Страх, любопытство, жадность и значимость

Теперь, когда мы закончили исследовать верхние ярусы нашей пирамиды изобилия, мы уже знаем, что темпы технологических инноваций никогда еще не были столь стремительными, а инструменты в нашем распоряжении никогда еще не были столь мощными. Но будет ли этого достаточно? Хотя наступление изобилия – весьма вероятная возможность, мы все-таки не должны забывать, что пытаемся выиграть гонку со временем. Сможет ли какая-то версия современной цивилизации справиться с глобальным населением в девять миллиардов? Сможем ли мы накормить всех этих людей, предоставить крышу над головой и дать образование каждому из них, не совершив радикальных изменений, которые обсуждаются в этой книге? Что случится, если где-то на полпути окажутся правы те, кто предсказывает исчерпание нефтяных месторождений, или водных ресурсов, или чего угодно еще? И что, если это случится до того, как какая-нибудь новая технология сможет опровергнуть эти опасения? До того как инновации, направленные на достижение изобилия, принесут свои плоды, нас будет беспокоить проблема дефицита. И практически так же, как сам дефицит, опасна его угроза, поскольку она часто приводит к ужасным вспышкам насилия.

Во многих случаях мы видим направление движения, но не видим конкретного способа достичь цели. В других случаях мы знаем, как ее достичь, но хотели бы двигаться к ней быстрее. Эта глава посвящена тому, как нам подхлестнуть развитие инноваций – так сказать, нажать на акселератор. В нашей гонке со временем то и дело будут возникать серьезные помехи, нам будут нужны настоящие прорывы, и поэтому ускорение – это ключевая задача.

Вот четыре главных мотивирующих силы, которые толкают вперед инновации.[729] Первая (и самая слабая из четырех) – это любопытство: узнать ответ на вопрос «почему», открыть черный ящик, заглянуть за следующий поворот. Любопытство в целом – мощное орудие. Оно хорошо стимулирует развитие науки, хотя проигрывает в сравнении со следующим фактором – страхом. Сильный страх усиливает готовность рисковать. Американская лунная программа «Аполлон»[730], вдохновленная ранними космическими успехами СССР и продиктованная страхом президента Кеннеди технологически отстать от русских, была реализована с большим риском и потребовала огромных материальных вложений. Можно примерно сравнить мотивирующую инновационную мощь страха и любопытства,[731] взглянув на федеральный бюджет США 2011 года: на оборону в нем было отведено примерно 700 млрд долларов, а на научные исследования – 30 млрд.

Желание разбогатеть – следующая по мощности мотивирующая сила. На ней покоится индустрия венчурных инвесторов, которые могут поддерживать одновременно десять проектов, подозревая, что девять из них провалятся, но зато один станет большим хитом и окупит все расходы. Четвертая и последняя движущая сила – желание иметь значение: мы хотим, чтобы наша жизнь что-то значила, мы хотим принести в мир изменения.

Инструмент, который использует все эти четыре движущие силы, называется поощрительной премией. Если вы хотите ускорить изменения в определенных областях – особенно в тех, где цель ясна и измерима, – то назначение материального приза имеет чисто биологические преимущества. Человек по природе своей хочет состязаться с другими. Человек устроен так, чтобы решать сложные задачи. Поощрительная премия – испытанный способ привлечь к решению задачи самых умных людей в мире, и совершенно неважно при этом, где они живут и работают. Как доказал Реймонд Ортейг еще в первой половине прошлого столетия, подобные соревнования могут изменить мир.