2.3. СССР – тоталитарное государство

Откажемся от хронологии и обратимся к впечатлениям об СССР конца 1930 г. французского писателя А. Жида, кто сразу после революции приветствовал новую Россию: «СССР был для нас избранной страной – примером и руководством для подражания». После путешествия и встреч с людьми он увидел страну контрастов и сформулировал это так: в СССР создано «самое лучшее и самое худшее». Символами такого дуализма являются роскошный пионерлагерь «Артек» и лагеря уничтожения ГУЛАГ.

Самое лучшее А. Жид увидел таким: бесплатные школы, вузы и университеты, больницы, санатории, детские и молодежные спортлагеря, парки и дома культуры, на пустом месте построенные заводы, фабрики, электростанции, всеобщая занятость и т. д. Жизнерадостность (при низком уровне жизни) и вера в лучшее будущее, особенно городской молодежи: образовательный бум (при низком уровне культуры); стахановское движение (при малой производительности труда); награждение трудящихся орденами и медалями; чувство патриотизма и гордости за страну (при незнании западных достижений).

Самое худшее (мой пересказ).

Власть. На вершине вождь и учитель – Сталин, под ним ЦК КПСС, ниже – правительство, на местах – парткомы, руководящие массами. А. Жид назвал вещи своими именами – «поклонение и безмерный культ» личности Сталина. В пирамиду власти встроены система политвоспитания, а также система принуждения – КГБ (следователи, доносчики, судьи, тюрьмы, лагеря с вооруженной охраной и палачами). Система лагерей выполняла две функции: очистка общества от инакомыслящих и обеспечение страны даровой рабочей силой при добыче леса, угля и т. д.

К «самому худшему» и непонятному для европейца писатель отнес проект гигантского Дворца Советов высотой 415 м, который собирались воздвигнуть на месте взорванного храма Христа Спасителя. «Вот это да! Нет хлеба, но будет зато, чем гордиться».

К сожалению, до сих пор нет официальных данных, согласованных с правозащитниками, о числе невинно репрессированных. Вероятно, их – многие миллионы. Отсутствие таких сведений есть, по-моему, признак общественного малодушия. По этому приходится вырабатывать свою версию оценки масштабов репрессий. Я, например, исхожу из того, что из моих близких родственников (примерно 20 человек), четверо было сослано в Сибирь. Один вернулся, трое погибли. Они были самыми обычными людьми.

Порабощенность сознания. Власть насаждала государственную философию и социологию – марксизм-ленинизм. Марксизм-ленинизм давал донельзя упрощенную картину мира, диалектически обосновывая классовую борьбу. Представьте себе, Читатель, как рабочий, бывший красноармеец или малограмотный мужик, поступив на рабфак, изучает Гегеля. Таким учащимся был мой отец, и он с трудом получал тройки. И все же в малокультурной стране это было началом просвещения. Преподавание марксизма-ленинизма велось во всех учебных заведениях. В научных и производственных коллективах работали кружки политграмоты. Другие идеологии и религии запрещались под угрозой репрессий. За каждым гражданином следил «старший брат». Его ушами были доносчики, внедренные во все производственные, учебные, культурные и прочие коллективы. Поверь мне, молодой читатель! «Органы», т. е. сотрудники КГБ, выслеживали и репрессировали «социально опасных», недобитых белых, эсеров, «буржуев», кулаков и т. д. Красный террор продолжался до начала войны 1941 г. и достиг пика в 1937–1938 гг. (слушай воспоминания 80–90-летних стариков, читай Солженицына и массу других свидетельств).