Мышление изнутри или снаружи?

Мэттью Либерман

Профессор психологии, психиатрии и поведенческих наук Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе; автор книги «Социальное: Почему в наши мозги зашито взаимодействие» (Social: Why Our Brains Are Wired to Connect)

Машины когда-нибудь смогут мыслить? Если да, то стоит ли нам волноваться по поводу появления шварцнеггероподобных роботов, планирующих стереть человечество с лица Земли, потому что их совершенный механизм принятия решений сделал такой выбор? Я очень люблю научную фантастику, но меня не сильно беспокоит подобный сценарий роботизированного апокалипсиса. Меня больше беспокоит то, что вкладывается в понятие о мышлении машины. Я бы сказал, что либо мы уже много веков строим мыслящие машины, либо их создание вообще маловероятно. Все сводится к тому, как мы определяем мышление: от третьего лица или от первого лица. Мышление есть нечто, обнаруживаемое нами в таких системах, как люди или машины (но не сэндвичи с ветчиной), снаружи, на основании их поведения, или же мышление есть нечто, о чем мы знаем изнутри, потому что оно нами ощущается?

Согласно стандартному определению мышления, оно включает ввод информации, ее обработку, трансформацию либо интеграцию в какой-либо полезный вывод или результат. Решение математических уравнений — один из простейших видов мышления. Если вы видите три одинаковых предмета и еще четыре таких же, вы делаете вывод, что всего их семь, — таким образом вы совершаете небольшой акт математического мышления. То же самое делал первый механический калькулятор Паскаля в 1642 году. Этим калькуляторам нужен был человек, чтобы ввести числа 3 и 4, но дальше машина уже сама осуществляла их интеграцию, чтобы получить 7. Сегодня мы можем отказаться от услуг посредника, построив компьютер, имеющий зрительные сенсоры и программное обеспечение для распознавания предметов. Такой компьютер легко обнаружит наши три предмета и еще четыре предмета, а потом самостоятельно выполнит сложение.

Это будет мыслящая машина? Если да, то вам, вероятно, придется признать, что большая часть ваших внутренних органов тоже обладает мышлением. Ваши почки, селезенка и кишечник тоже получают определенные входные данные, которые можно назвать информацией, и трансформируют их в выходные данные. Даже ваш мозг, если рассматривать его от третьего лица, строго говоря, не работает с информацией. Его валюта — электрические и химические сигналы, которые нейрофизиологи усердно пытаются перевести в понятия информативности. Если паттерн электрохимической активности X распространяется в мозге, когда мы думаем про «три», становится ли X в каком-то смысле тождественным цифре? Это просто близкая эквивалентность, которой мы, ученые, пользуемся. Электрические импульсы в мозге имеют не больше сходства с «информацией» или «мышлением», чем то, что происходит в наших почках, калькуляторах или любых других физических системах, которые преобразуют ввод в определенный вывод. Мы вправе, если угодно, назвать такого рода процессы «мышлением», но тогда это будет мышлением от третьего лица — мышлением, определяемым снаружи, и оно встречается куда чаще, чем нам хотелось бы. Конечно, характер изменения информации человеком или компьютером может быть намного сложнее, чем другие встречающиеся в природе формы мышления, но я не убежден, глядя со своей позиции третьего лица, что у них есть качественные отличия.

Так что же, люди мыслят только в наиболее тривиальном смысле слова? Если говорить от третьего лица, то я бы сказал, что да. Если говорить от первого лица, у истории будет другая концовка. Примерно в то время, когда Паскаль создавал искусственные мыслящие машины, Декарт сформулировал свое знаменитое «Cogito ergo sum» (списав это с сочинений Святого Августина, созданных на тысячу лет раньше). Не думаю, что Декарт был полностью прав, но с некоторыми изменениями из его фразы — своего рода философской наклейки на заднее стекло автомобиля — можно вывести утверждение, и верное, и уместное для рассуждений о мыслящих машинах.

Фраза «мыслю, следовательно, существую» отдает хвастовством, а вот «мыслю, следовательно, мышление существует» — совершенно обоснованное утверждение. Когда я складываю 2 и 3, я переживаю сознательный опыт этого действия — опыт, который отличается от моих ощущений, когда я погружен в просмотр фильма или когда меня захлестывают эмоции. Я воспринимаю определенные переживания как мышление, и они часто возникают, когда мне нужно решить математическую задачу, логическую головоломку или сделать выбор, взять ли одну зефирку или подождать, пока дадут две[95].

Может показаться, что ощущение мышления непоследовательно, что оно ничего не добавляет к его вычислительному аспекту — нервным импульсам, на которых основана трансформация входных данных в выходные. Но задумайтесь вот о чем: бесчисленное множество предметов в физическом мире, по-видимому, трансформируют то, что можно назвать входящей информацией, в то, что можно назвать выходящей информацией. Однако, насколько нам известно, у людей (и только у людей) с этим связаны некие переживания. Они-то и есть мышление от первого лица, и путать его с мышлением от третьего лица недопустимо.

Почему мышление от первого лица так важно? Во-первых, оно подлинное. Невозможно описать непрерывное переживание мышления как что-либо, кроме мышления. Но, когда речь идет о почках, калькуляторах или сетях нейронов в мозге, мы, рассматривая их от третьего лица, можем называть происходящие в них процессы мышлением, а можем не называть. Единственная причина, по которой мы думаем, что нам присущ какой-то особый вид мышления, видимо, заключается в том, что именно его мы воспринимаем от первого лица. Мышление от третьего лица — не подлинное.

Во-вторых, и это гораздо более конструктивно, связанные с мышлением переживания определяют виды мышления, которыми мы займемся потом. Были ли наши последние мысли трудными, скучными, приятными, интересными? От этого зависит, как часто мы станем прибегать к мышлению того или иного вида. Я не утверждаю, что у наших переживаний от первого лица нет также и нейронных коррелятов. Но ни один ученый или философ не сможет вам сказать, почему нейронные процессы, происходящие определенным образом, вызывают определенные переживания или вообще какие-либо переживания. Это одна из величайших тайн Вселенной (существование материи, существование жизни, существование переживания).

Будем ли мы делать все больше машин, способных продуцировать такие паттерны ввода-вывода, которые воспроизводят человеческие? Бесспорно. Будем ли мы строить машины, способные заниматься чем-то бо?льшим и создавать полезные алгоритмы и способы трансформации данных, которыми люди смогут пользоваться самостоятельно и которые улучшат качество жизни? Мы уже их строим и построим еще больше. А появятся ли у нас машины, способные на мышление от первого лица, то есть способные переживать собственное мышление? Сомневаюсь. Решение этой проблемы может стать величайшим достижением человечества, но для начала нужно осознать существование проблемы. Мне бы очень хотелось увидеть машины, мыслящие от первого лица, но, пока мы не начнем разбираться в том, что делает нас такими машинами, все остальное — просто калькулятор.