3.6.3. Поэты древнего Китая

Цюй Юань (340-278 гг. до н.э.). Существование Цюй Юаня, даты его жизни и авторство стихов неоднократно ставилось под сомнение, что вполне естественно при изучении столь отдаленной эпохи. Но рассеять эти сомнения может само содержание его произведений. Одно из его важнейших творений – «Скорбь отлученного» – начинается с родословной автора, где он называет свое имя, а потом, еще в нескольких стихотворениях снова упоминает его. Вообще, этот прием, ввод автора в повествование, свойственен ранним поэтам. Цюй Юань жил в Чу, могучем царстве на юге Китая. Видимо, он был одного рода с чуским царем, вел свою родословную от общего мифического предка. Он занимал высокий пост, был советником царя во время дипломатических переговоров, составлял указы от имени царя, однако в результате политических интриг впал в немилость и дважды попадал в опалу и изгнание. Первое изгнание было непродолжительным, а второе длилось девять лет и кончилось тем, что поэт в отчаянии «с камнем в объятиях» бросился в реку Мило.

Цюй Юань

В своих произведениях Цюй Юань выступает не только поэтом, но и философом – моралистом. Стихотворение для него – форма провозглашения истины. «Скорбь отлученного» – его основное произведение – это увещевание изгнавшего его царя. Но Цюй Юань настоящий поэт, ведь его наставления облечены в высокохудожественную, образную форму. Редко обращаясь прямо к государю, Цюй Юань разговаривает со своей якобы неверной возлюбленной, иногда прибегая и к другим аллегориям. Все положительное у этого поэта связано с конфуцианской системой образов, с легендой о золотом веке, с преклонением перед прошлым. В сравнении с праведными правителями он устанавливает порочность современных. Его противники те, кто вместо ароматов хранит навоз и украшает себя бурьяном и полынью вместо цветов. Вывод Цюй Юаня один: «Как грязен мир!» Не найдя признания на родине, поэт жалуется на несправедливость опалы и измены друзей. В «Скорби отлученного» изгнанный из своего царства поэт отправляется на поиски справедливого царства, он странствует по поднебесью на колеснице, запряженной драконами и в сопровождении фениксов, богов грома и ветра. В одно мгновение поэт облетает всю вселенную, останавливаясь лишь в жилищах богов. Он изображает себя властелином мира, космоса, боги становятся его помощниками.

Когда у Врат священных я собрался отдохнуть,

Остановить Светило я велел вознице,

И за гору Заката не спешить зайти…

Определяющим моментом в этом стихотворении является решение поэта обратиться к верховному богу, но ворота столицы Чу остаются для него закрытыми навсегда…

В ряде других произведений Цюй Юаня проходят те же темы. Это такие стихотворения, как «Плачу по столице Ин», «Мне жаль ушедших дней», «Ода к мандариновому дереву» и др. Кроме этого, Цюй Юань прославлял воинскую доблесть («Смерть за родину»), предназначая эти песни для плача над умершими во время погребальных обрядов. А его «Девять гимнов» предназначались для самых разных обрядов и представляют нынче важный источник для изучения мифологии Китая.

Любопытно и то, что гимны Цюй Юаня резко отличаются от гимнов «Книги песен»: вместо торжественного славословия в честь божества на первый план выступает любовная тема – монологи в «Душе горы» и «Владыке реки» полны любовного томления.

Фрагмент творения в жанре фу

Форма стиха Цюй Юаня представляет собой дальнейшее развитие песенно-поэтического творчества Китая. Автор создает разнообразные ритмы, обусловленные специфической мелодией (многие стихи исполнялись на одну, раз и навсегда заданную, мелодию). Строки его неравномерны по длине, зато рифма уже обязательна. Цюй Юань – мастер стихотворной формы, черпающий свои образы, сравнения и метафоры из народного творчества. Стихи его наполнены богатейшим мифологическим материалом и до сего времени сохраняют свое обаяние. Его поэзии свойственны замедленность в развитии действия и обилие мелких сцен и эпизодов, эпическое величие стихам придают повторы, усиленные все новыми деталями.

От эпопеи «Скорбь отлученного» произошел новый жанр крупной формы в китайской поэзии – фу, послуживший основой для создания произведений на философские темы, для описания придворной жизни. По этой же поэме называли и поэтов в древнем Китае – «люди скорби».

Сунь Юй (290–223 гг. до н.э.). Поэт Сунь Юй жил и творил в том же южном царстве Чу, что и Цюй Юань. Биографических сведений о нем почти не сохранилось. Известно лишь, что происходил он из знатного рода, но был беден и важных постов не занимал. На своем происхождении он не останавливался ни в одном из произведений и представлял себя поэтом, отвечающим на вопросы царя во время прогулок. Сунь Юй продолжает традиции Цюй Юаня – разрабатывает те же жанры: лирический и лиро-эпический, также он связан с ораторским искусством и народной песней. Философский цикл «Девять изменений» близок к философской лирике предшественников.

Однако Сунь Юй вносит и много нового в развитие китайской поэзии: от высоких философских проблем он переходит к вопросам земного бытия. Он переносит атрибуты небесных владык на земного царя, желая возвеличить одного, тем самым, требуя объединения страны. Большую роль в его поэзии играет близость к даосской философии. «Девять изменений»: изменения здесь означают смену времен года в природе и смену настроения человека. Часто в своих стихах Сунь Юй скорбит по себе, по своему непризнанному таланту. «Призыв к душе» – это произведение является спорным, поскольку часть исследователей приписывает его создание Цюй Юаню. В этой песне представлено заклинание, исполнявшееся во время обряда – магического возвращения на землю души умершего. Песня делится (условно) на две части: в одной изображаются муки за гробом, в другой – радости земной жизни.

Там великаны хищные живут

И душами питаются людскими…

Не торопись взойти на небо,

Там тигры, барсы ждут у девяти застав…

Каждая строка кончается призывом: «Вернись, душа!»

Сунь Юй является большим новатором в жанре фу, особенностью коего являются прозаические вступления, в которых излагаются причины создания данного произведения. Это позволяло вводить в стихотворение автора и других исторических лиц и свободно переходить от диалога к монологу.

Конечно, лирика Сунь Юя еще остается, как и у всех древних, дидактичной, но его произведения являются подлинно художественными, ибо прекрасное – художественное слово – в них превалирует над остальным. Можно назвать ряд таких блестящих творений Сунь Юя, как «Горы высокие», «Ода о ветре» и др. В его одах мифические и реальные герои близки друг другу, но мифические образы становятся у него художественным приемом. А красоту земных героев, например, простой сельской девушки, поэт воспевает лишь в одном произведении – оде «Распутный Дэнту», рассказывающей о вельможе, который чернит поэта в глазах царя, намекая, что тот распутен. Царь предлагает Сунь Юю покинуть дворец, и остальная часть стихотворения превращается в защитительную речь. Сценки из придворной жизни в этой оде необыкновенно живо раскрывают нравы придворной жизни того времени и остроумие поэта.

Стихи Сунь Юя, его замечательные образы, в том числе и Дэнту, вошли в сокровищницу китайской поэзии. Поэзию, витавшую в сфере высоких моральных и философских проблем, он приблизил к земному, очеловечил. Своим воспеванием природы и человека, чувства любви и земных наслаждений он положил начало светской поэзии в Китае.

Цзя И (201–169 гг. до н.э.). Цзя И жил накануне объединения Китая и был сторонником аристократии, пытавшейся вернуть утраченное влияние. По своему образу мысли Цзя И тяготел к даосской школе философов.

От Цюй Юаня Цзя И наследует жанр фу, не порывая при этом связи с народным творчеством. «Плач по Цюй Юаню» он создает как обрядовую песню и, начертав его на свитке белого шелка, бросает в реку там, где погиб Цюй Юань. В этой элегии поэт скорбит о безвременной кончине своего предшественника и посылает проклятья сгубившему его миру. Но не оправдывает самоубийства:

…И все же виноват он!

В своих произведениях Цзя И изображает себя и свою судьбу, горько высмеивая себя за мечту принести пользу людям, а отказ от этой мечты излагает в «Оде к сове», созданной во время изгнания. В этом стихотворении автор рассказывает о своей надежде воспитать правителя, отвечающего его идеалам, но…Нежно любимый воспитанник разбивается, упав с коня. Цзя И тоскует о нем и через год умирает. Таким образом, «Ода к сове» представляется нам итогом деятельности автора.

И содержание, и форма оды раскрывают восприятие автором древних концепций даосизма. Как и Лаоцзы, Цзя И мыслит антонимами, часто прибегая к изречениям, афоризмам Лаоцзы, лишь слегка их перефразируя.

Беда – так радость жди.

Удача – значит, жди невзгод.

И счастья, и несчастья дни

Толпятся у одних ворот.

В прозаическом введении к этой оде Цзя И рассказывает о том, как во время изгнания к нему в жилище влетела сова, а, по народному преданию, прилет дикой птицы означает, что душа хозяина покинет дом. Цзя И ведет поэтический диалог с невидимым собеседником – птицей. Сохранив традиционные приемы ораторского искусства, Цзя И становится новатором – старое и новое в композиции сплетаются в необыкновенно красочное и яркое произведение поэта – мыслителя.

Сыма Сянжу

Сыма Сянжу (179–117 гг. до н.э.). Из большой плеяды поэтов эпохи Хань наиболее выдающимся был Сыма Сянжу. Он происходил из обедневшего аристократического рода. С малых лет любил «учиться и фехтовать». Сначала Сыма Сянжу служил у императора Вэньди, затем, когда ко двору прибыл лянский князь, собравшийся вокруг него кружок поэтов, увлек Сыма Сянжу. Поэтическое дарование открыло поэту путь к меценату. Впоследствии Сыма Сянжу занимался не только поэзией, но и государственными делами. Официально известно о его хождении послом в «земли южных племен» и доклад на высочайшее имя о политике империи на окраинах. Биография Сыма Сянжу – единственная в древнем Китае, в которой не только сохранилась официальная сторона, но и житейская – история его женитьбы и любви. Это объясняется особенностями эпохи – усилением интереса к личной жизни, к интимному. Нам известно, что после смерти лянского князя поэту пришлось расстаться с кружком поэтов и отправиться к себе на родину. Здесь он сначала оказался в бедности, а затем нашел покровителя – начальника уезда, который приглашал его к себе и возил в гости к богатым и именитым людям. На пиру у местного богача Сыма Сянжу знакомится с дочерью последнего, жившей затворницей после смерти мужа. Красота молодой вдовы пленила его, поэт начал импровизировать, аккомпанируя себе на музыкальном инструменте – цине, вкладывая в песню все свое чувство. От этой песни, считается, пошел в Китае жанр тяоцинь, сходный по значению с испанской серенадой. Изысканная внешность, манеры придворного, его песня очаровали красавицу, и она сбежала с поэтом из отцовского дома. Отец, в гневе, пообещал убить дочь и «не дать ей ни гроша». Жизнь в голых стенах родного дома заставила красавицу пойти на хитрость: супруги продали коня и колесницу, купили кабачок, молодая жена стала хозяйничать у жаровни, а поэт, словно раб, в одной набедренной повязке, мыл посуду. Отец девушки, не смея показаться на улицу от позора, дал дочери приданое. Надо сказать, что жена поэта, в старости, когда Сыма Сянжу захотел взять новую наложницу, не имея права возразить мужу, сочинила песню, принимаемую комментаторами за народную – «Плач о сединах», где напомнила мужу об их молодости и любви. Поэт отказался от своей затеи… Такова сила искусства!

В творчестве Сыма Сянжу наблюдается окончательный переход к индивидуальной лирике, если так можно выразиться, к анакреонтическому стиху. В оде «Красавица» он говорит о любви с первого взгляда. Любовь у него уже земная, и расставание с женщиной изображается не как исчезновение прекрасного видения, а как невозможность старику соединиться с молодой красавицей. По просьбе императрицы (как сказано в предисловии), Сыма Сянжу сочиняет оду «Там, где длинны ворота», изображая любовные томления отвергнутой женщины. Говоря от лица героини, Сыма Сянжу замечательно передает всю гамму ее настроений: от взрыва страсти до тончайших оттенков скорби.

Оды «О Пустослове», «Об императорской охоте», «О великом человеке» показывают, что Сыма Сянжу начинает утрачивать близость к народной песне. В концовках еще сохранены дидактические черты, сатира дается намеком: преувеличенное воспевание пышности дворца обличает расточительность правителя.

В оде «Об императорской охоте» автор предстает перед нами как крупный художник, мастер пейзажа, воспевающий красоту своей страны. Хотя следует отметить, что, как и многие древние поэты, Сыма Сянжу в произведениях крупной формы еще не выработал стройной композиции, патетические сцены перегружают оду и наносят ущерб художественной целостности произведения.

Ода «О великом человеке» – панегирик в честь самодержца Уди. Воспевая его, автор не находит своему герою равных ни на земле, ни на небе. Поэт становится здесь зачинателем светского торжественно – панегирического стиля, певцом мощной объединенной китайской империи.

Вообще жанр фу, созданный целой плеядой блестящих поэтов Китая, от Цюй Юаня до Сыма Сянжу, прославил китайское искусство далеко за пределами страны и продолжался в творчестве поздних поэтов вплоть до нашего времени.