Каждому ребенку по планшету

Одним из первых людей, разглядевших образовательный потенциал компьютеров, был Сеймур Пейперт. Математик по образованию, Пейперт провел много лет, работая со знаменитым детским психологом Жаном Пиаже, после чего перебрался в Массачусетский технологический институт, где вместе с Мартином Мински основал Лабораторию искусственного интеллекта. На должности ее руководителя Пейперт в 1970 году и написал ставшую позже знаменитой статью «Обучение детей мышлению» (Teaching Children Thinking)[579], в которой он оспаривал утверждение, что дети лучше всего учатся, когда им дают инструкции, и предлагал вместо этого «конструирование», то есть обучение через действие, особенно когда действие включает в себя компьютер.

Так как это было за пять лет до первой встречи Клуба домашних компьютеров, многие подняли идеи Пейперта на смех. Компьютеры были гигантскими и дорогими устройствами. Как, интересно, можно дать их в руки детям? Но архитектор по имени Николас Негропонте[580] отнесся к Пейперту серьезно. Негропонте, сейчас известный как основатель группы Architecture Machine Group и один из основателей Медиалаборатории МТИ, тоже считал, что компьютеры помогут получить качественное образование 23 % детей в мире,[581] которые в настоящее время не посещают школу.

Двигаясь в этом направлении, в 1982 году Пейперт и Негропонте привезли компьютеры Apple II школьникам в столицу Сенегала Дакар – и убедились в том, в чем позже убедился и Митра: растущие в бедности неграмотные дети начинают разбираться в компьютерах так же быстро, как и остальные. Спустя несколько лет, уже в Медиалаборатории, Пейперт и Негропонте создали Школу будущего, которая первой поставила компьютеры в классных комнатах и послужила тестовой площадкой для отработки различных идей. В 1999 году Негропонте вывез эту идею за рубеж и начал организовывать школы в Камбодже. У каждого ученика были компьютер и подключение к интернету, и первым английским словом, которое они выучили, было Google.

Этот опыт имел большое значение. Негропонте уехал из Камбоджи с двумя твердыми убеждениями. Первое: дети по всему миру любят интернет. Второе: рынок не особенно заинтересован в том, чтобы выпускать недорогие компьютеры, а тем более совсем дешевые, доступные для школ в развивающихся странах, где образовательный бюджет в год на одного ребенка может составлять всего 20$. В 2005 году Негропонте начал работать над решением этой проблемы, учредив программу «По одному ноутбуку на ребенка» (One Laptop Per Child, OLPC)[582]. Эта инициатива направлена на то, чтобы предоставить каждому ребенку на планете хотя бы подержанный, дешевый, маломощный, но подключенный к интернету портативный компьютер.

И хотя объявленная целевая стоимость 100 долларов за компьютер пока еще не достигнута (сейчас эти ноутбуки стоят примерно 180$)[583], программа OLPC уже обеспечила компьютерами три миллиона детей по всему миру. Так как инициатива основана на образовательной модели обучения через действие, тесты, основанные на зубрежке, и другие традиционные системы оценки знаний здесь не подходят. Тут есть свои критерии успеха. По словам Негропонте,

самое надежное свидетельство того, что программа работает, – это то, что везде, где мы появляемся, уровень прогулов падает до нуля. А мы появляемся в местах, где прогуливают школу до 30 % детей – и вот внезапно эти 30 % прогулов превращаются в ноль.

Пропуски учебы – явление, характерное не только для стран третьего мира. В среднем лишь две трети учеников американских государственных школ оканчивают старшие классы.[584] Это самый низкий процент в развитых странах. В некоторых регионах число учеников, не оканчивающих старшую школу, превышает 50 %; в сообществах коренных американцев он выше 80 %. Многие считают, что школьники бросают учебу, поскольку неспособны выполнять требуемые задания, но исследования, проведенные Фондом Гейтсов, выяснили, что причина в другом.

Тони Вагнер, один из директоров гарвардской Change Leadership Group, пишет в своей книге «Разрыв в глобальном масштабе: почему даже наши лучшие школы не учат детей полезным жизненным навыкам, в которых они нуждаются, и что мы можем по этому поводу сделать» (The Global Achievement Gap: Why Even Our Best Schools Don’t Teach the New Survival Skills Our Children Need – And What We Can Do About It):[585]

Около половины участников общенационального исследования людей, бросивших школу (всего в этом исследовании приняли участие почти 500 человек в разных концах страны), сказали, что бросили школу из-за того, что уроки были скучными и не имели отношения к их жизни или карьерным планам. Большинство также сказало, что школа не мотивировала их на упорный труд. Более половины бросили учебу всего за два года или менее до получения диплома среднего образования, и 88 % бросивших имели вполне удовлетворительные оценки к моменту ухода из школы. Почти три четверти интервьюируемых заявили, что при желании могли бы окончить школу.

Будет ли программа OLPC эффективна и в Соединенных Штатах – открытый вопрос (североамериканская версия была запущена только в 2008 году),[586] но влияние этого проекта во всем мире продолжает расти. Уругвай превратил OLPC в основу начального образования, и другие страны начинают следовать по этому же пути. В апреле 2010-го OLPC совместно с Восточноафриканским сообществом предоставила пятнадцать миллионов ноутбуков детям в Кении, Уганде, Танзании, Руанде и Бурунди.

Идеям OLPC оказали большую поддержку планшеты ценой 75 долларов и меньше, пришедшие на смену компьютерам, а затем и смартфоны, которые стоят меньше 50 долларов и быстро распространяются естественным образом, не требуя значительной государственной поддержки. Поэтому возникает вопрос: а зачем вообще что-то предпринимать? Но Негропонте считает, что смартфон не очень подходит в качестве устройства для образования. По его мнению, в отличие от смартфонов, планшеты предоставляют то, что он называет «книжным опытом» и полагает основой образования. Учитывая послужной список Медиалаборатории в области взаимоотношений человека и машины, с нашей стороны было бы глупо не принимать во внимание его точку зрения. И даже если смартфоны в самом деле окажутся любимым устройством завтрашнего дня – какая нам разница, если каждый ребенок все-таки получит доступ к образованию?