«Я была готова провалиться сквозь землю»

Классическая ситуация, с которой сталкиваются все родители: ребенок в людном месте падает на пол и начинает кричать, пытаясь заставить нас купить ему сладость или игрушку. В эти моменты мы, родители, чувствуем себя так, как будто нас выставили в голом виде на всеобщее обозрение. А если к тому же окружающие бросают на нас осуждающие взгляды или, что еще хуже, высказывают глупые комментарии, то наше психическое напряжение выливается в совсем неадекватную реакцию по отношению к детям. Мария (24 года) описывает критическую стрессовую ситуацию, в которую она попала из-за своего сына:

«Я была с Марком (3,5 года) в бассейне. Перед тем как зайти в воду, я попросила его подождать, пока я надую спасательный круг. Марк тут же заупрямился. Я простила ему эту выходку, так как подумала, что мальчик возбужден и ему хочется поскорее поплавать. Но я считаю, что спасательный круг очень важен: бассейн глубокий, и подручные средства могут спасти ребенку жизнь. Потом Марку захотелось мороженого, и тут я ему сказала твердое «нет». Он тут же начал кричать и бить меня, как будто таким образом рассчитывал убедить купить ему мороженое! За такое поведение он тем более ничего не получит, подумала я и заявила, что мы немедленно уходим из бассейна. Тогда он заревел еще громче и не сдвинулся с места. Мне пришлось буквально волочить его за руку в раздевалку, а он всю дорогу кричал и вопил как оглашенный. Короче говоря, разыгралось целое представление. Вероятно, окружающие смотрели на нас с большим интересом! «Хороша родительница, не может справиться с ребенком», «Чего еще ждать от молодой мамочки – ясно что она перегружена заботами», «Со мной бы такого не случилось». Все эти мысли были написаны на лицах присутствующих.

Мне было очень неудобно и стыдно за сына. Я хотела в кабинке поговорить с Марком уже спокойнее: объяснить ему, почему такое поведение недопустимо и почему я не хочу покупать ему мороженого. Но ничего не получилось. Он вопил, как заведенный, и в раздевалке, и в машине, и даже дома, но на этом дело не закончилось. Он все время бил меня и кричал: «Ты – противная мама!», хотя я до него и пальцем не дотронулась. Я подумала, что, может быть, я и в самом деле такая нерадивая и неумелая мать. Но неужели все из-за того, что я не купила ему мороженое? Я была так рассержена, что заперла Марка в его комнате, где он провел всю вторую половину дня. Я просто не хотела его видеть. Сама я села в гостиной и заплакала, потому что эта история меня вымотала. Если бы мой сын просто принял мой отказ, то мы бы прекрасно провели время в бассейне, а теперь из-за его истерики весь день был испорчен. У меня тогда появилось чувство, что я должна настоять на своем, одержать победу. Однако такое самоутверждение порой стоит мне огромных сил и делает меня несчастной».

Когда мать отказалась покупать сыну мороженое, ребенок испытал разочарование и сообщил об этом громким криком. Такая реакция вполне адекватна возрасту мальчика – разочарование активирует те же области в мозге, которые отвечают за ощущение физической боли, так что неудивительно, что дети впадают в истерику даже по таким мелочам. Марк был раздосадован и заплакал, но в ответ получил от матери не сострадание и понимание, а головомойку. Причина: он громко орал, не мог взять себя в руки и выставил мать посмешищем перед другими посетителями. Ее желание выглядеть добросовестной родительницей не было удовлетворено. Это причинило Марии боль. Она чувствовала, что другие наблюдают за ней и оценивают ее. Она хотела спрятаться от посторонних глаз, так как была не уверена, что обращается с Марком правильно. Поэтому она сначала удалилась в кабинку, чтобы там, в тишине и спокойствии, объясниться с сыном. Если бы мальчик успокоился, то мать снова пошла бы с ним в бассейн как ни в чем не бывало, но ребенок распалился еще больше.

Поскольку для Марии было важно, что о ней подумают другие, она не удовлетворила потребность сына признать причину его разочарования. Между тем мальчику нужно было только искреннее сострадание, чтобы унять раздражение, возникшее из-за отказа матери. Он всего лишь хотел, чтобы ему посочувствовали в том, что ему не купят мороженого, и больше ничего. Вместо этого его наказали – мать сообщила ему, что они уходят из бассейна. Это обстоятельство было для мальчика в два или даже в три раза тяжелее огорчения от неполучения сладости! Поэтому он заплакал еще громче. К разочарованию из-за отказа купить мороженое прибавилось еще одно. Ему было невдомек, что Мария просто хотела скрыться от чужих взглядов. К тому же Марк слишком разозлился на свою мать, чтобы успокоиться сразу, за несколько минут, ведь наказание, с его точки зрения, было нечестным.

Когда мать не смогла спокойно поговорить с сыном, она еще больше рассердилась на него. Разве пойти с мальчиком в бассейн не было с ее стороны отличной идеей? С этими негативными мыслями она еще больше утвердилась в своем раздражении и решила поехать домой. Но и этого оказалось недостаточно, потому что Марк не признал свою вину, а продолжал плакать. Поэтому дома Мария отправила мальчика в изгнание, закрыв его в комнате. И пока он колотил в запертую дверь, она плакала, вымотанная борьбой со своим сыном.

Вся ситуация достигла такого накала, потому что Мария не смогла сохранить свой имидж хорошей матери в глазах окружающих[22]. У нее было чувство, что Марк выставил ее в неприглядном свете перед другими людьми. Так случается со многими матерями. Но разве наши приоритеты не сдвинуты немного не туда? Разве не важнее сочувствовать нашим детям, испытывающим досаду и разочарование, и давать им понять, что это нормально – иметь чувства и выражать их открыто? Вместо этого мы портим отношения с ними только для того, чтобы выглядеть лучше в глазах абсолютно чужих людей!

К сожалению, это явление так широко распространено во всем западном обществе, что едва ли кто-то его замечает. Оно заставляет нас снова и снова возвращаться назад, к тому моменту, который многие взрослые пережили в первые годы жизни. Человек из западного общества постоянно зависит от внешнего одобрения, если в детстве родители не любили его таким, какой он есть, со всеми гранями его личности, безоглядно и безусловно. Чувство собственной неполноценности и неуверенности в себе взращивается, когда ребенку не хватает подтверждения, что он полноценен и во всех отношениях прекрасен. Если родители пытаются переделать ребенка согласно своим взглядам и желаниям, пусть даже с лучшими намерениями, то они затрудняют формирование истинной, здоровой личности. Такие дети во взрослом возрасте склонны оправдывать ожидания других только для того, чтобы получить подтверждение собственной полноценности и состоятельности. Ханс-Иоахим Маац описывает это очень точно:

«Ранимость – ахиллесова пята любой личности, страдающей нарциссическим расстройством. Зависимость от подтверждения правильности своих действий извне создает почву для формирования излишней чувствительности. Поскольку чувство собственной значимости не дается человеку без посторонней помощи, ему просто необходимо одобрение других людей. […] То, чего нет внутри, должно быть получено извне. Однако компенсированное таким образом чувство подобно фальшивым деньгам, потому что недостаток любви не может быть восполнен искусственно, и чувство личной полноценности остается недостижимым. Нарциссический дефицит настолько же сильно зависит от признания окружающих, насколько безуспешны попытки избавиться от него»[23].

Чем лучше мы понимаем себя и чем больше сострадания испытываем к себе, тем проще нам осознанно реагировать на острые ситуации в общении с детьми.

Мы, конечно, не утверждаем, что все родители страдают от нарциссического расстройства личности и могут добросовестно выполнять свои обязанности, только если слышат похвалу окружающих. Однако если человеку в детстве приходилось приспосабливаться к желаниям своих родителей или те наказывали его лишением любви, то, возможно, ему не хватало любви в целом. Это развило у него сильную зависимость от положительного мнения других, чего нет у людей со здоровым самолюбием и чувством собственного достоинства, которые росли, развивая свою истинную личность, свое настоящее «я». Таким людям совершенно все равно, что говорят другие, у них нет необходимости сравнивать себя с кем-то, они сами решают, какие их поступки «правильны», а какие нет.

Однако главная проблема – не внешнее порицание или одобрение со стороны общества, вовсе нет, а давление изнутри, та самая потребность выглядеть хорошими, чтобы нас полюбили. Именно это давление заставляет нас нервничать в кризисных ситуациях. К сожалению, очень тяжело в стрессовом состоянии избавиться от заложенного в нас стремления получить одобрение окружающих и высокую оценку извне. Но есть техника, которую можно применить задним числом, чтобы понять, почему вообще возникают такие ситуации. Чем лучше мы понимаем себя и чем больше сострадания испытываем к себе, тем проще нам осознанно реагировать на острые ситуации в общении с детьми.

Что делать? Отправиться в прошлое!

Эта техника основана на возможности постфактум обдумать конфликт, пережить гнев и мысленно отправиться в путешествие в прошлое. Не нужно вызывать у себя осознанное воспоминание о какой-то конкретной ситуации – просто позвольте мыслям течь, как им вздумается. Первую же пришедшую на ум историю из детства наша эмоциональная память свяжет с гневом, проживаемым сейчас. Может показаться, что прошлое не связано с настоящим, но тем не менее оно поможет избавиться от старого гнева.

Мария из истории про бассейн совершила такое путешествие. Переживая заново гнев из-за поведения сына, она закрыла глаза и отправилась в свое детство. Ей вспомнилась поездка в трамвае с любимой бабушкой. Марии было 4 года. В тот день она увидела муху на оконном стекле и поймала ее. Она хотела показать насекомое бабушке, преисполненная гордости, но старушка воскликнула с омерзением: «Фу! Девочки так не делают!», заставила выпустить муху и вытерла ладонь Марии платком. Девочка покраснела от стыда и села на место, послушно сложив руки на коленях. Возможно, эта история совсем не похожа на ситуацию в бассейне с Марком, и все же она служит ключом к пониманию гнева Марии. Девочка из трамвая хотела услышать похвалу за свою ловкость, но вместо этого бабушка пристыдила ее, отругала и засыпала упреками, ссылаясь на правила приличия, принятые в обществе (так приличные девочки себя не ведут!). Ребенок не получил признания, которого жаждал. Однако взрослое «я» этой девочки может задним числом дать ей желанное одобрение в воображаемом разговоре[24]. Очень важны слова, которые приходят на ум первыми.

Взрослое «я» говорит детскому «я»:

– Испугалась ли ты реакции бабушки? Ожидала ли ты чего-то другого?

Р: Да. Я думала, что она обрадуется, как я ловко поймала муху. Это удалось мне в первый раз. Но она сказала, что девочки так не должны поступать.

В: Испугалась ли ты, что она будет меньше любить тебя, раз ты делаешь то, чего не должны делать девочки?

Р: Да.

В: Я могу себе представить, что происходило в голове твоей бабушки. Давай я спрошу ее за тебя: «Бабушка, ты беспокоишься, что твоя внучка такая дикая и необузданная и что ей нравится носить короткую стрижку?»

Б: Да, меня это очень беспокоит. Вдруг из нее не получится настоящая женщина? Я не хочу, чтобы она выросла мужеподобной бабой.

В: Ты думаешь, что можешь помешать этому, если будешь воспитывать ее правильно, показывать ей, как должна вести себя девочка?

Бабушка кивает.

В: Бабуля, я хорошо знаю этого ребенка и могу сказать тебе вот что. Она чувствует себя девочкой, пусть ей даже нравится лазить по деревьям, играть в футбол и носить носки вместо чулок. Она может все это делать, но оставаться девочкой. Я также знаю, что твоя реакция задела ее. Она хотела, чтобы ты гордилась тем, как ловко она поймала муху.

Б: Я и в самом деле нахожу, что это было очень впечатляюще. Но я ведь не могла прямо сказать ей об этом! Что подумали бы люди в трамвае, если бы я поощряла ловлю мух?

В: Ты готова сейчас выразить восхищение способностями своей внучки?

Бабушка снова кивает.

Б: Мария, я действительно поражена тем, как ты ловко поймала муху. Я не могу показать это в открытую, но я восхищаюсь твоей силой, быстротой и тем, что тебе все равно, как другие смотрят на тебя.

В для Б: Твоя внучка беспокоится, что ты не будешь ее любить, раз она ведет себя не так, как полагается девочке.

Б: Что за абсурдная мысль! Что бы она ни делала, я буду любить ее всем сердцем. Я думала, она знает об этом.

В: Можешь ли ты сегодня прямо сказать ей об этом?

Б для В: Нет ничего на свете, что помешало бы мне любить тебя.

После того как Мария еще раз прокрутила в голове случай в бассейне, она больше не испытывала вспышек необузданного гнева. Она увидела свою роль в ссоре более ясно и смогла понять поведение сына, поставив себя на его место.

Очень важно также, чтобы мы, родители, в типичных ситуациях проявления упрямства со стороны детей хорошо понимали, почему мы реагируем именно так. Еще раз повторим: поведение детей – стимул наших реакций, но не сам поступок вызывает у нас гнев. Возможно, знание об этом не всегда поможет спокойнее реагировать на некоторые выходки, но, по крайней мере, нам будет легче заставить себя извиниться потом. Когда мы искренне говорим: «Послушай, малыш, мне очень жаль, что я накричал на тебя. Мне бы не хотелось поступать так снова. Мне было неприятно, что кто-то может подумать, будто я плохая мать. Но к тебе это не имеет отношения. Ты еще ребенок и только учишься управлять своими чувствами и обуздывать эмоции. Я уже взрослая, но и у меня порой плохо получается держать себя в руках. Я думаю, мне тоже нужна тренировка».

Если вы скажете это своему ребенку, то сделаете первый важный шаг в правильном направлении.