Получит ли лидирующий проект абсолютное преимущество?

Одним из факторов, влияющих на величину разрыва между идущим впереди и следующими за ним, является степень расширения того (может быть все что угодно), что обеспечивает лидеру конкурентное преимущество. Лидеру иногда трудно оторваться от преследователей, если они могут легко копировать его идеи и новшества. Появление суррогатов порождает реальные препятствия, и этот встречный ветер бьет прямо в лицо вырвавшемуся вперед и играет на руку тем, кто находится сзади, особенно если речь идет об интеллектуальной деятельности, права на которую защищены слабо. Кроме того, лидер может быть особенно уязвим с точки зрения отчуждения собственности, повышенного налогообложения или разделения в рамках антимонопольного регулирования.

Было бы ошибкой считать, что сдерживающие факторы должны монотонно возрастать по мере увеличения разрыва между лидером и идущими следом. Разработчик, во всем уступающий технологическому лидеру, может столкнуться с трудностями при попытке воспользоваться его проектами, стоящими на передовом крае науки, — ситуация вполне сравнимая с велогонщиком, сильно отставшим от основной массы соперников и оказавшимся незащищенным от порывов встречного ветра[244]. Бывает, что разрыв между интеллектуальными и материальными возможностями оказывается слишком большим. Лидер, например, может себе позволить перейти на новейшую технологическую платформу, после чего уже никто из отстающих не будет в состоянии воплотить на своих примитивных платформах его дальнейшие инновации. Когда какой-либо проект вырывается далеко вперед, следует исключить информационные утечки, обеспечить секретность наиболее важных разработок и препятствовать усилиям конкурентов развить собственные материальные возможности.

Если проектом-лидером является ИИ, он может обладать такими атрибутами, которые позволят ему легче развивать свои возможности и при этом снизить риск распространения информации. В организациях, которыми управляют люди, преимущества от экономии на масштабе уравновешиваются бюрократической неэффективностью и агентскими проблемами, в том числе трудностью сохранения коммерческих секретов[245]. Скорее всего, эти проблемы будут тормозить развитие проектов искусственного интеллекта до тех пор, пока разработками управляют люди. Однако системы ИИ могут избежать некоторых недостатков, связанных с увеличением масштаба проекта, поскольку работники-эмуляции (в отличие от работников-людей) не имеют интересов, отличных от интересов системы в целом. Следовательно, системы ИИ смогут избежать заметного снижения эффективности, характерного для проектов, в которых заняты люди. Благодаря тому же преимуществу — наличию абсолютно лояльных компонентов — системам ИИ гораздо легче обеспечивать секретность. В их случае невозможно появление обиженных сотрудников, готовых перейти к конкуренту или продать коммерческую информацию[246]

О том, каким может быть отрыв при разработке различных систем, можно получить представление, обратившись к историческим примерам (см. врезку 5). Похоже, для стратегически важных технологических проектов типичным является диапазон от нескольких месяцев до нескольких лет.

ВРЕЗКА 5. ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ ГОНКА — НЕСКОЛЬКО ИСТОРИЧЕСКИХ ПРИМЕРОВ

На длинной исторической временной шкале хорошо заметно, как увеличивалась скорость распространения знаний и технологий по всему миру. В результате разрыв между технологическими лидерами и их ближайшими преследователями постоянно сужался.

Свыше двух тысячелетий Китай смог удерживать монополию на производство шелка. Археологические находки говорят о том, что он мог возникнуть около 3000 года до н. э. или даже раньше[247]. Шелководство было тщательно охраняемым секретом. Разглашение его каралось смертной казнью, как и вывоз шелковичных червей и их яиц за пределы страны. Римляне, несмотря на высокую цену импортного шелка на просторах их империи, так и не овладели искусством шелководства. Только около 300 года н. э. одна японская экспедиция смогла захватить несколько яиц шелкопряда и четырех китайских девушек, которых похитители заставили раскрыть секреты мастерства[248]. Византия присоединилась к клубу производителей шелка только в 522 году. Для истории с производством фарфора тоже характерны длинные временные лаги. Это искусство практиковалось в Китае уже во времена династии Тан, то есть минимум с 600 года (а могло быть известно и раньше, с 200 года), но стало доступно европейцам только в XVII веке[249]. Колесные повозки появились в нескольких местах Европы и Месопотамии около 3500 года до н. э., но достигли Америки только после ее открытия Колумбом[250] Если говорить о более важных событиях, то людям потребовались десятки тысяч лет, чтобы расселиться на большей части земного шара; неолитическая революция шла несколько тысяч лет; промышленная революция — всего сотни лет; информационная революция — десятилетия, хотя, конечно, эти изменения не обязательно были одинаково глубокими. (Видеоигра Dance Dance Revolution появилась в Японии и распространилась в Европе и Северной Америке всего за год!)

Технологическая конкуренция изучается очень интенсивно, особенно в контексте патентной гонки и гонки вооружений[251] Обзор соответствующей литературы выходит за рамки темы этой книги. Однако будет полезно взглянуть на некоторые примеры стратегически важных технологических схваток XX века (см. табл. 7).

Таблица 7. Стратегически важные гонки технологий

<[252] [253] [254] [255] [256] [257] [258] [259] [260]>

В случае шести главных технологий, считавшимися сверхдержавами стратегически важными из-за их военного или символического потенциала, разрыв между лидером и его ближайшим преследователем составлял (очень приблизительно) 49 месяцев, 36 месяцев, 4 месяца, 1 месяц, 4 месяца и 60 месяцев соответственно — это больше, чем длительность быстрого взлета, но меньше, чем медленного[261]. Во многих случаях проекты-преследователи получили преимущество за счет шпионажа и использования информации, оказавшейся в открытом доступе. Сама демонстрация возможности изобретения часто служила стимулом остальным для продолжения работ по его независимой разработке, а страх отстать оказывался дополнительным мощным стимулом.

Возможно, ближе всего к ситуации с ИИ находятся математические открытия, не требующие создания новой материальной инфраструктуры. Часто для признания их общедоступными довольно публикации в научной литературе, но в некоторых случаях, когда открытие дает какое-то стратегическое преимущество, сроки публикации переносятся. Скажем, в криптографии с открытым ключом есть две наиболее важные концепции: протокол Диффи–Хеллмана, позволяющий двум и более сторонам получать общий секретный ключ, и схема шифрования RSA. Они были представлены научному сообществу в 1976 и 1978 гг. соответственно, но позднее оказалось, что криптографы в группе секретной связи Великобритании знали о них с начала 1970-х гг.[262]Крупные проекты по созданию ПО могут быть близким аналогом проектов в области ИИ, но привести убедительные примеры типичного лага нелегко, поскольку ПО обычно много раз обновляется и дополняется, а функциональность конкурирующих систем часто невозможно сравнить напрямую.

Возможно, что глобализация и политика сдерживания сократят типичные отставания между реализацией конкурирующих технологических проектов. Хотя, когда нет сознательного сотрудничества, нижняя граница у средней задержки все-таки существует[263]. Даже при отсутствии заметной динамики, способной привести к эффекту снежного кома, у каких-то проектов всегда будет более сильная команда исследователей, более талантливые лидеры, более мощная инфраструктура или просто блестящие идеи. Если два проекта разрабатывают разные подходы к решению одной задачи и один из них оказывается более удачным, проекту-конкуренту для переключения на него может понадобиться много месяцев — даже при возможности слежки за действиями соперника.

На основании наших предыдущих наблюдений относительно природы скорости взлета можно сделать соответствующие выводы: вероятность одновременного осуществления быстрого взлета сразу силами двух проектов крайне мала; в случае умеренного взлета это вполне возможно; в случае медленного взлета почти наверняка в процессе будут участвовать параллельно несколько проектов. Но анализ на этом не заканчивается. Вопрос не в том, сколько проектов отправится в путь одновременно. Главный вопрос: сколько из них, обладая приблизительно одинаковыми возможностями, окажется на другом берегу, причем так, чтобы ни один из них не смог получить решающего конкурентного преимущества. Если процесс взлета начнется относительно медленно, а потом ускорится, дистанция между проектами-конкурентами начнет расти. Возвращаясь к нашей аналогии с велосипедной гонкой, представим, что два гонщика взбираются вверх по склону холма, и если один едет чуть позади, то разрыв между ними увеличится, как только лидер перевалит через вершину и покатится вниз.

Рассмотрим следующий сценарий умеренного взлета. Предположим, ИИ нужен год, чтобы поднять свои возможности с человеческого уровня до сверхразумного, причем второй проект вошел в стадию взлета спустя шесть месяцев после первого. Может показаться, что ни один из них не имеет решающего конкурентного преимущества. Но это не обязательно так. Допустим, потребуется девять месяцев, чтобы пройти путь от уровня человека до точки перехода, и еще три месяца — чтобы достигнуть уровня сверхразума. Тогда система-лидер превратится в сверхразум за три месяца до того, как ее соперник достигнет хотя бы точки перехода. Это обеспечит идущему впереди решающее конкурентное преимущество и даст возможность, умело использовав свое лидерство, установить неусыпный и повсеместный контроль. В итоге проекты-конкуренты погублены и установлен режим проекта-одиночки, или синглтона. (Заметим, что синглтон является чистой абстракцией. Режим при нем может быть самым разным: демократия; тирания; единодержавие, то есть абсолютизм ИИ; набор жестких общемировых законов, подлежащих безотказному исполнению. Иначе говоря, синглтон — это некий орган, способный в одиночку решать все крупные проблемы общемирового масштаба. Он может нести в себе — но совсем не обязательно — характеристики знакомых нам форм человеческого управления[264].)

Поскольку имеются серьезные перспективы взрывного роста сразу после точки перехода, когда сила оптимизации включит мощную обратную связь, описанный выше сценарий имеет большую вероятность реализации, увеличивая шансы того, что лидирующий проект получит абсолютное конкурентное преимущество даже в случае не самого быстрого взлета.