Эффективное сотрудничество

Дети охотно идут на сотрудничество. Эта фраза, которую небрежно бросает в своих интервью известный датский семейный врач и психолог Еспер Юуль, нередко приводит родителей в отчаяние. Ведь кажется, что все обстоит ровно наоборот: наши дети как раз не желают идти на компромиссы и как будто специально вынашивают планы, противоположные ожиданиям родителей. Они сбрасывают тарелки со стола, убегают от нас в набитом битком трамвае или не желают одеваться по утрам.

Такое происходит, как мы считаем, по следующим причинам:

1. Из-за неправильного представления взрослых о том, что такое сотрудничество.

2. Из-за незнания особенностей нервной системы, делающих детей способными к послушанию (и о том, какой тип сотрудничества соответствует возрасту ребенка).

3. Из-за игнорирования желания/нежелания детей к сотрудничеству.

4. Из-за выжидательной позиции взрослых.

5. Из-за непреднамеренного отучения детей от сотрудничества в раннем возрасте.

Различные представления о сотрудничестве

Под сотрудничеством понимают целенаправленное партнерство для достижения совместной цели. Ученые из института Макса Планка с кафедры эволюционной антропологии определили это понятие так:

«Помимо обоюдного сближения друг с другом 1) участники связаны общей целью и 2) люди, исполняющие разные роли, подстраиваются друг под друга, к чему также относится оказание помощи другим»[29].

Здесь-то и зарыта собака неверных представлений, из-за которых страдаем мы, взрослые: чаще всего мы держим в голове какую-то свою определенную цель. Например, мы хотим, чтобы ребенок по утрам быстро собирался и мы могли поскорее отвезти его в детский сад и вовремя попасть на работу. Мы также мечтаем, чтобы он без нытья одевался и чистил зубы (или позволил родителям почистить ему зубы), завтракал и гармонично включался в повседневную жизнь. Уже при чтении этих строк читателю бросится в глаза абсурдность требований: ведь у детей по утрам совершенно другие намерения. После пробуждения они хотят спокойно поиграть у себя в комнате, потом немного перекусить, а потом, может быть, даже одеться, но только для того, чтобы поиграть около дома. У них нет никакого желания поскорее оказаться в детском саду. О том, что мама или папа должны вовремя приехать на работу, дети не задумываются и не будут этого делать до определенного возраста. С точки зрения ребенка, именно взрослые не хотят сотрудничать с ними по утрам!

Очень важно осознать, что мы не можем ожидать сотрудничества от детей в полном смысле этого слова, так как наши и их цели совершенно различны. На самом деле мы хотим, чтобы наши малолетние дочери и сыновья по утрам быстро и точно выполняли наши указания – то есть слушались и подчинялись. Под сотрудничеством родители чаще всего понимают следующее: «Ребенок без нытья и ворчания должен делать то, что я требуют от него, даже если сам он хочет чего-то другого».

Вивиан: когда мы переоцениваем способности детей

К неправильным представлениям о желании/нежелании детей сотрудничать со взрослыми относятся и те случаи, когда родители переоценивают способности детского мозга или смотрят на ситуацию глазами взрослого человека. Так, родители маленькой Вивиан (Марио, 40 лет и Дорин, 34 года) рассказывают:

«Нашей дочери Вивиан 19 месяцев. Она любит брать на прогулку свою маленькую коляску, но уже через десять минут оставляет ее на дорожке. Мы считаем, что это неправильное поведение. Перед выходом из дома мы несколько раз спрашиваем дочь, действительно ли она хочет взять коляску, и напоминаем, что она должна будет все время катить ее сама. Вивиан каждый раз соглашается, однако уже через десять минут оставляет коляску на дороге и просится на руки. Мы отказываемся взять ее. В конце концов, ребенок должен усвоить, что у всех поступков есть последствия. Но когда мы говорим «нет», все идет кувырком. Вивиан не хочет идти дальше, она стоит на месте и тянет к нам руки. Мы отходим от дочери на несколько шагов и зовем ее. Иногда она соглашается, но при этом душераздирающе кричит, и если подходит к нам, то никогда не берет с собой коляску. Мы говорим ей, что надо взять коляску, но она упорно отказывается. Вместо этого она плачет, цепляется за ноги и требует взять ее на руки или же театрально падает на землю и закатывает настоящую истерику. Мы, конечно, не уступаем, чтобы Вивиан не думала, что таким поведением она может добиться своего. В лучшем случае, когда она бросает коляску на дорожке, мы говорим, что игрушку может взять другой ребенок. Но это не действует на девочку. Она даже не смотрит в сторону коляски, хотя это одна из ее любимых игрушек. Она плачет, сердится и цепляется за нас, требуя, чтобы ее взяли на руки. Это ужасно злит нас. Как можно быть такой упрямой! Нельзя же поддаваться на провокации ребенка и постоянно позволять ему получать желаемое. Но мы также не хотим оставлять коляску в парке, ведь она достаточно дорогая. Как убедить девочку подчиняться и сделать так, чтобы она катила коляску самостоятельно?»

По этому письму можно понять, насколько сильно даже родители нынешней эпохи подвержены воздействию негативных взглядов принудительной педагогики. Отказываясь взять Вивиан на руки и уговаривая ее катить коляску, Марио и Дорин на самом деле желают своей дочери только хорошего. Они считают необходимым донести до нее простую истину: все поступки имеют последствия, которые нужно принимать. Кроме того, они хотят, чтобы малышка поняла: своим «упрямым поведением» она не повлияет на решение родителей и не сможет манипулировать ими.

Однако Вивиан всего 19 месяцев, и она слишком мала, чтобы усвоить этот урок. Она еще ничего не знает о стоимости вещей и о том, что коляску покупают за деньги в магазине. Для нее все подарки возникают волшебным образом из ниоткуда. Она также не догадывается, что коляска, которую она оставляет без присмотра в парке, не вернется сама собой в ее комнату. Кроме того, девочка еще не умеет планировать будущее на такой длинный срок, потому что ее префронтальная кора должна развиться и созреть для этого. Заранее решить, стоит ли ей брать коляску на прогулку, потому что ей надоест катить ее через десять минут – такое не под силу ребенку ее возраста из-за недостаточно развитых когнитивных способностей. Она просто не способна выполнять такие сложные мыслительные операции! Она всего лишь знает, что устала и больше не может катить коляску и шагать самостоятельно. Она дает понять, что ей хочется тепла и ласки и она бы с удовольствием посидела на руках у родителей. Об этом она и сообщает отцу и матери способом, доступным детям ее возраста. С другой стороны, в отказе Марио и Дорин нет злого умысла – они воспринимают происходящее с точки зрения взрослого, а не ребенка. Из-за этого они предъявляют слишком высокие ожидания к Вивиан, к ее умению прогнозировать и способностям выдерживать неприятные события жизни.

К сожалению, часто взрослые требуют от ребенка действий, которые ему не под силу, и настаивают на своем из-за страха, что он решит, будто плачем и упрямством сможет добиться своего. Мы только что перечислили, какие ограничения характерны для мозга ребенка и почему из-за них дети физически не могут выполнять требования взрослых, даже когда были бы рады это сделать. Нам всегда нужно иметь в виду это обстоятельство, чтобы не перегружать ребенка и не ставить перед ним невыполнимых задач. Никому из нас не придет в голову потребовать от двухлетнего карапуза написать свое имя. И тем не менее мы часто требуем от маленьких детей – что странно и непонятно – осуществления сложных мыслительных операций, таких как планирование и прогнозирование своих действий.

Марио и Дорин нужно просто расслабиться во время прогулок со своей дочерью. Не стоит читать маленькой девочке лекцию о последствиях ее действий. Лучше порадоваться, что Вивиан удается катить перед собой коляску целых десять минут. Это невероятное достижение для такого маленького ребенка! Когда девочка устанет, можно взять ее на руки без всяких угрызений совести. Если родители это сделают до того, как Вивиан выразит свою потребность криками и слезами, для нее, возможно не возникнет никакой проблематичной причинно-следственной связи между ее приступом гнева и «капитуляцией» родителей.

Допустим, родители возьмут девочку на руки, когда Вивиан спокойно и дружелюбно скажет им, что устала и хочет отдохнуть. При этом произойдут три события. Во-первых, Вивиан почувствует, что родители поняли ее и у нее нет нужды прибегать к плачу и другим неприятным способам привлечь внимание взрослых. Отношения между родителями и ребенком укрепятся благодаря признанию и выполнению потребности малыша. Во-вторых, взрослые покажут ребенку пример успешного сотрудничества. Социальный психолог и конфликтолог Мортон Дойч установил, что «опыт успешного партнерства создает спираль растущего сотрудничества», то есть чем чаще Марион и Дорин идут навстречу ребенку, тем больше Вивиан будет идти на сотрудничество с ними в будущем[30]. В-третьих, когда девочка окажется на плечах у отца или на руках у матери, она успокоится и отдохнет, после чего у нее, вероятно, снова появятся силы и желание побежать по дорожке с коляской. После отдыха она будет катить ее дольше, чем раньше, когда на этом настаивали родители. Возможно, Вивиан даже натренирует свою выдержку и выносливость настолько, что желание родителей будет выполняться, но приятным и удобным для ребенка способом.

Лилиан: когда мы не замечаем, что дети идут нам навстречу

К сожалению, наш взрослый мозг так сильно заточен на то, чтобы улавливать недостатки, что мы быстро замечаем, если что-то идет не так, и злимся из-за этого. При этом он не отслеживает идеальные процессы и благоприятные явления, которые происходят изо дня в день. Мы просто рассчитываем, что они и дальше будут идти не хуже, сосредоточиваясь на более важных, как нам кажется, вопросах. Эта экономия сил, предусмотренная природой, приводит к печальным последствиям: мы упускаем из виду те многочисленные случаи, когда наши дети идут нам навстречу, но зацикливаемся на одной-двух ситуациях, когда ребенок упрямится и не слушается.

Елена (44 года) описывает день, на протяжении которого ее ребенок, как может показаться на первый взгляд, отказывался делать то, что от него требовалось:

«У меня двое детей: дочь Лилиан (4,5 года) и сын Бо (11 месяцев). Я фрилансер и работаю дома, что не всегда просто с двумя детьми на руках. Однажды мне предстоял важный разговор по телефону, и я хотела выделить час, чтобы подготовиться к беседе. На кону стоял большой проект, который я непременно хотела получить, поэтому я очень нервничала. Отец должен был отвезти Бо в детский сад, а Лилиан болела и оставалась дома. Накануне вечером я договорилась с дочерью, что утром она в течение часа поиграет одна, пока я буду работать.

На следующий день Лилиан проснулась рано, за два часа до обычного звонка будильника, и спокойно играла в своей комнате. Поскольку у меня выдалась трудная ночь из-за Бо, я решила поспать еще немного. Когда мы снова проснулись, я одела сына и передала его отцу.

Теперь Лилиан должна была занять себя сама, но неожиданно выяснилось, что она больше не хочет сидеть в одиночестве. Для начала я отправила ее в ванную умываться и чистить зубы, однако через десять минут, когда я зашла к ней, девочка так и не закончила утренний туалет. Она открутила колпачок на тюбике с пастой и взяла щетку в руку, но стояла, ожидая неизвестно чего. А ведь у нее было целых десять минут! В общем, мне пришлось самой почистить ей зубы. Потом я попросила ее пойти в свою комнату и переодеться в домашнюю одежду, пока я буду одеваться сама. Через некоторое время я снова зашла к ней. Лилиан сидела раздетая посреди комнаты, а на полу перед ней было разложено шесть пар носков. Все выглядело так, будто по комнате прошелся ураган. Лилиан хныкала и жаловалась, что гадкие носки не совпадают по цвету, поэтому мне снова пришлось помогать ей. А ведь ей уже 4,5 года! Она бы могла и сама выбрать носки и надеть подходящую пару.

Я все больше теряла терпение, так как времени, которое я намеревалась потратить на подготовку, становилось все меньше. Тем временем девочка вела себя все более дерзко, нагло и капризно, грубила мне, хныкала, перечила, как будто намеренно хотела сорвать мне важную беседу! В какой-то момент я вышла из себя и накричала на нее. А ведь мы договорились накануне вечером! Лилиан обещала посидеть час тихо, занимаясь своими делами, но вместо этого мне пришлось заниматься исключительно ею. В ее возрасте можно уже понимать, что нужно соблюдать условия соглашения и принимать во внимание потребности других людей. Разве нет?»

Отметим один момент. Лилиан на самом деле выполнила все условия, но ее мать этого не заметила. Девочка целых два часа играла одна и вела себя тихо, чтобы ее брат и мама смогли спокойно поспать. Для нее это огромное достижение! С точки зрения ребенка, она полностью выполнила условия договоренности, которую они заключили накануне. Это обстоятельство Елена совершенно упустила из виду (по крайней мере, она не отметила это позитивным высказыванием). С точки зрения матери, дочь совершенно не помогала ей, а, напротив, всячески бойкотировала выполнение уговора.

Если родители внимательно проанализируют поведение своих детей, то им придется признать, что дети часто идут нам навстречу. Например, когда я по утрам надевала своему сыну Джошуа (тогда ему было 15 месяцев от роду) комбинезон, он всячески помогал мне – протягивал руки навстречу или выпускал из рук мяч. В повседневной жизни много ситуаций, когда наши дети идут на сотрудничество, не капризничая и не хныча, но мы совершенно не замечаем этого. Ребенок, который открывает рот, чтобы мы могли почистить ему зубы, сотрудничает с нами. Ребенок, который спокойно сидит, пока мы его причесываем, сотрудничает с нами. Ребенок, который дает пристегнуть себя к велосипеду или коляске, сотрудничает с нами. Ребенок, который лежит и ждет, когда его перепеленают, сотрудничает с нами. Каждый из нас может привести массу примеров, когда дети в течение дня постоянно выполняют просьбы родителей. Но для взрослых людей такое поведение само собой разумеется, и оно не откладывается в нашем сознании. Нам нужно заострить свое внимание на усилиях наших детей, когда они стараются помочь нам.

Для родителей это очень сложное задание, но невероятно важное. Оно требует сосредоточенности, наблюдательности и прозорливости. Например, Елена так и не признала, что Лилиан выполнила свои обязательства по уговору. Были и другие признаки, что девочка готова помогать своей матери. Лилиан взяла зубную щетку в ванной и отвернула колпачок на тюбике с пастой. Она начала чистить зубы, но, вероятно, была рассержена, так как считала несправедливым, что мать не оценила ее усилий: ведь она целых два часа тихо играла в своей комнате. Вместо того чтобы ругать Лилиан, Елена могла бы дать девочке понять, что заметила ее желание выполнить поставленную задачу:

Наш взрослый мозг так сильно заточен на то, чтобы улавливать недостатки, что мы быстро замечаем, если что-то идет не так, и злимся из-за этого.

«Ага, я вижу, ты уже взяла щетку. Это хорошо. Тюбик ты тоже открыла. Можно чистить зубы прямо сейчас. Тебе нужна помощь?»

При одевании Елена также не замечала успехов девочки, а акцентировала внимание на ее неудачах. В конце концов, Лилиан сняла ночную рубашку, то есть выказала желание переодеться. Но из-за непонимания матери ее настроение испортилось, что она и поспешила показать, заявив, что «гадкие носки не хотят складываться в пару». И все же девочка примерила все шесть пар носков. Из этого следует, что она хотела выполнить пожелание матери. Если бы та акцентировала внимание на том, что видит готовность дочери помогать и признает его, то у девочки исправилось бы настроение и она не стала бы капризничать. Мама могла бы принять участие в одевании, и тогда, возможно, Лилиан поиграла бы в одиночестве еще немного, пока она готовилась к беседе.

Признавать желания или действия ребенка, направленные на сотрудничество с нами, необычайно важно. Он становится радостным и довольным, и его котелочек счастья наполняется до краев. Так создается фундамент для построения доверительных отношений между людьми. Это работает очень просто. Допустим, разговаривают двое взрослых, а ребенок встревает с вопросом, но терпеливо ждет своей очереди. Тогда нашей первой реакцией, когда мы будем готовы уделить время малышу, должна стать приветливая фраза: «Спасибо за ожидание». Если ребенок скандалит за столом и мы напоминаем ему: «Потише!», а он снижает тон крика, то нужно обязательно отметить это: «Теперь ты действительно ведешь себя спокойнее». Совершенно неважно, что ребенок не замолчал совсем, как нам хотелось. Мы отмечаем, что он пошел нам навстречу и выполнил наши пожелания, пусть и не в полной мере.

Наша задача – замечать и признавать даже незначительные попытки детей сотрудничать с нами. Чем чаще мы замечаем и отмечаем вслух, что признаем и ценим их усилия к сотрудничеству, тем более открытыми становятся дети и тем больше они прислушиваются к нашим желаниям.

Очень важный момент: нужно не хвалить детей, а лишь положительно оценивать их усилия, направленные на сотрудничество. Между этими двумя позициями лежит небольшая, но весомая разница. Дружелюбное кивание или улыбка не считаются похвалой – это сигнал, что родители одобряют поступок ребенка и считают его социально приемлемым. Если взрослые расхваливают ребенка без меры, то тем самым они невольно дают ему понять, что его хорошее поведение было неожиданным и удивило окружающих. Вывод от противного, который делает ребенок: на самом деле взрослые ждали от него эгоистичных и антисоциальных поступков. Таким образом, мы объяснили, почему наши дети якобы не идут нам навстречу и не хотят выполнять наших просьб.

Рубен: сила наших ожиданий

Возможно, вы встречали словосочетание «самоисполняющееся пророчество». Этот феномен прекрасно демонстрирует силу влияния наших внутренних ожиданий на происходящие события. В нашем случае представления, прогнозы и ожидания родителей воздействуют на подсознание ребенка, и он действительно начинает вести себя так, как от него ожидают.

Во многом виновниками этого феномена становятся зеркальные нейроны, которые в изобилии присутствуют в мозге у каждого человека. С их помощью мы можем интуитивно, с достаточной степенью точности спрогнозировать, как будет развиваться ситуация, или догадаться, каких действий от нас ожидают[31].

Если ребенок постоянно получает от родителей сигналы, что от него не ждут ничего хорошего, то они активируют в его мозге программу соответствующих действий. В очень упрощенном виде это происходит так: зеркальные нейроны ребенка принимают сообщение, что родители боятся хулиганств, непослушания, шалостей, а моторные нейроны тотчас готовятся претворить эти идеи в жизнь, заставляя его хулиганить на самом деле.

Недавно на детской площадке я стала свидетельницей интересной сцены, в которой одна мама ярко продемонстрировала, как именно действуют самоисполняющиеся пророчества.

Она пришла на детскую площадку с сыном примерно 2,5 года, и подругой, у которой тоже был маленький ребенок. Первое, что она сделала, – присела перед своим сыном на корточки и сказала ему: «Рубен, если ты не будешь вести себя прилично, мы сразу вернемся домой! Понял?» Мальчик послушно кивнул и убежал играть. Мать же села на скамейку и принялась болтать с подругой.

Тем временем Рубен подбежал к горке, возле которой уже толпились дети, и терпеливо ждал, пока придет его очередь забраться наверх. Девочка примерно 3 лет замешкалась на самом верху и не решалась съехать вниз. Рубен подождал с минуту, а потом стал осторожно (!) подталкивать ее сзади. Было ясно, что своими действиями он хочет ей сказать: «Давай уже, скатывайся быстрей, я ведь стою за тобой». Он не сталкивал ее с горки, а просто напоминал, что другие дети ждут своей очереди. Девочка громко заплакала, но в конце концов съехала вниз. Услышав шум, мать Рубена взглянула в сторону горки, увидела плачущую девочку внизу и своего сына наверху. Из этого она сделала вывод, что именно Рубен виноват в том, что девочка плачет, хоть и не видела, что произошло. В принципе, она была права, но все случилось не так.

Мама тут же вскочила и крикнула: «Рубен! Ну-ка быстро подойди сюда!» Мальчик послушно подбежал к ней, светясь от счастья, а мать с угрозой в голосе спросила: «Это ты столкнул девочку с горки?» Сын смущенно посмотрел на нее, но, по всей вероятности, его речевые навыки были развиты не настолько, чтобы он мог сразу выдать осмысленный ответ. Мать тем временем продолжала: «Дружок, я же тебе сказала, что мы сейчас же пойдем домой, если ты будешь обижать других детей. Ты должен быть послушным!» Рубен кивнул и снова убежал играть.

Я продолжала наблюдать за мальчиком. Он пробежал через площадку и увидел новый розовый самокат, который принадлежал пятилетней девочке. Та, заметив интерес в глазах Рубена, подошла к нему и спросила: «Хочешь прокатиться?» Рубен взглянул на девочку вопросительно и медленно протянул руку. Тогда девочка вырвала у него руль и засмеялась. Рубен снова посмотрел вопросительно, но подумал, что просто не понял правил игры. Девочка снова протянула ему руль и спросила опять: «Так ты хочешь прокатиться?» На этот раз Рубен сказал «да» и схватился за руль. Девочка снова попыталась завладеть своим самокатом, но на этот раз не успела и закричала: «Это мой самокат!» Мать Рубена отвлеклась от разговора и увидела, что ее сын будто бы отбирает самокат у девочки. В гневе она подбежала, схватила сына за руку и увела с площадки, сердито приговаривая: «Хватит с меня. Ты все время обижаешь других детей. Теперь-то мы точно идем домой!»

Это показательный пример самоисполняющегося пророчества. Мать Рубена неосознанно вела себя так, что ее ожидания относительно поведения сына полностью оправдались. К несчастью, она видела только окончание конфликтной ситуации, упуская из виду все предшествующие события, которые привели к напряжению: обе девочки плакали, в то время как Рубен стоял рядом. То, что она видела, подтверждало ее ожидания: сын все время «злил и обижал других детей».

В обоих случаях маленький мальчик просто не понял, за что его ругали. Но в его мозге отложилось, что он «злой, грубый и непослушный» – именно это послание каждый раз выдавала ему мать, самый значимый объект привязанности. По моему мнению, поведение Рубена было вполне социально приемлемым, так как мальчик был достаточно послушен и проявлял внимание к потребностям других детей. Например, на горке он терпеливо ждал своей очереди, не толкаясь и не напирая. Об этом нужно было обязательно сказать ему, подкрепляя положительной оценкой желательное поведение. Он очень тактично обращался с девочкой, которая не решалась скатиться вниз, что тоже заслуживало поощрительного комментария. Он сразу же подбежал к матери, когда та позвала его. Можно отметить много разных других незначительных случаев, когда Рубен шел на сотрудничество, однако его мать упустила все эти положительные моменты, поскольку изначально негативно оценивала поведение своего сына.

Представления, прогнозы и ожидания родителей воздействуют на подсознание ребенка, и он действительно начинает вести себя так, как от него ожидают.

Есть опасения, что самооценка и самовосприятие Рубена будут падать, если мать не изменит свою точку зрения.

Тут следует сделать оговорку: в приведенном выше примере был показан лишь один эпизод из жизни Рубена и его мамы. Возможно, я стала свидетельницей нетипичной ситуации, а мать по жизни относится к сыну совсем иначе. Мы выбрали этот пример, потому что он ярко демонстрирует силу воздействия наших убеждений и ожиданий на детей. Конечно, дети вроде Рубена не всегда бывают такими уж невиноватыми, как в истории выше. Иногда они намеренно злят других, будучи уверенными, что они на самом деле плохие, злые, непослушные и т. д., раз уж окружающие твердят им об этом. Им так часто указывали на негативные поступки (с точки зрения взрослых), что они выполнили ожидания окружающих.

Когда общество заранее осуждает детей

Большое влияние оказывают на детей и социально обусловленные предрассудки. Дети, на которых общество навешивает ярлык трудных, капризных и невоспитанных, нуждающихся в исправлении, поскольку иначе они якобы превратятся в маленьких тиранов, чаще становятся «трудными». Проблем с воспитанием гораздо меньше там, где детский шум воспринимается как нормальное явление и где считают, что младшие члены общества по умолчанию готовы к сотрудничеству, а их реакция – лучшая из возможных на данный момент.

В нашем цивилизованном обществе большинство взрослых уверены, что дети в любой момент готовы «что-нибудь выкинуть» или с ними что-то случится. Такой подход влияет гораздо сильнее, чем слова и внушения. Ребенок не поверит, что родители ему доверяют, если эти заявления на деле далеки от правды.

И напротив, в обществе, где изначально предполагается, что дети будут вести себя социально приемлемо, они развиваются в том направлении, которое им указывают окружающие. Здесь тоже действует эффект внутреннего ожидания, но с положительным знаком.

Писательница Жанна Лидлофф прожила несколько лет вдали от цивилизованного мира, в племени южноамериканских индейцев под названием екуана, у которых принят такой положительный взгляд на детей. Она пришла к выводу, что все люди обладают врожденной склонностью помогать окружающим и вносить посильный вклад в жизнь общества. Но эту склонность нетрудно разрушить, особенно при помощи такого распространенного средства воспитания, как «похвала и порицание». Если ребенка, сделавшего по собственному почину что-то полезное, родители будут расхваливать без меры, его сознательная часть личности обрадуется, но подсознательно ребенок почувствует, что он сделал то, чего от него не ждали. Так как дети стараются встроиться в общество, у них закрепляется ощущение, что они, совершив полезное дело, поступили как-то неправильно – несмотря на похвалу родителей, а точнее, благодаря ей[32].

Чем чаще ребенка хвалят за нормальное социальное поведение, тем больше растет его разочарование и тем сильнее он подавляет свою естественную склонность к сотрудничеству и отлынивает от участия в полезной деятельности. Для племени екуана совершенно ясно, что каждый участник сообщества, независимо от возраста, заботится о благе всех. Здесь никого не принуждают делать то, что не соответствует врожденным склонностям личности, в том числе детей. Лидлофф пишет, что «детям не указывают, как играть, сколько есть, когда ложиться спать, предоставляя им право самим решать эти вопросы. При этом от них – что само собой разумеется – ожидают немедленного исполнения просьб, если кому-то понадобится помощь. Время от времени их просят принести воды, накормить младенца, хотя никто не следит за ними и не контролирует. Взрослым даже в голову не приходит, что кто-то из малышей проигнорирует их просьбу. В племени екуана никто не сомневается в желании детей помогать и сотрудничать»[33].

Неосознанное отучение от сотрудничества

Теперь мы пришли к пятой мысли: родители в западном обществе по неведению и ради удобства с ранних лет начинают отучать детей от оказания помощи. Как продемонстрировала Жанна Лидлофф на примере воспитания в племени екуана, человек с самого рождения настроен на партнерство с другими и на встраивание в общество. Почему же все обстоит иначе с нашими детьми?

Сотрудничество или соперничество?

Ученые Центра детского развития при Университете Британской Колумбии (Канада, Ванкувер) провели интересное исследование. Детям в возрасте 6 месяцев показали сценку кукольного театра, в которой красный круг пытался подняться на гору, но все время скатывался вниз. Тогда появился желтый треугольник, который стал подталкивать круг наверх. Заметно обрадованный круг подпрыгнул от счастья, когда достиг вершины. В другом варианте пьесы вместо треугольника на вершине горы появлялся синий квадрат, который сталкивал круг вниз.

После представления перед малышами положили две фигуры – треугольник и квадрат. 99 % всех детей выбрали дружески настроенный треугольник. Это натолкнуло исследователей на предположение, что людям изначально присуще стремление к помощи и сотрудничеству.

Тем временем эксперимент продолжался. Через шесть месяцев, то есть когда детям исполнился год, их пригласили в исследовательский центр еще раз и снова проиграли им оба варианта пьесы с кругом, квадратом и треугольником. На этот раз только 80 % детей выбрали помогающий треугольник, а около 20 % – квадрат, который сталкивал круг с горы.

Что же случилось за эти полгода с детьми? На протяжении шести месяцев они часто наблюдали в обществе или в семье, как соревнование чаще ведет к успеху, чем сотрудничество. Квадрат, одержимый духом соревнования, вышел победителем из пьесы, поэтому годовалые дети охотнее хотели играть именно с этой фигурой.

Наш мир пронизан духом конкуренции. Дети, как и взрослые, стараются стать быстрее, сильнее, лучше остальных, добиться как можно более высоких результатов. В школах им ставят отметки, на спортивных соревнованиях награждают медалями, на работе дают премии за хорошо выполненное поручение. С младенчества детей сравнивают друг с другом, даже когда они еще не осознают этого. Оцениваются самые разные параметры: большие они или маленькие, толстые или худые, развиваются ли нормально или с задержкой. Все это фиксируется в медицинской карте и внимательно отслеживается.

Иными словами, детей с колыбели пытаются втиснуть в прокрустово ложе рыночной экономики, найти им место в общественно-экономической структуре. План игр и занятий ребенка определяется не его уникальным темпом развития, не его предпочтениями, склонностями и особенностями, а требованиями к овладению различными способностями и навыками, которые могут пригодиться ему в будущем. Дети замечают, что, хотя послушание и сотрудничество официально приветствуются обществом, на деле больше всего внимания и уважения получает самый быстрый бегун, самый искусный певец или же самый умный счетовод. Неудивительно, что они уже с детсадовского возраста начинают сравнивать себя с другими и конкурировать друг с другом, предпочитая избегать заданий, которые можно выполнить лишь вместе. Из-за этого у многих взрослых возникает впечатление, что стремление к конкуренции – врожденная особенность детей. Но это не так. На самом деле наше общество требует от них такого антисоциального поведения[34].

Наш мир пронизан духом конкуренции. Дети, как и взрослые, стараются стать быстрее, сильнее, лучше остальных, добиться как можно более высоких результатов.

Нейробиолог Джеральд Хютер пишет, что, согласно «самой вредной ошибочной теории, которая когда-либо была распространена на планете», получается, будто «конкуренция необходима для дальнейшего развития». Но все обстоит ровно наоборот: как обнаружил Хютер, для развития нужны общение и обмен опытом и знаниями. Это справедливо не только для людей, но и для низших организмов (например, бактерии обмениваются наследуемой информацией). Человек может развиваться только тогда, когда другие члены сообщества показывают ему что-то новое, чему он может научиться. Взаимодействуя, люди осваивают новые способы охоты на мамонта или сеяния пшеницы, учатся читать и писать или обслуживать компьютер высокой производительности. Посредством конкуренции человек, конечно, тоже осваивает какую-то специальность, стремится все выше и дальше, но это не имеет ничего общего с истинным развитием[35].

Если мы снова вернемся к работе Жанны Лидлофф и рассмотрим так называемые слаборазвитые, примитивные народы, то увидим, что живущие в подобных сообществах дети в повседневной жизни часто сталкиваются с необходимостью сотрудничать и помогать другим. Это отражается на их поведении. Лидлофф как-то наблюдала за двухлетней девочкой, игравшей рядом со взрослыми женщинами. В какой-то момент она перестала прыгать и скакать и присоединилась к взрослым, которые натирали корнеплоды маниоки в корыте. Девочка сама, без чьих-либо указаний, взяла корень из большой кучи и с радостью и усердием принялась тереть его о выданную терку, подходящую ей по росту. Она работала, глядя на взрослых и подражая их движениям. Но уже через пару минут ребенок потерял интерес к занятию и убежал куда-то. Никто из присутствующих не подал виду, что поступок девочки был неожиданным или удивил их. Никто не поправлял ее, не делал замечаний и не укорял за то, что она быстро охладела к работе. Для членов племени екуана нет сомнений, что помощь и сотрудничество должны оказываться абсолютно на добровольной основе. Каким образом выполняется та или иная работа и сколько на нее затрачивается времени, зависит от физической силы и выносливости человека. Каждый индивид вносит посильный вклад, поскольку он хочет жить в мире и согласии с обществом.

К сожалению, это убеждение прямо противоположно точке зрения, распространенной в цивилизованном западном мире. У нас считается, что социальное поведение должно взращиваться и культивироваться. К конфронтации приводит даже простой вопрос, должны ли родители учить ребенка говорить «спасибо» и «пожалуйста» лишь на собственном примере или малышу нужно снова и снова напоминать об этом наводящими вопросами: «Что нужно сказать?» или «А волшебное слово?». Дискуссии на эту тему приводят порой к яростной, почти религиозной войне.

По мнению многих взрослых, у детей эгоцентричный образ мышления, поэтому нужно помочь им обуздывать своим порывы и желания, приучая к моделям поведения, приемлемым в обществе. Здесь снова стоит вспомнить о четвертом постулате из списка наших наставлений – сила ожиданий взрослых. Поскольку наше общество построено на конкурентном мышлении, а в детях видят недоразвитых людей, наши отпрыски автоматически развивают в своем поведении антисоциальные тенденции. Даже когда родители пытаются этому противостоять, влияние остального окружения на ребенка слишком сильно, и нам сложно избавиться от него.

Поскольку всем нам нельзя просто взять и переехать на ПМЖ в племя екуана, родителям и детям придется жить в том социуме, в котором они родились. Однако мы можем при помощи пусть и ограничивающих нас средств чуть-чуть изменить наше общество. Может быть, нам удастся сделать так, чтобы с каждым поколением мы становились все свободнее и самоопределялись больше, чем наши предки, снова возвращаясь к сотрудничеству и взаимопомощи не по принуждению, а добровольно и от чистого сердца.

«Ты еще маленький»

Не только дух соревнования и конкуренции отучает детей от сотрудничества, но и сами родители (хоть и неосознанно) способствуют развитию этой неблагоприятной тенденции. Все дети испытывают врожденное и естественное желание, обусловленное заложенной в них стратегией выживания, – подражать окружающим. «Виноваты» в этом зеркальные нейроны, которые дают нам возможность наблюдать за действиями наших ближайших объектов привязанности и точно схватывать все нюансы их поведения. Поскольку эти люди дожили до своих лет, то с точки зрения эволюционной биологии имеет смысл делать то же самое. Однако мы, взрослые, просто не доверяем своим детям многие задания. С нашей точки зрения, ребенок слишком медлителен, и ради экономии времени мы берем «трудные» дела на себя.

Если годовалый ребенок, который только что научился ходить, захочет принести стакан из гостиной на кухню, его родители, скорее всего, отберут у него посуду из страха, что тот может разбить ее, упасть и пораниться. Если двухлетний ребенок захочет помочь вымыть ванну, то отец либо мать не придут в восторг от такого решения. Ведь эта так называемая помощь наверняка создаст взрослым дополнительную работу, а кому это надо? Если трехлетнему ребенку захочется утром самостоятельно надеть куртку и застегнуть «молнию», у него на это уйдет много времени, поэтому родители, не желая опоздать на работу, предпочтут сделать все за него – быстрее и ловчее. Если оглядеться вокруг, то можно отметить много мелких бытовых ситуаций, которые по отдельности вроде бы не оказывают негативного воздействия на развитие ребенка. Но если снова и снова забирать стакан у ребенка только потому, что с ним может что-то случиться, то такая гиперопека и обеспечение сверхкомфортных условий могут просто убить стремление к содействию и кооперации. Стоит ли удивляться, если такой ребенок в 5 лет не горит желанием помогать в уборке посуды после ужина!

Таким образом, чтобы развивать у детей желание сотрудничества, постарайтесь уже в раннем возрасте не отучать их от оказания помощи. Все, что ребенок может и хочет сделать самостоятельно, нужно ему позволять. Если мы доверяем своим детям, то, даже теряя немного времени, кладем первый камень в фундамент полноценной, общественно полезной личности. Нам придется еще не раз удивиться тому, как много полезного может сделать наш якобы еще маленький ребенок для семьи и общества.