Пытаемся исправить ошибки

Обычно конфронтация между мальчиком и его мамой начинается со вступлением ребенка в переходный возраст, но, как в случае с Джейденом, случается и раньше. Для Сони война была незаметной, пока ее сыну не исполнилось 17 лет. Тогда боевые действия перешли в открытую фазу. Причиной многих проблем с сыном было то, что Соня пережила в детстве.

Она выросла в крупном районе, где жили люди со средним достатком. Отец Сони работал водителем-дальнобойщиком, а мама – медсестрой, помощницей врача. Соня была близка с родителями, но не делилась с ними своими проблемами: она знала, как тяжело им работать, и не хотела обременять их излишними волнениями. Соне нелегко давалась учеба, и в детстве ее сильно дразнили из-за полноты. В старших классах, когда ее бросил мальчик, Соня плакала, спрятавшись от родителей в своей комнате, чтобы не беспокоить их своими страданиями. Когда отец был дома, она не хотела ничем его расстраивать: Соня боялась, что папа сядет за руль в плохом настроении.

Мальчик, который в положенное время не отошел от матери, никогда не создаст хорошую и счастливую семью.

Соня была симпатичной и дружила со многими соседскими детьми. Однажды она ночевала у подруги. Ночью, когда все заснули, отец подруги проскользнул к ним в спальню, заткнул Соне рот, чтобы не услышала его собственная дочь, и стал целовать и ласкать девочку. Потом он пригрозил Соне, чтобы она никому не рассказывала – даже его дочери, – иначе он убьет ее близких. Чтобы оградить от волнений родителей, Соня страдала молча. Она не подозревала, что мужчина проделывал то же самое со многими подругами дочери.

После нападения Соня не могла спать. Как только она засыпала, ее начинали мучить кошмары. Она не гасила ночник, а когда мама выключала свет, включала его снова, как только мама засыпала. Соня не могла сосредоточиться в школе. Отношения с дочерью того человека стали натянутыми, и Соня стала испытывать вину за произошедшее; она вспоминала, могла ли она сделать что-то такое, что привлекло мужчину к ней в комнату. Следовало ли ей закричать, когда он вошел? В уме она прокручивала различные сценарии – что она могла бы сделать той ночью. Она ужасно бранила себя за то, что ничего не сделала тогда. Но Соня ни разу никому не обмолвилась и словом.

В конце концов, она вышла замуж за доброго, трудолюбивого мужчину. Муж ничего не знал о том случае с Соней, пока они не прожили вместе десять лет. Когда Соня поделилась с ним секретом, который причинял ей столько боли, муж просто посмотрел на нее и сказал: «Дорогая, это было так давно». Соня рассказывала мне, что в тот момент ей хотелось буквально задушить мужа. Эти слова сделали невозможным любое дальнейшее обсуждение ее проблемы, и у Сони появилось чувство недоверия к мужу, к проявлениям его симпатии и заботы, которых она заслуживала.

Тайлер, старший из троих детей Сони, был дружелюбным и активным мальчиком. Единственной его проблемой было то, что он – мальчик. Он не делал ничего сверхординарного, но Соня ничего не могла с собой поделать и ставила его на одну доску с мужем, с отцом, которого никогда не было дома, и (хотя она не хотела признавать этого) с тем насильником. Где-то в глубине души оставалась ее связь с каждым из этих четырех мужчин. Это было очень плохо – и для Тайлера, и для нее.

Пока Тайлер рос, Соня ловила себя на том, что без причины сердится на сына, особенно когда он стал подростком. Это ужасно ее беспокоило. Соня рассказывала, что временами не могла находиться с ним в одной комнате, хотя мальчик не делал ничего плохого. Он улыбался, как его отец, и это ее раздражало. У него была походка отца, и Соня ненавидела его движения. Однажды она сказала: «Он ходит, как раненый гусь».

К шестнадцати годам Тайлер привык огрызаться на Соню. Потом начал ей откровенно грубить. Он обзывался и сквернословил, но только не в присутствии отца. Соня решила обратиться к психологу из-за поведения сына.

После сеансов психотерапии она начала видеть закономерности в своем отношении к мужчинам. Соня поняла, что с того момента, как отец подруги напал на нее, она затаила глубокую неприязнь к ним.

Поскольку она не могла излить гнев на своего обидчика, то перенесла его на взаимоотношения с другими мужчинами – с мужем, сыном и отцом. Но это была не только ненависть – Соня чувствовала сложную смесь эмоций по отношению к мужчинам, выросшую из того случая. Соня не могла до конца доверять мужчинам, позволить себе приблизиться к ним и даже до конца полюбить их. Когда она разобралась в своих чувствах, то поняла, как они влияли на отношения с близкими мужчинами, особенно с Тайлером.

Разобравшись в том, что происходит, она решила (возможно, неосознанно) компенсировать неприязнь к мужчинам особой заботой о Тайлере.

Вместо того чтобы наказывать сына за проступки, она придумывала им оправдания. Она пыталась обращаться с ним не как с ребенком, а скорее как с приятелем. Много раз она разговаривала с ним, как с близкой подружкой.

Это раздражало и стесняло Тайлера. Он хотел, чтобы мама вела себя как мама, а не как друг. Поэтому в разговоре с ней он проявлял неуважение и неповиновение, что, в свою очередь, вызывало у Сони отторжение и обиду, и напряжение между ними становилось непереносимым.

В этот момент Соня привела ко мне Тайлера. Она хотела знать, как можно улучшить их взаимоотношения. Мы начали работать вместе.

Я начала с того, что спросила:

«По какой причине вы ссоритесь?»

«Кажется, из-за любой мелочи», – ответила Соня.

«Когда это началось?»

«Сначала он говорил, что я обращаюсь с ним, как с ребенком, и не доверяю ему. Потом стало еще хуже. Тайлер заявил, что я плохо стираю его вещи, и я позволила ему делать это самостоятельно. Однажды мы буквально подрались из-за его девушки. Он был с ней и пришел домой в два часа ночи. Я ждала и, когда он явился, была в ярости. Он пришел позже положенного времени, пьяный, и когда я сказала об этом, он оттолкнул меня к стене и сказал, что это его личное дело. Он кричал, что не нуждается в моих советах, не уважает меня, и что я чрезмерно его контролирую. И что я не понимаю его».

Соня перевела дух и продолжала:

«Честно говоря, я испугалась. Сын тяжелее меня на 50 фунтов и на 6 дюймов выше. Первый раз, с момента нападения того мужчины, я физически испугалась человека мужского пола. Я оттолкнула его, бросилась в свою комнату и проплакала два дня. Я не разговаривала с ним, а он – со мной».

Это произошло за несколько месяцев до нашего разговора, но я видела, что она все еще находится под впечатлением от этого инцидента. Я решила поговорить с Тайлером. Соня согласилась, и через неделю он вместе с матерью пришел ко мне в кабинет. Он казался безучастным и немного раздраженным.

«Твоя мама сказала, что вы не очень ладите», – начала я разговор.

«Ну да», – ответил он резко.

Было ясно, что Тайлер считал меня заодно с матерью и не собирался сотрудничать. Я была врагом номер два. Я смело спросила:

«Как ты думаешь, что именно твоя мама делает не так?» – Я знала, что ему понравится такая формулировка вопроса.

«Она просто псих! Вот что не так. Она обращается со мной, как с ребенком – как будто мне 10, а не 16 лет. Она говорит, чем я должен питаться. Она выбирает мне одежду. Если ей не нравятся мои друзья, она говорит, чтобы я нашел новых. Что, она думает, делают мои друзья – тыкают в меня иголками или заставляют принимать наркотики?»

Его голос дрожал от гнева. Я радовалась этому. Соня была смущена, но испытывала облегчение; с ее точки зрения, я наблюдала отрицательные черты характера Тайлера, о чем она мне и говорила.

Я пыталась остановить Тайлера, но он продолжал:

«И вот еще что. Она всегда плохо отзывалась о моем отце. Бедняга, он даже не пытался защищаться. Я знаю, что он поздно приходил домой, но он же доктор. Он усердно работал, а она жаловалась. Да, папа не идеальный – я имею в виду, у него свои проблемы, а у кого их нет? Она мне много чего говорила про отца. Она говорила, что не знает, любит ли его теперь. И просила помалкивать об этом. Мол, это наш секрет. Подлизывалась ко мне».

Соня выпалила:

«Мы с Тайлером действительно были близки. Мы все делали вместе. Когда отец уезжал в командировку, мы поздно ложились спать и смотрели кино. Он приводил друзей, и я всех кормила. Ему это нравилось. Мы даже вместе выбирали мне одежду, и он говорил, что мне идет, а что – нет. И он говорил это честно, в отличие от моих подруг».

Причина их конфликта начала проясняться. Я все поняла и прервала их:

«Тайлер, тебе никогда не казалось, что ты для своей матери подружка?»

«Странный вопрос. – Тайлер помедлил. – Конечно, нет. То есть, как я могу быть подружкой, если я не девочка?»

Что за глупый вопрос – было написано на его лице.

«Я имею в виду вот что. Тебе не казалось, что мама разговаривает с тобой, как с подружкой? Говорит не так, как должна, по твоему мнению, разговаривать мама?»

Он посмотрел в пол, а Соня – на меня. Мне казалось, что она злится на меня еще больше, чем Тайлер.

«Теперь, когда вы сказали, я думаю, что да, были вещи, о которых лучше рассказывать подругам, а не мне. Кое о чем ей бы не стоило рассказывать».

Соня подпрыгнула.

«О чем, Тайлер? Это нечестно! Я всегда с большим уважением относилась к тебе. Я никогда не хотела нагружать тебя своими проблемами. Конечно, мне не стоило критиковать отца. Прости меня за это. Но что еще?»

Соня выглядела довольно жалко. Мы поговорили еще немного, и я пыталась помочь ей разобраться в мыслях Тайлера. Он чувствовал себя задавленным, ему казалось, что мама все время нуждается в нем. Он видел, как она ранима, и сказал, что мама слишком на него полагается, как ему кажется. Мама все время звонила ему, когда он находился с друзьями. Иногда Тайлер даже думал, что она ревнует его к девушке. Высказав все это матери, он чувствовал вину, но и облегчение. Я понимала, что сын не хочет ранить материнские чувства, но обязан высказать ей всю правду.

* * *

Соня была хорошей матерью. Она обожала Тайлера. Когда Соня поняла, что чувствовал Тайлер, она все обдумала и взглянула на свое поведение с точки зрения сына. Она так волновалась, чтобы мальчик не заметил ее неприязнь и недоверие к мужчинам, что старалась компенсировать это, обращаясь с ним, как с подружкой. Это звучит парадоксально, но люди своеобразно решают проблему своего скрытого гнева. Они не всегда изливают гнев в бурной ссоре, но наоборот – пытаются вести себя слишком любезно, слишком сердечно с людьми, к которым чувствуют враждебность.

Проблема Тайлера и Сони заключалась в том, что она обращалась с сыном, как с подружкой, а ему это не нравилось. Он чувствовал какое-то несоответствие, когда она делилась с ним секретами, как со взрослым. Более того, она рассказывала неподобающие вещи. Тайлер понимал это, но не мог сказать точно, что происходит, ведь он был еще ребенком. Поэтому мальчик и вступил с матерью в конфронтацию.

Соня кое-что изменила в себе, и конфликт удивительно быстро прекратился. Она перестала делиться с сыном и снова взяла власть в свои руки. Когда ей нужно было пожаловаться на мужа, Соня отправлялась к подруге, а не к сыну. Она стала тем человеком, в котором нуждался Тайлер – мудрой мамой, на которую сын мог опереться.

Мамой быть непросто, особенно если у вас сын. Соня хотела быть хорошей мамой. Когда она поняла, что именно так негативно влияет на ее поведение и на отношения с сыном, она изменилась и постаралась исправиться. Она не стала идеальной матерью, но стала взрослой, способной встать на его точку зрения. Она дала сыну то, что ему требовалось.