удается.

Приземлившись в обычную жизнь, мы можем ощутить непривычность реального размера, а себя – какими-то очень маленькими. Вот почему астронавты после возвращения из космоса проходят реабилитацию, а опытные художники вырабатывают навыки акклиматизации к своим жизням и семьям. Окончание долгого проекта немного напоминает автокросс по бездорожью: вернувшись домой, имеет смысл скрыться от всех на пару дней и отоспаться, прежде чем встречаться с друзьями, – иначе обратный путь может показаться слишком ухабистым. Это нормально, но способно напугать. Какая-то галлюцинация, как в «Алисе в Стране чудес»: только что я был большим, и вот опять маленький. Ощущение, что одежда стала тесной и не можешь натянуть туфли, в которых прежде было очень комфортно. Не то чтобы голова увеличилась в размерах, просто она все еще битком набита идеями.

О, мир незримый, видим мы тебя,

О, мир неосязаемый, касаемся тебя,

О, мир непознанный, тебя мы постигаем[26].

Фрэнсис Томпсон

Мир искусства полон легенд о том, как выглядят и ведут себя художники, воспаряющие в неземные высоты творческого полета. Сочиняя музыку для первого мюзикла, я надевала шелковое платье с оборками задом наперед и даже не замечала этого. Если поглощен мыслями, как не разбиться о землю, разве будешь думать об одежде или беспокоиться, выглядишь ли нормально? Я знаю известного писателя, который регулярно забывает дома свою вставную челюсть.

В творческом полете ключевую роль играет комфорт. Все остальное отправляется за борт. А потом вы приземляетесь и думаете: «О, надо бы вымыть голову, позвонить брату, подмести на кухне и разобрать ящики стола». Интуитивно мы пытаемся облегчить приземление, занимаясь земными делами, и лихорадочно моем, скребем, готовим. Возвращение к обычной жизни – процесс нелегкий. Лишь с опытом мы учимся подавать световые сигналы окружающим: я еще не выпутался из парашюта. Надеюсь через недельку прийти в себя.

Как и бывший алкоголик, я настороженно отношусь ко всему слишком высокому и слишком быстрому. Очень хорошо помню, с чем связано состояние эйфории, так что когда внезапно чувствую скачок напряжения, это и волнует меня, и пугает одновременно. Знаю, что он может быть опасен, и нужно помнить о необходимости аккуратно приземлиться.

Пусть это приземление будет не слишком грациозным, но нужно учиться выполнять его все более и более безопасно. Вполне реально овладеть умением мягко пропускать сквозь себя энергию отлива. Навести порядок в ванной? Все помыть? Позвонить старому другу? Все это поможет приземлиться.

Овладейте искусством открывать свою душу и подключать творческое начало. Это освещает человека изнутри.

Джудит Джеймисон

А главное, нужно помнить, что земля существует и мы снова окажемся на ней.

«Я стараюсь пару дней ни с кем не говорить, – делится опытом знаменитый писатель. – Знаю, что, закончив большую работу, бываю несколько не в себе, и стараюсь отвоевать достаточно времени, чтобы меня никто не трогал в этом состоянии».

В подобном расположении духа я могу сварить кастрюлю супа. Прочесть плохой детективный роман. Выйти с собакой на очень долгую прогулку. И в итоге начинаю чувствовать себя как обычно. Еще заметила, что помогает, если помоешь пол или пропылесосишь машину. Поняв, что износились кроссовки, могу съездить в город и купить новые. Могу просто взять паузу на день, пока не приду в себя.

Дело в том, что завершение крупного писательского проекта похоже на сильную грозу: вы потрясены и дезориентированы, и чтобы все успокоилось, должно пройти время. Вы выглядите так, словно вас похищали инопланетяне, поэтому совсем не хочется ни с кем общаться. Хочется подождать, пока появятся силы интересоваться, как поживают дети ваших знакомых и стоит ли смотреть фильм, который идет в кинотеатрах. Короче говоря, вы не хотите возвращаться в мир до тех пор, пока он снова не станет больше, чем вы и ваше Творчество. В моем случае на такой переход требуется несколько дней; пытаясь сократить это время, я веду себя довольно странно, и люди это замечают. Лучше выждать, пока все не уляжется.