3.6. Литература Древнего Китая

Первым письменным памятником древнего Китая, в полном смысле этого слова, была дошедшая до нас летопись «Весна и осень» («Весны и осени»), в которой, по приказу царя, фиксировались события между 722–481 годами до н.э. Более ранние источники составлялись с целью регистрации важных речей, запоминавшихся специальными людьми, а затем, во II тысячелетии, соединившиеся с письменностью и зафиксированные на бамбуке.

Свидетельств об устной передаче текстов сохранилось довольно много. Так, философ Мэнцзы (IV–III века) рассказывал о героях, которых он делил на две группы: тех, кто непосредственно учился у мудрецов, и тех, кто знал об этом учении понаслышке.

Речи великого Конфуция, как сообщает китайская традиция, записывались не им самим, а его учениками и учениками учеников, а после были записаны в книгу «Лунь-Юй» («Изречения»).

Самые ранние памятники, создававшиеся со времен первобытнообщинного строя, оказались в Китае записанными позже других – только во II веке до н.э. Они появились в виде сводов: «Книга песен», «Книга преданий», «Книга перемен (гаданий)), «Книга обрядов». Вместе с уже упомянутой летописью «Весна и осень»» а также с комментариями к ней, эти книги составляют так называемое конфуцианское Пятикнижие (по преданию, их объединил и собрал воедино именно Конфуций).

Конфуций

Мифология. Древнекитайская мифология складывалась еще в доклассовом обществе. Мифы черпали образцы, сюжеты и мотивы, естественно, из фольклора.

Однако таких песен сохранилось немного. В китайской мифологии нет крупных сказаний, подобных мифам о Гильгамеше, «Махабхарате», «Илиаде». До нас дошли только отрывки из обрядовых песен и гимнов, философских и географических памятников, но они позволили достаточно хорошо реконструировать различные мифологические пласты древнего Китая. Но иногда памятники, закрепившие одни и те же сюжеты, толкуют мифы совершенно по-разному, что свидетельствует о том, что они создавались в условиях острой идеологической борьбы. Например, «Книга преданий» является полным антиподом «Каталога гор и морей».

В ранних мифах вполне нашли свое отражение, как и в мифах многих древних народов, и анимизм, и фетишизм, и тотемизм. В «Каталоге гор и морей» сообщалось о магической силе нефрита и других камней, персика и шелковицы, петуха и черной черепахи, а также других птиц, животных (в том числе и волшебных, мифических) и предметов. Тотемизм отразился в зооморфности богов и предков: богиня плодородия Нюйва, например, была полузмеей, бог грома – быком, бог Востока Гауман – полуптицей.

Довольно рано у китайцев предметом поклонения и обожествления стало Солнце. Культ солнца осознается родственным культу огня.

Крупнейшими фигурами в мифологии были уже названная выше Нюйва и Охотник, о котором существовал целый комплекс сложных и запутанных сказаний. Он добывает солнце, борется с тайфуном и пр. Позднее Охотник выступает в качестве царя – узурпатора, ставшего, в свою очередь, жертвой измены и коварства. Мифы об Охотнике послужили источником для вызревания героического эпоса. А обработанная мифология ложится в основу «истории» древности. В таком псевдоисторическом толковании мифов особенно велика роль конфуцианства.

Кризис мифологического сознания отразился в философских «Вопросах Небу».

Это произведение приписывалось Цюй Юаню, но создавалось явно раньше.

«Вопросы Небу» говорят о попытке выявить противоречия в сказаниях с очень сильным элементом скепсиса и критики. Главные вопросы – о мироздании.

В этом произведении раскрывались зачатки критики религиозных верований, которые, вместе с развитием научных знаний и попытками философского их обобщения, свидетельствовали о раннем появлении сомнений в правильности религиозных взглядов, о зарождении вольнодумия, как важном сдвиге в мировоззрении древнего человека.