Разные сознания

Если игра “понарошку” помогает оттачивать именно те виды контрфактуального мышления, которые особенно важны с точки зрения обучения, то следовало бы ожидать, что дети, которые больше играют в ролевые игры, и учиться будут больше. И в самом деле, есть некоторые свидетельства, что это так и есть. Тут надо оговориться, что среди них очень мало доказательств того, что игры “понарошку” улучшают навыки формального обучения, которые культивируются в школах, – но этот тип академического обучения далеко не самый важный и не самый сложный для маленьких детей (как и для всех нас).

Несомненно, самая важная и интересная проблема для маленьких детей – разобраться, что происходит в сознании окружающих. Способность построить то, что называется моделью внутреннего мира (theory of mind) другого человека, дает возможность понять желания, ощущения, эмоции и взгляды других людей. Весьма вероятно, что это самая важная разновидность научения из всех, которые мы применяем.

Мы можем понять, насколько важна эта способность, посмотрев на людей с аутизмом. Расстройства аутического спектра (РАС) – это, конечно, весьма сложный синдром, но, похоже, одна из главных связанных с ним проблем заключается в том, что детям с аутизмом очень трудно понимать, что происходит в сознании другого человека[194]. Такое непонимание приводит к болезненным социальным затруднениям, характерным для этого расстройства.

Даже очень маленькие дети понимают некоторые важные вещи о том, как работает чужое – и их собственное – сознание. И даже в двадцать (тридцать, сорок, пятьдесят) лет человек продолжает учиться. Но период от полутора лет до пяти – это главнейший водораздел в овладении способностью строить психические модели[195]. Именно в этом возрасте дети узнают базовые факты о том, как работают наши желания, эмоции и убеждения. Они узнают, что разные люди могут хотеть разного и верить в разное. И узнают, что эти различия побуждают людей вести себя очень и очень по-разному – и зачастую весьма странно.

Играя “понарошку”, дети наделяют воображаемыми чертами реальный, физический мир, но большая часть их спонтанных фантазий касается поступков других людей (или антропоморфных существ – таких как садовые тигры, чудовища и феи). Когда мы с Оджи на цыпочках крадемся через залитый луной сад, мы пытаемся предсказать действия этих непредсказуемых созданий – Титании, Ариэля или Динь-Динь.

Особенно живой пример игры “понарошку” – воображаемые спутники. Эти воображаемые друзья одновременно и очаровательны, и немножко пугают, и люди часто думают, что если ребенок придумывает себе такого друга, то это признак гениальности, или психической ненормальности, или и того и другого. Но на самом деле это очень распространенное явление: психолог Марджори Тейлор обнаружила, что воображаемые спутники есть примерно у 66 % дошкольников; обычно это дружелюбные создания, но иногда довольно угрожающие, а в целом немного странные – например, динозавр с большим пятнистым хвостом или девочка с косичками до земли, живущая в Антарктиде[196].

Дети, у которых были воображаемые друзья, оказались ничуть не более умными и не более безумными, чем другие[197]. Однако Тейлор обнаружила отчетливую и надежную связь между придумыванием воображаемых друзей и способностью понимать, что происходит во внутреннем мире других людей. Она предложила детям ряд задач, для решения которых необходимо было понимать, как устроено сознание других людей. Например, одна из самых известных таких дилемм называется задачей на понимание ложных представлений (false belief task). Детям показывают упаковку лейкопластырей, внутри которой, однако, оказываются вовсе не пластыри, а канцелярские скрепки. Затем ребенка спрашивают: “А что ты думал сначала – что должно было быть в коробочке?” и “А что другие люди подумали бы про содержимое коробочки?” Совсем маленькие дети отвечают, что они с самого начала думали, что в коробочке скрепки, и что так же подумают и другие люди. Однако к пяти годам большинство детей уже понимают, что такое ложные представления (и их собственные, и других людей). При этом детям с аутизмом особенно сложно решать такого рода задачи.

Дети, которые больше играют “понарошку” и больше выдумывают, имеют явное преимущество в искусстве понимания окружающих и более успешно справляются с тестами на ложные представления. И это превосходство особенно отчетливо просматривается у детей, которые придумывают себе воображаемых спутников.

Более того, навык придумывания воображаемого даже взрослых превращает в более хороших психологов. Для взрослых людей аналоги игр “понарошку” и воображаемых друзей – это художественная литература и театр. Исследования показывают, что чтение художественной литературы дает те же когнитивные преимущества, что и ролевые игры. Те, кто читает много художественной литературы, как правило, больше способны к эмпатии и лучше понимают окружающих[198]. Кроме того, они лучше справляются со взрослыми вариантами тестов на способность создавать психические модели, чем люди, примерно в таком же объеме читающие литературу нон-фикшн.

Причинно-следственная связь или просто корреляция? В одном исследовании ученые предложили участникам читать отрывки из произведений художественной прозы, легкой литературы и научно-популярной литературы[199]. Затем участники эксперимента должны были понять, что думает другой человек, наблюдая его поведение, или что он чувствует, наблюдая выражение его лица. Чтение художественной литературы привело к тому, что у испытуемых мгновенно повысилась способность строить психические модели. Легкое чтиво и литература нон-фикшн такого эффекта не имели (так что если вы и впрямь хотите лучше разбираться в психологии, то вам, вероятно, стоит сию же минуту закрыть эту книгу и взять в руки “Миддлмарч” Джордж Элиот).