Друзья до, во время и после

Одна из главных проблем творческой жизни – обеспечить поддержку и одобрение наших усилий близкими. Нам, художникам, нужна не лесть, а друзья, друзья «до, во время и после», которые любят нас и принимают такими, какие мы есть, независимо от нашего состояния и масштаба. Нам нужны друзья, понимающие, что творческий успех может быть причиной почти такого же разрушительного воздействия, как и творческая неудача.

Мы не против никуда не дойти – мы против идти без компании.

Фрэнк Колби

Нужно искать друзей, знающих, как вести себя с нами в зависимости от творческого этапа, на котором мы находимся. Иногда мы похожи на невзрачную гусеницу, иногда – на прекрасную бабочку. Соответственно меняются и наши потребности и желания.

Здесь очень помогает, во-первых, осознание нами собственных нужд, а во-вторых, способность поделиться ощущениями с теми людьми, которым можно доверять. Слишком часто мы или пытаемся справиться со всем в одиночку, или сообщаем о своих потребностях слишком завуалированно – так, что ничего понять и тем более сделать невозможно. Когда выясняется, что наш творческий колодец обмелел в результате долгой работы над трудным проектом, в первую очередь нужно быть другом самому себе, чтобы провести вдохновляющее творческое свидание и наполнить колодец новыми образами и событиями. Но если срок сдачи проекта уже на носу и мы валимся с ног от перенапряжения, сделать такой перерыв может быть очень проблематично. Обычно мы склонны пришпоривать себя, от чего страдает и работа, и мы сами. В такие моменты можно позвонить другу и сказать: «Уговори меня выбраться из дома и посмотреть фильм про Гарри Поттера».

Участников программы «12 шагов» учат технике двойного телефонного звонка. Когда они собираются сделать что-то трудное, то звонят другу, затем делают задуманное, а потом звонят снова и сообщают: «Миссия выполнена». В творческой жизни случаются такие периоды, когда чувствуешь себя в полном тупике, и тогда метод двойного звонка здорово помогает. Вы звоните и говорите: «Не могу заставить себя войти в мастерскую, работа стоит. Хочу пойти туда хоть на полчаса, хоть кисти помыть». Или так: «Собираюсь исправить две страницы, потом перезвоню тебе и отчитаюсь». Или: «Думаю прочесть первые 25 страниц рукописи и прислушаться к своим ощущениям». Или: «Попробую прикинуть хореографию первых па».

У большинства есть друзья, готовые помочь, если только мы подскажем, как это сделать. Когда-то на заре карьеры я продала сценарий киностудии Paramount и была настолько напугана необходимостью дорабатывать его, что ко мне каждый день приходил друг, по часу сидел в качалке и читал, пока я, трепеща, страдала за пишущей машинкой. Час в день – это гораздо больше, чем ни одного, и когда друзья начинают понимать, что небольшой подарок в виде выделенного нам времени и поддержки полезнее, чем какие-то широкие жесты, они вырабатывают действенные приемы помощи: «Поработай полчаса и перезвони мне!» Или: «Попробуй прочесть первые 20 страниц и снова мне позвони». Часто нам нужна помощь, лишь чтобы попробовать воду ногой. Потом мы сможем плыть самостоятельно. Помощь может заключаться в телефонном звонке, в «писательской встрече» в кафе, где каждый что-то строчит на протяжении часа, электронном письме со словами «я сделал это». В век цифровых коммуникаций творческое общение может быть очень широким. А еще можно «приручить» владельца какого-нибудь кафе и проводить там по часу каждый день, наслаждаясь жареным сыром и работой. Таким местом многие годы была кондитерская Дори в Таосе: у каждого писателя свой стол, входя, все кивают друг другу и Дори и принимаются за работу. Так что друзья всегда помогут, только скажите им как. И часто все, что нам нужно, – это приятная компания.

При полном счастье двух персон желательно участье[22].

Лорд Байрон

Художник на пороге серьезного творческого витка (концертного тура, подписания контракта на книгу, запуска моноспектакля) – существо уязвимое и трепетное. И всегда есть те, кто готов воспользоваться этой уязвимостью и напасть, и те, кто хочет защитить и поддержать. Внезапно оказавшись в лучах внимания публики, многие художники «перегреваются». Как без искренней поддержки проверенных друзей они смогут отличить истинные возможности от ложных, сотрудничество от манипуляций? Снайперы есть не только на войне, но и в обычной жизни, и в творчестве. Они будут прятаться и стрелять. Снайперами бывают коллеги. К сожалению, ими бывают друзья. Даже близкие. Под влиянием неосознанной зависти и обиды они очень холодно встречают вашу удачу. Поговоришь с ними – и падаешь духом.

Передача писем, передача голоса, передача движущихся картинок – в этом столетии, как и во всех прежних, сутью наших главных достижений остается сближение людей.

Антуан де Сент-Экзюпери

Иногда это сарказм: «Ну, и каково это – быть ароматом недели?» Иногда – непрошеный совет: «Смотри, не бери на себя слишком много». Иногда – прямое обвинение: «Когда ты начинал проект, я предчувствовала, что так и будет и у тебя не останется времени на меня. Наверное, это приятно, когда пользуешься таким спросом». Моя знакомая старая актриса пошутила как-то: «Не знаю, зачем мы так стараемся подняться на самый верх? Там ведь ждут лишь зависть и обида». Да, и поэтому трудно иногда бывает найти того, кто готов слушать истории о ваших былых победах. Помню, как я думала: «Кому бы рассказать, что Сэмми Дэвис-младший пригласил меня домой, а потом сказал, что я отлично танцую?» (Не уверена, что правильным решением было сообщить об этом маме.) Даже вам самим может показаться, что теперь вы постоянно хвастаетесь и бросаетесь именами знаменитостей. Нужно найти людей, которые бы видели нашу уязвимость в такие моменты жизни, не потворствовали нам и не делали вид, что ничего не происходит.

Нам, художникам, нужны такие люди, которые видят нас такими, какие мы есть – такие большие и такие незначительные, такие компетентные и такие неопытные, такие сильные и такие испуганные, какими мы себя порой чувствуем. Нам, художникам, нужен тот, кто верит в нас и способен как оценить наш масштаб, так и снисходительно отнестись к нашим недостаткам. Заветный список людей, которым я могла бы позвонить среди ночи при творческой панике, у меня очень короткий. Эд, Джим, Билл, Боб, Джули, Эмма, Брюс. Я не говорю, что действительно звоню им в два часа ночи, чтобы объявить: «Я неспособна писать. И никогда не была писателем. Я дурачила весь мир, и на рассвете это выяснится», – но если бы пришлось позвонить им, они бы меня поняли. И точно так же я готова к их полуночным звонкам. Никому не хочется ощутить приступ суицидальной депрессии в четыре утра, но это иногда случается со всеми, и знание того, что мы могли бы кому-нибудь позвонить, способно отогнать демонов. Найдите время, чтобы сформировать свою полуночную бригаду скорой психиатрической помощи: может оказаться нелегко отыскать тех, кто одинаково хорошо относится к нам в любом нашем состоянии.

Знайте: если в вас сидит искусственно выращенный всезнайка, который получает удовольствие, указывая людям на недостатки, умаляя их достоинства, рассуждая и сравнивая, – вы во власти плута. Желаю вам освобождения.

Бренда Уэланд

Чрезвычайно важно правильно определить, кто из ваших друзей «какого вас» предпочитает. Если вы сообщаете отличную новость человеку, которому нравится, когда у вас ничего не происходит, после огорченной паузы можете услышать: «Ничего себе, вот это да». Словно вы сказали, что ваше экзотическое заболевание крови ненадолго отступило. Позвоните в дурном настроении другу, который любит вас на вершине славы, и он отмахнется от вас, как от малярийного комара. Это особенно верно, когда вы окружены не очень общительными или имеющими собственные творческие проблемы людьми, которые могут не увидеть, что вам как художнику нужны поддержка и помощь. Для них вы счастливчик, так какие могут быть проблемы? Подобное отношение может привести к тому, что уже вы начнете проявлять о них заботу, пренебрегая творчеством. Молодой писатель, чей роман стал бестселлером, все заработанное раздает друзьям на их проекты, «чтобы все снова были в одной лодке» – то есть боролись за то, чтобы хоть как-то остаться на плаву. Популярный музыкант начинает неистово продюсировать молодых исполнителей. Когда люди критикуют наш успех или делают вид, что не замечают его, мы неосознанно пытаемся «откупиться», обеспечить мир любой ценой, даже если эта цена для нас непосильна.

Независимо от того, насколько сознательным бывает отказ от одобрения и поддержки, это мощный механизм манипулирования, способный заставить забыть о собственных интересах и угождать другим. Это может быть слишком затратно. Когда люди боятся показаться творчески несостоятельными, они не находят ничего лучшего, чем пытаться сделать творчески несостоятельными вас. И поэтому нужно искать тех, кто способен на щедрость и к нам, и к нашему внутреннему художнику.

А еще нужно учиться избегать тех, кто шантажирует нас нашим якобы пренебрежением ими в те периоды, когда мы копим свою энергию для следующего творческого рывка. И общаться с теми, кто помогает нам и на земле, и в воздухе.

Делая жизнь все более публичной, следует очень ясно сознавать минусы постоянного пребывания в свете софитов. Мы не можем себе позволить друзей, способных видеть лишь славу, но не ту цену, которой она достается. Кофе или алкоголь могут плохо сказаться на самочувствии, если выпить их на пустой желудок; точно так же повышенное общественное внимание может выбить из равновесия, если мы не будем наполнены в духовном смысле и до его вспышки, и после. А друзья, умеющие видеть лишь успех, но не связанный с ним стресс, просят о помощи в те самые моменты, когда мы сами в этом нуждаемся. Вот почему нам нужны друзья «до, во время и после». Те, кто поможет и взлететь, и приземлиться, и праздновать, и горевать. Кто-то способен лишь на что-то одно. Кто-то – лишь на что-то другое. Нам же нужны те, кто обладает достаточно щедрым характером и темпераментом для всего диапазона состояний.

Если книга хороша, рассказывает о знакомых вещах и написана искренне и если, перечитывая ее, вы все это видите, то пусть тявкают недоброжелатели: этот шум будет вам так же приятен, как вой койотов морозной ночью, когда они мерзнут в снегу, а вы сидите в тепле своего дома, построенного или купленного вашим трудом.

Эрнест Хемингуэй

Это может быть ваша тетушка Бернис. Или младшая сестра. Консьерж вашего дома или школьный товарищ. Накануне творческого рывка всем нужна собственная группа поддержки – тщательно отобранная команда близких и друзей, способных обеспечить любовь и способствовать в делах. Если кто-то видит в вас исключительно грациозного лебедя, эдакое публичное совершенство, и не знает, как вы мощно гребете лапами под водой, это не те друзья, в которых вы нуждаетесь.

И, как лебедя поддерживает вода, какой бы прозрачной и эфемерной она ни казалась, притом что существует физически, так и вас поддерживают высшие силы, какими бы невидимыми и эфемерными ни казались. На наши искренние молитвы они откликаются всегда. Так что если мы чувствуем себя одинокими и умоляем послать нам чуть больше дружеской помощи, она не замедлит проявиться.

Как-то, живя в Манхэттене, вдали от моего южного гнезда, я страстно захотела, чтобы меня и там окружали друзья из разряда «до, во время и после» – такие, с которыми мы каждый день общались в Нью-Мексико. К удивлению и облегчению, их оказалось много. Это актриса, с которой мы знакомы 25 лет. Преподавательница, учившая меня 35 лет назад. Еще один преподаватель – мы познакомились с ним лет 15 назад. Давняя подруга по совместным поездкам верхом. Эти люди знают меня и молодой, и необузданной, и задумчивой, и какой там еще я могу быть, когда представляется такая возможность. Сегодня в моей почте два письма от таких вновь обретенных друзей. И сообщение на автоответчике от лучшей подруги по курсам грамматики. Все эти «мистические» случаи воссоединения произошли непосредственно после моей отчаянной просьбы: «Милый Боже, пошли мне настоящих друзей. Я так одинока в компании из меня, тебя и моих добрых намерений».

С тобой беседуя, про время забываю.

Джон Мильтон

Большинству из нас было бы одиноко в подобной компании из самого себя, Бога и добрых намерений, и никто не знает это лучше Творца. Вместо того чтобы страдать от абсолютного одиночества, можно снять трубку телефона, как это сделала я, и заняться небольшим детективным расследованием. Мне потребовалось три звонка, чтобы разыскать Джулию Клэр Грин, мою преподавательницу литературы в старших классах школы, но когда я ее нашла и мы немного поговорили, она сделала то, что должен был сделать писатель: написала мне. Теперь ее фотография и письмо висят над моим рабочим столом, напоминая, что у меня может быть столько друзей, скольким я сама готова быть другом.