Крещение или смерть

В 994 г. в Англии Олаф крестился, причем таинство над ним совершил архиепископ Кентерберийский Элфидж, в 1012 г. принявший мученическую смерть от рук данов. Поэтому языческое сопротивление христианизации Олаф решил сломить раз и навсегда. Он не был терпеливым человеком и, похоже, с самого начала решил, что сила быстрее даст нужные плоды. Насаждать новую веру он начал с Викена, где мог рассчитывать на поддержку отцовской родни. Противника Олаф не щадил: убивал, калечил, изгонял. Тех, кто практиковал древнюю магию сейд, он топил в море, в отлив привязывая к скалам. Народу Викена такие методы показались убедительными, и к началу 997 г. большинство его жителей были крещены. Летом Олаф пошел в западные области Норвегии, взяв большое войско, чтобы подавлять любое недовольство. Но недовольных не нашлось – отчасти благодаря материнской родне Олафа, которая все влияние употребила на то, чтобы смягчить антихристианское сопротивление. Осенью Олаф пришел в Трёнделаг, по-прежнему поголовно языческий, и сжег святилище в Ладе. Местные жители решили, что это уже слишком, и взялись за оружие, вынудив Олафа на зиму уйти в Викен. Но это было временное отступление. На следующий год он вернулся в Трёнделаг. Сначала Олаф занял примирительную позицию, обещав поглубже изучить языческие верования, но это было лишь уловкой, чтобы усыпить бдительность трёнделагцев, которые почувствовали себя в безопасности. На местном тинге люди Олафа убили главу языческой общины Ярн-Скегги прямо в храме Тора. И хотя язычники пришли в полном боевом облачении и с оружием, потеря предводителя подорвала их боевой дух, и они безропотно согласились креститься.

Чтобы еще укрепить свою власть в слишком независимом Трёнделаге, Олаф построил на мысу близ устья Нидельвы, омываемом с одной стороны рекой, а с другой водами фьорда, дворец и христианскую миссию. Почти полностью окруженное водой, это место было хорошо защищено, и оттуда имелся прямой выход в море. Кроме того, оно было всего на 3,5 км удалено от Ладе, центра местной независимой власти, теперь перешедшего под контроль короля. Новое поселение Олаф назвал Каупанген («место торга»), возможно, для привлечения коммерсантов, а с ними – налогов и таможенных сборов, но оно скоро стало известно под названием Нидарос («устье Нидельвы»). С XIX в. оно стало носить название Тронхейм – ныне это третий по величине город Норвегии.

Упрочить свои позиции в этих краях Олаф также пытался за счет женитьбы на дочери Ярн-Скегги, Гудрун. Это оказалось большим просчетом, едва не стоившим Олафу жизни: Гудрун была не из тех, кто легко прощает обиды, и в брачную ночь попыталась заколоть жениха. Далее сага лаконично резюмирует: «Гудрун больше не ложилась в постель с королем». Весной 999 г. Олаф завершил крещение прибрежных областей Норвегии, отправившись в Халогаланд, лежавший за полярным кругом, но сначала разбив силы халогаландцев в морском сражении. Примерно в то же время под нажимом Олафа исландский альтинг принял христианство как официальную религию страны.

Христианизация была лишь одним из путей, которыми Олаф надеялся упрочить королевскую власть. Для средневековых монархов важным способом обретения славы и расширения власти была чеканка монеты. Олаф устроил в Тронхейме монетный двор и выпустил первую норвежскую монету. А еще он учредил институт провинциальных наместников. Однако новому королю не суждено было править долго. После нескольких лет успешных кампаний на Балтике в Данию вернулся Эрик Хаконсон, радушно встреченный Свеном Вилобородым. В союзе со шведским королем Олафом Шётконунгом (правил ок. 995–1022 гг.), который имел виды на определенные области Норвегии, эти двое замыслили свержение Олафа. Удобная возможность явилась в 1000 г.: Олаф поплыл через датские воды на юг грабить венедские земли на южном берегу Балтики.

Саги говорят, что к этому набегу Олафа подстрекала новая жена, Тюре, сестра Свена Вилобородого. Брак Олафа и Тюре не был дипломатическим: Тюре против воли брата покинула мужа-язычника, венедского короля, и вышла за Олафа. Теперь она потребовала, чтобы Олаф отнял у венедов имущество, которое ей пришлось бросить, убегая от прежнего мужа. По преданию, приближенные не советовали Олафу это делать, но он послушал жену. Более вероятно, что Олаф решил успешным набегом залечить раны от насильственной христианизации и укрепить лояльность военной аристократии. А венеды, как язычники, казались ему законной добычей.