Ущербность отвечает на презрение презрением
99. Почему девочка в нейтральном возрасте уже так сильно отличается от мальчика?
Потому что, помимо общей детской ущербности, она подвержена дополнительным ограничениям как женщина. Мальчик, лишенный прав из-за того, что он ребенок, обеими руками захватил привилегии пола и не желает делиться с ровесницей:
«Мне можно, я могу, я же мальчик».
Девочка – чужеродный элемент в их среде. Один из десяти непременно спросит:
– Зачем она с нами?
Стоит возникнуть ссоре, в которой мальчики сами разберутся, щадя самолюбие другого, не грозя ему изгнанием, как девочке мгновенно адресуют жестокое:
– Не хочешь – вали к своим.
Охотнее общаясь с мальчиками, девочка становится подозрительной личностью и в собственной среде:
– Не хочешь – катись к мальчишкам.
Ущербность отвечает на презрение презрением – защитная реакция задетой гордости.
Только исключительная девочка не сдастся, посмеется над общественным мнением, станет выше толпы.
В чем выразилась враждебность толпы детей к девочкам, которые играют с мальчиками? Возможно, я не ошибусь, утверждая, что эта враждебность создала бескомпромиссный суровый закон:
«Девочка опозорена, если мальчик увидит ее трусики».
Этого закона в той форме, какая принята среди детей, не могли выдумать взрослые.
Девочка не может свободно бегать, потому что, если она упадет, то прежде чем она успеет оправить платьице, уже слышится злобное:
– О-о-о, трусики, трусики!
«Врешь!» Или вызывающее: «Ну и что такого?» – говорит она, покраснев, смущенная, униженная, сконфуженная.
Пусть только она попробует подраться: окрик остановит и парализует ее.
Девочки не такие ловкие, как мальчики, – поэтому они меньше достойны уважения; они не дерутся, зато обижаются, ругаются, ябедничают и плачут. А тут еще взрослые требуют уважения к ним.
С какой радостью дети говорят о ком-нибудь из взрослых:
– А мне его слушаться не надо.
А девчонке нужно уступать – с какой стати?
Пока мы не освободим девочек от пресловутого «это неприлично», истоки которого в особенностях их одежды, напрасны попытки сделать их друзьями мальчиков. Мы решили эту проблему на свой лад: отрастили мальчикам длинные волосы, опутали их такой же густой сетью правил приличий – и пускай теперь играют вместе. Вместо того чтобы растить мужественных дочерей, мы удвоили число женоподобных сыновей.
Короткие платья; купальные, спортивные костюмы; новые танцы – смелые попытки решения проблемы на новых принципах. Сколько в предложениях моды кроется размышлений! Надеюсь, что это не легкомыслие. Не стоит обижаться и критиковать: в обсуждении так называемых щекотливых тем мы храним верность предрассудку осторожности. Я не хотел бы возобновлять попытку обсуждения всех этапов развития всех детей в короткой брошюрке.