Глава 5 Один час, расписанный по минутам
А. 10 часов 27 минут – создание атмосферы творчества.
Я в роли волшебника. Дети называют меня Колдуном. Я показываю свои картины: «Нищие», «Россия с протянутой рукой», «Распятие», «Казнь св. Себастьяна». Уверяю, что каждый из них может лучше нарисовать. Но сначала упражнения: «Кто быстрее найдет свои любимые цвета?»
– Можно нарисовать «Танец красок»? – это Сережа.
– А я хочу нарисовать «Бой красок»! – это Андрей.
– А я – «Краски смеются».
– А я – «Краски и звезды»…
Говорю о главных требованиях: верх светлее низа, повсюду воздух – в мире нет пустых мест, с предельной любовью отнеситесь к кисточке, бумаге, воде, краскам…
Даю каждому по крохотному листочку ватмана, примерно в пол-ладони. Важно, чтобы ребенок овладел малым размером, малышу легче с ним справиться.
Листочек следует наклеить по уголкам к картону. Я даю каждому палитру из картона с наклеенным кусочком белой бумаги, две кисточки, две баночки с водой. Ставлю перед ребятами по три баночки с «воздухом» – синим, оранжевым и сиреневым. Вся эта техническая работа должна быть выполнена быстро: нельзя томить долгим ожиданием. Во время всей этой технической работы в каждом сантиметре пространства, окружающего детей, должно присутствовать несмолкающее восхищение: «Смотрите, какой воздух! А какое чудо этот кадмий оранжевый! Запомнили? Кадмий оранжевый. Давайте хором: «Кадмий оранжевый!» А этот кобальт синий».
– Андрей, какая это краска?
– Кадмий оранжевый!
– Нет, это кобальт синий! – это Сережа.
– А теперь пошли! Поехали! Где наши волшебные кисточки?! Каким должен быть верх картины? Почему? Правильно, Сережа. Небо всегда вверху, оно всегда светлее земли… А воздух?! Воздух, пропади все пропадом! Совсем забыли! Кому воздух?
– Мне воздух!
– Мне голубой!
– А мне кадмий оранжевый!
Через десять минут картинки готовы.
– Кто сделал работу, может попробовать еще один вариант.
– А кто желает, может сыграть свою картину на фортепиано, – это учительница музыки Елена Ивановна подошла.
Нарисовали все. Затем сочиняли музыку.
Б. 10 часов 35 минут – энергия, энергия и еще раз энергия.
Нужна ли страстность?! Мне понятны формулы Ушинского и Дистервега: «Только личность воспитывает личность! Только энергия учителя способна разбудить детские силы!» Я проявляю свою энергию, чтобы показать детям силу человеческой увлеченности. Я, как метеор, лечу от одной детской работы к другой, реагируя на каждую: «Прекрасно! Какое великолепное небо! Как тебе это удалось?» – И еще советую изредка: «А попробуй-ка красный цвет!» Или: «А вот здесь хорошо бы еще раз прописать…» Я подаю детям размешанные краски, подаю воду, мою кисти, учу рисовать воздух, одним словом, я их слуга, я их наставник, я их друг. Я чувствую, что моя энергия захватывает детей, – и это то, что надо! Но рядом с детьми взрослые – родители и педагоги. А как они реагируют на эти методы?
Мне понятны формулы Ушинского и Дистервега: «Только личность воспитывает личность! Только энергия учителя способна разбудить детские силы!» Я проявляю свою энергию, чтобы показать детям силу человеческой увлеченности.
В. 10 часов 50 минут. Ураган талантливости не может не захватить.
Родители помогают мне вести занятие, детям нравится их участие. Вот как рассказывает о своем участии в семинаре-тренинге одна из родительниц, Людмила Николаевна Соболева:
– Я перешла на работу «лаборанта»: подавала кисти, бумагу, раскладывала краски на палитру. А Юрий Петрович в это время выплескивал свою энергию на ребятишек. «Чтобы все было заполнено, все заполнено!» – раздавалось вокруг, потому что он не стоял на месте, а был в одно и то же время рядом со мной, сзади меня и где-то совсем в другом конце. «Воздух тоже можно нарисовать. Рисуйте воздух». И дети старательно обмакивали кисточки в краски, интуитивно понимая, чего от них хотят, и рисовали небо, землю. «А теперь деревья, деревья». Я быстренько раздавала всем зеленую краску для деревьев. В ход пошли тоненькие кисточки. Я остановилась возле Сережи Петрова. Земля, небо, солнце – все уже было «на месте». И вот тоненькая кисточка в руке с черной краской занесена над листом, ребенок решается, но никак не опускается рука.
Г. 11 часов 27 минут. Можно ли вмешиваться в детский рисунок?
Мне сразу хочется ответить: «Нежелательно». Но здесь речь идет о детях, которые впервые сталкиваются с красками, с палитрой, – детское сознание еще не в состоянии объять всю технологию. Создаются психологические барьеры, которые ребенок не может сам преодолеть. На помощь обязательно должен прийти воспитатель. Я видел такие заминки у детей. Сидит и не знает, как начать, как решиться на первое движение, и кисточку как-то неловко держит. В подобных случаях надо тихонько коснуться детской ручонки, сказать, что кисть удобнее держать вот так, а водичку лучше стряхивать, чтобы не было большого озера на бумаге, теперь за краску – и вперед…
Людмила Николаевна продолжает наблюдать: «Сережа направляет руку в один конец листа, затем в другой, но никак не решается нарисовать дерево. Не могу понять, что его останавливает. И вот когда он вдруг начинает рисовать дерево с самого краешка листа, где случайно оставлена белая полоса, я догадываюсь: белой бумаги больше не осталось – дерево рисовать негде. Я беру кисточку и начинаю рисовать дерево прямо посередине листа на траве, и оно «растет» до неба. Сначала это его изумляет, но потом, осмелев, он начинает радостно рисовать».
Если ребенок не увидит красоты в малом, он не научится видеть прекрасное и в большом.
Восприятие прекрасного должно постоянно подкрепляться деятельным участием ребенка в творении красоты.
Я был на седьмом небе, когда работы маленьких художников удавалось выставить в Кремле. Но самое великое наше достижение – то, что трехлетки создавали своеобразные шедевры, и в это поверили воспитатели, родители.
Если ребенок не увидит красоты в малом, он не научится видеть прекрасное и в большом.
Восприятие прекрасного должно постоянно подкрепляться деятельным участием ребенка в творении красоты.
При этом необходимо помнить следующее: если эстетическое не будет соединяться с нравственным, то такой разрыв неизбежно приведет к пустоте, экзальтированности и показушному эстетству.