Звери острова ИИ

Квентин Харди

Заместитель технического редактора New York Times; преподаватель в Школе информационных технологий Калифорнийского университета в Беркли

Когда-то на удивительных неизвестных землях средневековых карт жили разные существа. Эти животные были порождены причудливой комбинацией слухов и недомолвок: безголовые люди с лицом на торсе или люди, у которых человеческие черты смешаны с чертами льва или собаки, — своеобразное связующее звено между человеком и животным. Они были выражением страхов и надежд относительно того, что находится за гранью изведанного. Сегодня мы представляем себе мыслящие машины.

Помимо самосознания, воображаемые звери с острова ИИ владеют способностями к вычислению и предсказанию, свободой мысли и всей информацией, которую собрали их создатели. Пессимисты опасаются, что эти машины могут рассмотреть наше дело и вынести нам смертельный приговор. Оптимисты надеются, что ИИ будут руководствоваться благими намерениями и способствовать просвещению и спокойствию людей.

Ни одна из версий столкновения с самостоятельным рукотворным разумом не выглядит основательной. Это не значит, что они как таковые неинтересны. Старые карты рисовались во времена примитивных технологий мореходства. Мы начинаем исследовать мир, полный компьютерных чар. Существа с острова ИИ соединяют в себе черты человека и машины в той же мере, в какой их предшественники соединяли черты человека и животного. Если бы они умели петь, то пели бы песни о нас.

Что мы имеем в виду, когда говорим о разуме, который может взглянуть на человечество и возжелать его смерти или обеспечить ему такое просвещение, которого не бывало ранее? Определенно, мы подразумеваем нечто большее, чем то, что дает машине возможность выигрывать в шахматы. У нас есть подобная машина, и после ее появления в мире не произошло никаких заметных изменений, кроме разве что еще одной причины славить совершенно человеческий интеллект создателей Deep Blue. Существа с острова ИИ умеют кое-что куда более интересное, чем победа над Каспаровым. Им хочется играть в шахматы. Им знакомо радостное возбуждение, доставляемое стимуляцией ума, и муки, вызываемые ее обратной стороной — скукой. Это подразумевает создание ПО, в котором прописано осознание того, что у существа есть только одна конечная жизнь, что почему-то имеет огромное значение для некой неуловимой субъектности. Это ПО практически сводит с ума отсутствие определенной стимуляции — возможно, игры в шахматы. Или уничтожения человечества.

Как и мы, удивительные существа с острова ИИ желают оправдывать себя и судить других. У них есть та же небольшая отдаленность от остальной части реальности — отдаленность, которой, как нам кажется, не ощущают другие животные. Разум, подобный нашему, знает, что он разумен, чувствует ошибочность чего-либо и постоянно старается это исправить.

Имея такие проблемы с ПО, а также учитывая уже существующие техногенные угрозы нашему виду, надо ли беспокоиться по поводу злонамеренного искусственного интеллекта? В течение минимум нескольких десятилетий куда более серьезную опасность для нас будут представлять межвидовые моровые болезни, предельное истощение ресурсов, глобальное потепление и ядерное оружие. Потому-то в наших прометеевых страхах и возникает злонамеренный искусственный интеллект — это опосредованное представление о том, как мы сами, находясь на пике развития собственного разума, сознательно убиваем себя.

Представления о благонамеренном искусственном интеллекте являются в равной степени саморефлективными. Машины обращают свои сверхразумы к тем, кто их создал, а не против них. Учитывая уровень автономности, присущий высокоразвитому ИИ, следует полагать, что эти существа будут заинтересованы в нас. Если задуматься, то злонамеренный искусственный интеллект тоже будет в нас заинтересован — только со знаком «минус».

Обе версии этого диковинного зверя отражают более глубокую истину, которая заключается в воздействии на нас новых открытий в магическом компьютерном мире. Дополняя себя гаджетами, мы становимся новыми существами, если угодно, монстрами, с точки зрения нашего прошлого «я».

Мы много раз изменяли свое сознание за последние 50 000 лет, восприняли идеи о жизни после смерти и монотеизм, стали печатной культурой и видом, который вполне осведомлен о том, сколь крошечное место отведено ему в космосе. Но мы никогда не менялись так быстро и не знали настолько хорошо о происходящих изменениях.

Рассмотрим некоторые результаты, достигнутые только за последнее десятилетие. Мы преодолели многие из извечно стоявших перед нами преград времени и пространства благодаря средствам мгновенной связи. Язык уже не разделяет нас ввиду наличия все более качественных средств компьютерного перевода и обмена изображениями. Технологии с открытым исходным кодом и поиск в интернете дают нам мало осознаваемую пока что силу коллективной работы. Помимо положительных моментов, можно также вспомнить исчезновение частной жизни и слежку за людьми для лучшего управления их передвижениями и желаниями. Мы добровольно подчиняемся беспрецедентной социальной связи — казалось бы, мелочь, но способная привести к уничтожению всякого представления о личности и индивидуальности. Под маской роботизации и экономического обмена меняются представления об экономике.

Мы создаем разумные существа, но создаем их внутри себя. Этот интеллект искусственный лишь потому, что он новый. Как только его будет больше, он станет просто разумом. Машины острова ИИ, которых мы так боимся, — возможно, мы сами через несколько поколений. И мы надеемся, что эти машинолюди будут ощущать наше родство с ними даже при всем нашем одиночестве и оторванности от мира, которые также являются источником творческого потенциала человека.

Мы встретились с ИИ, и это мы сами. С извечным людским упорством мы стремимся к новым пределам, но не хотим слишком сильно меняться.