Тяжелые времена в Исландии

Скандинавские колонии в Исландии и Гренландии, хотя не утратили культурного своеобразия, но под давлением укрепившейся монархии лишились политической независимости. Из-за эпидемий, экономической изоляции и климатических изменений в обеих странах произошла сильная убыль населения, для Гренландии оказавшаяся фатальной. Около 1250 г. климат в Северной Атлантике стал портиться: Средневековый климатический оптимум подошел к концу. К 1350 г. средние температуры понизились до значений существенно ниже наших сегодняшних, в Северной Америке и Европе началось время чрезвычайно морозных зим и холодных лет, известное в истории как Малый ледниковый период. Продолжался он примерно до 1850 г., и Темза в эти столетия зимой промерзала так крепко, что лондонцы устраивали на льду ярмарки и даже жгли костры, венецианцы катались по лагуне на коньках, а один раз в Стамбуле замерз Босфор, и можно было пешком перейти из Европы в Азию. Холодные лета раз за разом оборачивались неурожаями, и миллионы людей голодали. Одна из причин, почему черная смерть, опустошавшая Европу в 1347–1351 гг., унесла столько жизней (погибло до 50 % населения), состояла в том, что эпидемия обрушилась на ослабленную популяцию.

Малый ледниковый период тяжко ударил по Исландии, но это было лишь полбеды. Средневековым исландцам пришлось переживать не только ухудшение климата, но и последствия крупных вулканических извержений, а также серьезные экологические неприятности, сотворенные собственными руками. Воздействие человека на природу Исландии было сильным и стремительным. К концу эпохи, описанной в «Книге о заселении Исландии» (примерно 930 г.), на строительство и топливо вырубили большую часть лесов, а выбивание пастбищ коровами и овцами не давало травостою восстановиться. От этого началась ветровая и дождевая эрозия почв. Хуже всего пришлось высокогорным районам, где огромные территории превратились в ледяную пустыню, но к 1300 г. эрозия почвы уже началась и в низинах; она продолжилась и в Новое время, так что истощение пастбищ вызвало значительный упадок сельскохозяйственного производства. Этот процесс удалось обратить вспять только в последние десятилетия с помощью масштабной программы восстановления лесов. Извержения тоже плохо сказывались на производительности крестьянского труда: они засоряли пастбища пеплом и вызывали разрушительные наводнения после таяния льдов, покрывавших склоны многих вулканов. Одно из самых катастрофических извержений в 1362 г. растопило ледовую шапку вулкана Ватнайёкюдль, отчего потоки воды, хлынувшие со склонов, подчистую смывали деревни и хутора, и похоронило сотни квадратных километров земли под слоем пепла по колено глубиной. Последствием этих бедствий стал голод, к XV в. вдвое сокративший население Исландии.

К этому времени остров уже утратил независимость. Альтинг обеспечивал Исландии устойчивое правительство, и все годи находились примерно в одном статусе, но в начале XIII в. политическая система не смогла предупредить появление главных вождей, шести сторгоди («великие вожди»). Эти семьи, соперничая за верховенство, подчиняли себе мелких вождей, пытались создавать локальные королевства и облагали своих последователей тяжким гнетом налогов и военной повинности. Страну раздирали кровавые распри и гражданские войны, которые в конце концов уничтожили свободное государство. Чтобы усилить свои позиции, многие годи искали поддержки норвежского короля Хакона IV, собирателя земель, и за это становились его вассалами и поддерживали его притязания на власть над Исландией. Хакон мало-помалу распространял в стране свое влияние, и в 1263 г. альтинг проголосовал за вхождение в состав Норвегии. Король упразднил правление годи, и хотя альтинг продолжал ежегодно собираться в Тингведлире до самого 1798 г., членов Логретты теперь назначал норвежский монарх, а их решения без монаршего одобрения не имели силы. Вместе с политической независимостью Исландия утратила и хозяйственную самостоятельность. По окончании периода заселения исландцы для поддержания торговых связей все больше и больше нуждались в иностранцах. Отсутствие леса, пригодного для строительства судов, означало, что сгнившие корабли первых поселенцев не удалось заменить новыми, и поэтому торговлей с Исландией завладели сначала норвежские, затем немецкие и английские коммерсанты, диктовавшие свои условия. Исландия будет одной из беднейших европейских стран, пока вновь не обретет независимость в 1944 г.

В XIII столетии на фоне политического упадка Исландия создает свое главное культурное сокровище – саги. Пожалуй, именно они, как ничто другое, способствовали формированию вокруг викингов – при всей неприглядности их нравов и обычаев – романтической легенды. Не будь саг, викинги, вероятно, так и остались бы затерянной в истории кучкой варваров, вроде вандалов или готов. На исландском слово saga означает «сказанное», так что сагическая литература, видимо, возникла из устного фольклора, весьма помогавшего исландцам занимать себя долгими зимними вечерами. Материал саг разнообразен: это мифы и легенды, любовные история, жития. Но два главных жанра – это ?slendingas?gur («саги об исландцах») и королевские биографии konungas?gur («саги о королях»). Анонимные саги об исландцах – это исторические романы в жанре семейных историй, основанные на событиях из жизни реальных людей, случившихся в Исландии в эпоху викингов. Эти истории стали мощным ответом на бедственные времена, они предлагали бегство в «золотой век» героического прошлого, одновременно обращаясь к заботам современности. Неудивительно, что у общества, настолько раздираемого распрями, сквозной темой многих саг была кровная вражда и ее трагические последствия, сказывающиеся через поколения. В «Саге о Ньяле», которую многие специалисты считают лучшей из всех саг об исландцах, кровное родство, личная привязанность и дружба неизбежно втягивают Ньяля, доброго и миролюбивого человека, в чужие раздоры и доводят в конце концов до гибели от чужой руки, когда враги подстерегают его и заживо сжигают в доме. Хотя авторы саг пишут о путях судьбы, герои повествования редко оказываются беспомощными жертвами, они сами выбирают свою участь и, если погибают, то из-за каких-то изъянов характера или ошибок в суждениях. Этот захватывающий психологический реализм придает сагам удивительно современное звучание, особенно на фоне модных в тогдашней Европе рыцарских романов с их шаблонными персонажами и зачастую сверхъестественными и фантастическими сюжетами.

Наверное, самая увлекательная из саг об исландцах на все времена – это «Сага об Эгиле», рассказывающая о жизни скальда Х в. по имени Эгиль Скаллагримссон. Насколько Эгиль из саги напоминает исторического Эгиля, установить невозможно, но это символический герой, сочетающий в одной личности все противоречивые грани эпохи викингов, показанный по очереди воином, торговцем, земледельцем и поэтом, человек безжалостно жестокий и в то же время способный сочинять глубоко сентиментальные стихи на смерть своих детей. Имя автора «Саги об Эгиле», как и всех саг об исландцах, неизвестно, но распространено мнение, что, судя по стилю, ее написал Снорри Стурлусон (ок. 1179–1241 гг.), крупнейший представитель исландской средневековой литературы. Снорри, как и Эгиль, был человеком многих талантов: поэт, историк, законник, политик и аристократ из могущественного клана Стурлунгов, господствовавшего в западной части Исландии. В три года Снорри усыновил Йон Лофтссон из Одди, самый влиятельный вождь Южной Исландии. Это оказалось самым значимым событием в судьбе Снорри. Одди был главным культурным центром Исландии, а Йон, сам ученый человек, позаботился о том, чтобы Снорри получил хорошее образование, изучая теологию, право и латинскую словесность. Когда ему было 19, сводный брат Сэмундр устроил Снорри выгодный брак с Хердис, единственной дочерью Берси Богатого, и через нее Снорри в 1202 г. унаследовал первый вождеский титул. В последующие годы Снорри приобрел еще множество титулов и превратился в одного из самых могущественных сторгоди. Снорри трижды избирали в законоговорители, и юридические знания помогали ему преследовать свои цели и оказывать протекцию друзьям, но великие амбиции закономерно настроили многих против него. Снорри не был жестоким человеком, и многие современники считали его трусоватым. К несчастью для него, в Исландии XIII в. политик не мог позволить себе чураться насилия.