КАКИЕ СОБИРАТЬ КНИГИ?

Редакцией «Комсомольской правды» было получено от читателя А. Громадченко (инструментальщика шахты «Южная—1» г. Шахты, Каменской области) такое письмо:

«В нашем доме живет много молодежи. Все они комсомольцы, хорошо зарабатывают, хорошо одеваются. У многих есть свои личные библиотеки. Так, например, у комсомольца Владимира Ливерко имеется триста книг, у Григория Лубенченко — около четырехсот и т. д. Иногда ребята спорят: какие книги лучше собирать? Одни гоняются за иностранной литературой, особенно за сочинениями Дюма, Конан—Дойля.

Купит такой книголюб «Королеву Марго» и бегает, хвастает по всему дому.

А вот библиотека другого комсомольца. Здесь больше классики марксизма–ленинизма, сочинения Пушкина, Гончарова, Флобера, Тургенева, Горького, Гайдара. Этому товарищи нередко говорят: «Зачем нужно было покупать эти книги, ведь их можно взять в библиотеке?»

Как же правильно комплектовать домашнюю библиотечку?»

«Комсомольская правда» поручила мне на это письмо написать ответ. Ответ был напечатан в «Комсомольской правде», но в несколько сокращенном виде 11. Привожу его здесь полностью:

Какие книги надо читать и какие из них стоит собирать и хранить у себя в домашней библиотеке, вне зависимости от ее размера, — будь то всего–навсего одна полка книг, целый шкаф их, или набитые ими стеллажи во всю стену?

Прежде всего, мне кажется, что это два разных вопроса. На первый из них, наиболее серьезный — «что читать» — в одной статье ответа не дашь. Это дело целой особой отрасли библиографии — отрасли, носящей название «рекомендательной библиографии».

Как ни странно, у нас с вопросом рекомендательной библиографии дело обстоит пока не блестяще. Из старых дореволюционных пособий для примера можно назвать классический труд Н. А. Рубакина «Среди книг». Этот труд в свое время был отмечен В. И. Лениным.

Однако труд Н. А. Рубакина во многих своих частях безнадежно устарел, а нового, такого же капитального пособия, пока не создано. Даже специальный журнал под очень ясным, раскрывающим его содержание названием, а именно «Что читать?» — начал выходить только с апреля 1958 года.

Дело рекомендательной библиографии — дело сложное. Здесь учитывается и возраст читателя, и степень его развития, и образование, и многое другое.

Единственный общий рецепт, который можно дать без боязни, что он покажется чересчур наивным, один: книги надо читать хорошие. И здесь вовсе не должен возникать вопрос, какими авторами они написаны — отечественными или иностранными.

Сочинения Максима Горького давно уже принадлежат всему миру, сочинения Шекспира — не менее дороги нам, чем англичанам. Сведущие люди даже говорят, что у нас Шекспира печатают и ставят в театре куда больше и чаще, чем у него на родине.

Следовательно, вопрос этот сам по себе отпадает, и все дело заключается только в качестве и значимости тех или иных произведений.

Но, конечно, произведения русского писателя для русских, как и английского для англичан, всегда будут ближе, роднее. И я легко могу представить себе человека, читавшего Толстого и вовсе незнакомого, скажем, с сочинениями Диккенса. Но я даже во сне не мыслю увидеть нашего советского читателя, прочитавшего Диккенса, но не знающего, что на свете есть «Война и мир» Толстого, «Мертвые души» Гоголя или «Тихий Дон» Шолохова.

Не так плохо, что молодежь шахты «Южная—1» читает Александра Дюма и даже Конан—Дойля. Было бы плохо, если бы они читали только это. Еще хуже, если бы они не читали вовсе.

Власть книги огромна. Если человек первоначально пристрастился к чтению пусть даже средних по качеству книг, от них он неминуемо придет к книгам хорошим. Пути читателя к книге и книги к читателю — не всегда гладкие, проторенные пути.

Когда–то Н. А. Некрасов мечтал:

«Эх! Эх! Придет ли времечко, Когда (приди желанное!..) Дадут понять крестьянину, Что розь портрет портретику, Что книга книге розь? Когда мужик не Блюхера И не милорда глупого — Белинского и Гоголя С базара понесет».

Не все знают, что «Блюхер» — это генерал Блюхер, победитель Наполеона при Ватерлоо. Его лубочные портреты были в свое время ходовым базарным товаром. «Глупый Милорд» — это в своем роде знаменитая лубочная книга «Повесть о приключениях английского милорда Георга». Скомпоновал ее и впервые напечатал в 1782 году русский лубочный писатель Матвей Комаров, или, как он себя называл, «Житель города Москвы». Он же был автором и издателем другой, популярной в свое время лубочной книги, — «История российского славного вора и разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина».

Оба эти «творения» Матвея Комарова, и «Каин», и «Милорд», были когда–то популярнейшими лубочно–базарными книгами, выдержавшими множество изданий.

Что же принесли эти книги: вред или пользу? Надо сказать, что и то и другое. Вред потому, что они были явлением внелитератур–ного порядка, а пользу — вследствие того, что они же были одними из первых, очень немногих книг, которые начали проникать в народ. Они прокладывали тот первоначально весьма шаткий мостик, который с годами креп все больше и больше, а после Октябрьской революции превратился в широкую столбовую дорогу для Белинского и Гоголя, которых народ понес с базара домой, забыв навсегда «Милорда глупого».

Этой стороной вопроса очень интересовался Л. Н. Толстой. Он считал, что деятельность Матвея Комарова, лубочного писателя 18?го века, заслуживает внимательного изучения.

Сейчас Матвеи Комаровы, разумеется, не нужны. И если иногда роль этого своеобразного «мостика» сегодня для кого–то выпадает на «Шерлока Холмса» — это не страшно.

Хотя… Разрешите именно по этому поводу рассказать эпизод из действительной жизни. Лет двадцать тому назад я был на гастролях в Ленинграде вместе с талантливейшей эстрадной балетной парой А. и М.

Мать балерины, милейшая женщина, осталась в Москве в их квартирке, в полном одиночестве. В одно, совсем непрекрасное утро, из Москвы в Ленинград пришло трагическое известие, что мать балерины убита неизвестными злоумышленниками, по–видимому впущенными в квартиру ею самой. Убийство обнаружили соседи, обратившие внимание на то, что квартира не открывается уже двое суток.

Взявшиеся за расследование работники уголовного розыска по началу встали в тупик. Никаких следов! Ни отпечатков пальцев, ни орудия убийства–ничего! Даже обычной цели ограбления нет: взяты были какие–то пустяки.

Факт казался загадочным. Кто же убил? Враги? Но какие же враги у мирной актерской семьи, очень любимой всеми окружающими?

Случайно работник уголовного розыска обратил внимание на книги, занимавшие один из книжных шкафов. Это была исключительно приключенческая, вернее «сыщицская», литература.

Всякого рода «Шерлоки Холмсы» были подобраны в значительном количестве.

Этими «приключениями» весьма увлекался молодой муж–партнер балерины, и у него было большое знакомство среди молодых людей, любителей таких же книг. Любители продавали ему книги, обменивались. Было два–три постоянных поставщика. Надо ли говорить, что именно эти «поставщики» и оказались убийцами. Двое парнишек, еще несовершеннолетних, начитались всей этой уголовщины и решили «от теории перейти к практике». Характерно, что они действовали в резиновых перчатках, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Значит, явно уже руководствовались «литературой».

Парнишек, конечно, тут же нашли, но что пользы? Это, с позволения сказать, «увлечение», стоило жизни человеку и исковеркало жизнь им самим.

Я не делаю никаких выводов, а просто рассказываю факт. Он уже двадцатилетней давности и сейчас вряд ли даже возможен. Кроме того, я никак не причисляю себя к лагерю врагов так называемого «приключенческого жанра» в литературе. По этому поводу ведутся сейчас горячие дискуссии, которые, в общем, сводятся к правильному решению: есть приключенческая литература хорошая, полезная, а есть плохая и вредная. Первой, к сожалению, мало, второй–много. Дело опять за «рекомендательной библиографией» и за журналом «Что читать?» Конкретно посоветовать в этом деле должны они.

Перейдем ко второму вопросу: из каких же книг должна составляться так называемая «домашняя библиотека»?

В основе собирательства, мне думается, лежат три принципа. Собственно принципов два, третий — не принцип, а глупость, и, иногда, даже кое–что похуже. Я говорю о бессмысленном собирательстве книг. Оно диктуется порой корыстными целями (книги — деньги!), порой — желанием похвастаться (смотрите, какой я культурный!), порой известного рода модой (у Марьи Васильевны целый шкаф книг–все переплеты в тон обоям!)

В последнем случае люди чаще всего не обои покупают в тон книгам, а книги в тон обоям.

Не будем говорить о таких людях. Их, к счастью, не так уж много.

Есть еще один, очень распространенный тип собирателей, это — «собираю библиотеку сыну, он еще маленький, вырастет — поблагодарит».

Это хорошее, трогательное, мудрое собирательство. Но оно, конечно, особое.

Вернемся к принципам. Повторяю, в основе–их два. Первый — это рабочая библиотека. Библиотека — инструмент. Книги, которые нужны повседневно для работы. Книги — помощники.

Состав такой библиотеки диктуется, прежде всего, профессией: у литературоведа — библиотека литературоведческая, у инженера — техническая, у человека, занимающегося самообразованием, — общеобразовательная. В такие библиотеки входит и политическая литература, так как вне политики у нас не существует ни литературоведов, ни инженеров, ни вообще людей, претендующих на звание образованных.

Мне кажется, что как раз здесь — все ясно. Перейдем к последнему принципу собирательства.

Это — книги любимые. Прочитанные и ставшие любимыми. Книги, о которых знаешь, что к ним еще вернешься не раз, будешь читать снова и снова. Книги–друзья, самые задушевные собеседники, самые лучшие советчики в жизни. Словом — любимые книги.

Умирающий Пушкин, на вопрос врача, не желает ли он видеть кого–либо из приятелей, посмотрел на полки книг и сказал:

«Прощайте, друзья!»

Это были последние слова поэта.

Кто может быть другом и сколько должно быть друзей — сказать трудно. Друзей выбирают разумом и сердцем. Но их непременно выбирают, не берут в друзья первого встречного.

Как–то Маяковскому на диспуте подали записку: «Мы с товарищами читали ваши стихи и ничего не поняли». Маяковский ответил:

«Надо иметь умных товарищей»13.

Думается, что этим ответом поэта можно руководствоваться (в значительной мере) и в выборе друзей — книг. Надо иметь умных друзей!

Есть такое древнее изречение: «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты».

Как же можно сказать«кто ты», если друзья у тебя только «Виконт де Бражелон», «Королева Марго» и «Шерлок Холмс»? Кто же ты? Помощник Холмса, доктор Ватсон? Или герцог Де Гиз?

Не будем, однако, излишне строги. Повторяю, что страшного в этом ничего нет и это пройдет. Когда–то в дни далекой юности я читал «Похождения Рокамболя» Понсона дю Террайля. И думалось мне тогда, что интереснее и умнее нет книг на свете. Как–то недавно я пробовал вновь полистать «Рокамболя» и хохотал до слез — до того там все наивно! Как видите–прошло…