Глава 18 Возвышение Ассирии

Ближе к концу X в. до н. э. Ассирия переживала далеко не самые лучшие времена. От полного исчезновения ее спасло отсутствие единства среди ее врагов, но тем не менее она стояла на пороге катастрофы. Это государство потеряло все свои владения к западу от Тигра, а его жизненно важные артерии – торговые пути, которые шли через Джазиру и горные перевалы, – находились в руках чужеземцев. Враждебно настроенные горцы занимали не только горы Загроса, но и их предгорья вплоть до края долины Тигра, в то время как кочевники-арамеи устанавливали свои палатки чуть ли не у ворот Ашшура.

Территория Ассирии сократилась до узкой полоски земли длиной всего несколько сотен километров и шириной около 80 км, протянувшейся вдоль реки и расположенной по большей части на ее левом берегу. Несмотря на это уменьшение территории и тот факт, что она оказалась загнанной в угол и брошенной на произвол судьбы, Ассирия оставалась довольно сильным, крепким и жестким государством. Ее основные города сохранили свободу, у нее были колесницы, лошади и оружие. Ее мужчины, получившие прекрасную подготовку за годы постоянных сражений, стали лучшими в мире воинами. Кроме того, династия ас сирийских правителей не прерывалась, и царская корона на протяжении более чем 200 лет переходила от одного члена семьи к другому. Похвастаться этим не могло ни одно из государств на разобщенном Ближнем Востоке, где царил полный беспорядок: часть территории Вавилонии, частично занятой арамеями, лежала в руинах; Египет, в котором правили ливийские цари, был разобщен и почти бессилен; недавно появившиеся в Анатолии фригийцы, а в Иране – мидяне и персы жили далеко и еще казались относительно безвредными; в Армении пока еще не сформировалось окончательно Урарту – царство, которое в будущем станет сильным соперником Ассирии. Несмотря на внешнюю слабость, Ассирия была сильнейшим из всех этих государств. Возможно, многие думали, что если бы она смогла собраться с силами и отвоевать свои прежние владения, то стала бы непобедимой.

Создание державы

Ассирия собралась с силами в 911 г. до н. э. Ададанирари II (911–891 до н. э.), царя, взошедшего в этом году на престол, вряд ли можно назвать широко известным, и его имя, в отличие от принадлежавшего Саргону или Ашшурнабиналу, не будоражило умы потомков. Однако именно он ослабил хватку врагов Ассирии и, сам того не зная, открыл последнюю, самую блестящую главу истории своего царства. Война, которую он вел и в которой одержал победу, по его собственному мнению, носила освободительный характер. Арамеев изгнали из долины Тигра и вытеснили из гор Кашиари (Тур-Абдин, холмистый вулканический массив, лежащий к востоку от Мардина), так как, находясь там, они представляли угрозу для Ниневии. Были восстановлены города, расположенные в Восточной Джазире и «оторванные от Ашшура». Их стены либо разобрали, либо укрепили для того, чтобы они могли противостоять будущим нападениям. Затем ассирийский царь предпринял походы в Курдистан, жители которого были «зарублены грудами» и оттеснены к горам. Наконец, Ададнирари дважды нападал на Вавилон, которым тогда правил Шамаш-мудаммик, представитель VIII Вавилонской династии. Вавилонский царь дважды потерпел поражение, вследствие чего потерял обширную территорию к северу от реки Диялы.

Тукульти-Нинурта II (890–884 до н. э.), очевидно бывший не менее энергичным, чем его отец, не прожил достаточно долго для того, чтобы значительно расширить ассирийские владения. Однако он успел перестроить стены Ашшура, «от основания до верха», а поход, предпринятый им в юго-восточные области, снова присоединенные к территории Ассирии Ададом-нирари, заставил живших там арамеев уважать его. После его смерти в состав Ассирии вошел весь Северный Ирак от реки Хабур до гор Загроса и от Нусайбина, возможно, до Тикрита или даже Самарры. Сын Тукульти-Нинурты II, юный Ашшурнацирапал II, унаследовал это царство, уже успевшее стать обширным и могущественным, и сделал первые шаги к его превращению в то, что мы называем державой.

Будет ошибкой полагать, будто Ассирийская держава как нечто спланированное и организованное создавалась путем постепенного присоединения к ее территории, первоначальному «ядру», одной области за другой. Ассирийские цари, год за годом устраивавшие военные походы, в итоге приведшие к завоеванию большей части Ближнего Востока, которые являются основной темой их анналов и заставляют нас забывать о других их достижениях, преследовали три разные, хотя и тесно связанные друг с другом цели. Как было сказано выше, по большому счету эти войны являлись оборонительными, точнее, превентивными, направленными на защиту «страны бога Ашшура» от ее враждебно настроенных соседей.

Кроме того, так как победа обозначала захват людей и добычи, а поверженную страну можно было заставить постоянно платить дань, эти войны вполне справедливо можно назвать захватническими. Ассирийцы не брезговали набегами. Помимо всего прочего, им были нужны обширные «охотничьи угодья» – область, в которую они могли бы беспрепятственно совершать походы, не встречая при этом ожесточенного сопротивления. До тех пор пока соседние страны можно было грабить или требовать с них выкуп за свободу, захватывать их и управлять ими не было необходимости.

У всех этих походов также имелся религиозный, почти моральный подтекст. По мнению месопотамских философов, небесная иерархия отражалась в земной, а так как бог Ашшур превосходил всех остальных богов, его наместник, царь Ассирии, должен был господствовать над всеми земными правителями. Достичь этого, как правило, можно было только с помощью силы. Таким образом, действия, которые нам кажутся массовыми убийствами и грабежами, имели под собой религиозную основу. Враги царя были противниками бога, «злыми демонами», заслуживавшими наказания.

Таким образом, каждый ассирийский поход был отчасти оборонительным, отчасти грабительским и отчасти «крестовым». Привезенная с собой добыча и дань, полученная с других стран, являлись источниками дохода и способами ослабить возможных агрессоров, а также знаками преданности верховному божеству Ассирии.

Почти каждый год, как правило весной, ассирийский царь собирал свои войска «под началом Ашшура» и вел их по пыльным дорогам Месопотамской низменности либо по опасным тропам в Таврских горах или Загросе. Первоначально в этих регионах ему противостояли лишь местные вожди племен или малозначимые царьки. Некоторые из них сражались храбро, но редко успешно; другие бежали в пустыню или прятались на труднодоступных горных кручах; третьи «обнимали ноги» ассирийского полководца, приносили ему подарки, обещали регулярно платить дань, и были прощены. Но горе тем, кто нарушал свои обещания! Против них устраивали карательные походы, и над их странами пролетала настоящая буря: восставших пытали, население вырезали или порабощали, города и деревни предавали огню, урожай сжигали, а деревья выкорчевывали. Охваченные ужасом, соседние вожди торопились преподнести ассирийскому царю подарки и поклясться ему в верности. Затем, выполнив свой долг, войско, нагруженное добычей, тащившее за собой пленников, а также крупный и мелкий рогатый скот, возвращалось домой и расходилось. Для того чтобы читатель мог составить представление о том, что ассирийцы получали в результате этих походов, приведем список добычи, которую Ашшурнацирапал привез из одной небольшой горной местности, расположенной на севере:

40 колесниц со снаряжением для людей и лошадей;

460 лошадей;

2 таланта серебра, 2 таланта золота;

100 талантов свинца, 100 талантов меди;

300 талантов железа;

1000 медных сосудов;

2000 медных мисок;

чаши и котлы из меди;

1000 ярко раскрашенных одеяний из шерсти и льна;

таблички из дерева ша и «ложа из слоновой кости, покрытые золотом» из дворца правителя;

2000 голов скота;

5000 овец, —

не считая сестер правителя, «дочерей его сановников с их богатым приданым» и его 15 000 подданных-ахламу (арамеев), «уведенных и приведенных в Ассирию». Местный правитель был убит, а его преемника обязали ежегодно платить дань, состоявшую из 1000 овец, 2000 гуров зерна, двух мин золота и 13 мин серебра. Во время того же похода Ашшурнацирапал получил подарки и дань не меньше чем в пяти странах и девяти крупных городах.

Со временем «охотничьи угодья» ассирийцев все больше расширялись. За небольшими государствами и непосредственными соседями Ассирии лежали более крупные и могущественные царства: Урарту в Армении, Мидийское царство в Иране, а также Элам и Египет. Грабительские набеги превратились в завоевательные войны. Ассирия стала сильнее, но и ее новые враги были крупнее и опаснее. Увеличившиеся расстояния осложнили сбор дани и подавление восстаний. В большинстве случаев возникала необходимость заменять местных правителей и их придворных ассирийскими наместниками и чиновниками и превращать эти отдаленные регионы в провинции, преобладавшие в самой Ассирии на протяжении многих лет. Таким образом создавалась держава с ее огромным, сложным и прекрасно организованным административным аппаратом. Однако ассирийцы не забывали, какие цели они преследовали изначально, и именно сбор податей стал основной задачей ассирийских властей.

Несомненно, что арамейским купцам и финикийским морякам были крайне выгодны легкость и безопасность торговых путей, проходивших по этой обширной территории, а также все возраставшая потребность обитателей ассирийских дворцов в предметах роскоши. Вполне вероятно, что некоторые из наиболее отдаленных областей сумели приобщиться к цивилизации. Однако в нашем распоряжении нет свидетельств того, что завоеватели стремились распространять свою высокоразвитую культуру за пределами самой Ассирии, которая теперь занимала всю степь между Евфратом и Тигром, заботились о развитии хозяйства наиболее отдаленных областей и зависимых от них государств, а также хотя бы косвенно улучшали благосостояние их населения. Тот факт, что эта тема ни разу не поднималась в царской переписке, обнаруженной в Ниневии и Нимруде, почти полное отсутствие ассирийских письменных памятников в Сирии, Палестине, Армении и Иране, то, что слой ассирийского периода на территории изученных археологами городищ в этих регионах крайне нерепрезентативен, частые упоминания в царских анналах добычи, резни и разрушений, какими бы преувеличенными они ни были бы, – все это свидетельствует об обеднении или по меньшей мере стагнации. Людей, лошадей, крупный рогатый скот и овец, тысячами привозившихся в Ассирию, огромные ежегодные подати серебром, золотом, медью, железом, зерном и другими продуктами, с большим тщанием вносившимися в перечни дворцовыми писцами, как правило, не покупали, а получали благодаря применению силы. Богатство всегда перемещалось от периферии в центр, от зависимых государств и «подопечных» территорий в Месопотамию. Ассирийцы много брали, а отдавали очень мало, из-за чего держава была богата, а ее жившие в отдалении подданные – бедны и склонны к восстаниям. Внутри самой системы, на которой была основана держава, были заложены истоки ее разрушения.

Ашшурнацирапал

Сын Тукульти-Нинурты стал первым выдающимся ассирийским правителем нового периода. Амбициозный, энергичный, смелый, тщеславный, жестокий, блестящий Ашшурнацирапал[26] (884–859 до н. э.) обладал всеми достоинствами и недостатками своих преемников – безжалостных, неутомимых создателей державы. Взглянув на его статую, обнаруженную в Нимруде и в настоящее время хранящуюся в Британском музее, мы не увидим ни улыбки, ни благочестия. В ней нет почти ничего человеческого, только непреклонность тщеславного деспота, нос с горбинкой, который подошел бы хищной птице, прямой взгляд владыки, требующего абсолютного послушания. В руках при этом он держит булаву и копье.

Едва взойдя на престол, Ашшурнацирапал без всякого предлога отправился в поход на холмистые районы, расположенные к северу от Месопотамии. Он добрался до страны Кутмуху, которая находилась в долине в верхнем течении Тигра. Там он получил дань от нескольких местных правителей и подарки от мушков, то есть фригийцев, у которых были аванпосты на южных склонах Таврских гор. Находясь там, царь получил известие о восстании одного из зависимых арамейских городов в нижнем течении реки Хабур и тотчас же отправился наказывать мятежников, хотя для этого нужно было пройти расстояние по меньшей мере в 300 км, причем в самый разгар лета: «К городу Суру, что в Бит-Халупе, я приблизился, и ужас перед величием Ашшура, моего господина, охватил их. Правитель и старейшины города, чтобы спасти свою жизнь, пришли ко мне и обняли ступни моих ног, говоря: «Если тебе это доставит удовольствие, убей! Если это доставит тебе удовольствие, помилуй нас! Делай, как пожелает твое сердце». С отвагой в моем сердце и с яростью моего оружия я обрушился на город. Всех мятежников они схватили и выдали мне».

Последующие походы, которые Ашшурнацирапал устраивал во время своего правления, были нацелены против других мятежников, живших в горах Кашиари, в стране Замуа (местность вокруг современной Сулеймании) и в среднем течении Евфрата.

Затем, когда внутри царства воцарился мир, правитель сделал первый шаг к тому, чтобы добраться до Сирии и Средиземного моря, достичь цели, которая некогда была поставлена Шамши-Ададом I и которой не мог пренебречь ни один уважающий себя ассирийский правитель. За реками Хабур и Балих, в излучине Евфрата, лежало арамейское царство Бит-Адини. Ашшурнацирапал вторгся на его территорию и «с помощью подкопов, стенобитных орудий и осадных машин» захватил Капраби (возможно, Урфу), город, который был «чрезвычайно крепким и нависал, подобно облаку». Ахуни, правитель Бит-Адини, принес ассирийцам дань и оставил заложников. Таким образом они расчистили себе путь для масштабного похода в Сирию, который царь предпринял в следующем году (877 до н. э.). Эта кампания очень подробно описывается в анналах, и мы шаг за шагом можем проследить передвижение царя и его войска, их ежедневные переходы от Каркемиша до равнины в районе Антиохии, через Оронт и, наконец, «вдоль склонов Ливанских гор к Великому морю в страну амурру». Ашшурнацирапал повторил подвиг своих предков: «Я омыл свое оружие в глубоком море и принес овец в жертву богам. Дань с морского побережья – с жителей Тира, Сидона, Библа, Махаллаты, Маицы, Кайцы, Амурру и Арвада, представляющего собой (остров) в море: золото, серебро, олово, медь, медные короба, льняные одеяния с разноцветными вышивками, больших и малых обезьян, эбеновое дерево, самшит, кость моржовых бивней, созданную морем. Вот дань, которую я получил, и они обнимали ступни моих ног».

Домой ассирийцы вернулись, пройдя через горы Аманос, где срубили деревья и отправили их в Ашшур, а также установили царскую стелу. Застигнутые врасплох правители хеттских царств и Северной Сирии не оказали сопротивления. Что бы ни заявлял ассирийский царь, этот победный поход был не завоеванием, а всего лишь очередным набегом, первой со времен Тиглатпаласара I, жившего за 200 лет до этого, кампанией, в ходе которой ассирийцы так далеко ушли от дома. Даже в Месопотамии Ашшурнацирапал присоединил к своему государству незначительные территории, и основным итогом его царствования стало то, что он освободил путь для царей, которые станут править в будущем. Были построены крепости, такие как Тушхан в верхнем течении Тигра, Кар-Ашшурнацирапал и Нибарти-Ашшур в среднем течении Евфрата, в которых затем разместили гарнизоны. Ассирия укрепила свои позиции в Северном Ираке, ее ближайшие соседи, жившие в полукруге гор, оказались в зависимости от нее. Все население Ближнего Востока осознало, что ассирийцы снова встали на ноги, и дрожало от страха.

У этих людей были все основания для опасений, ибо во всем регионе знали о чрезмерной жестокости Ашшурнацирапала. В те времена люди не были знакомы с представлениями о необходимости проявления гуманности во время войн, и нескольких ярких примеров: красочных описаний или изображений, сделанных в различных местностях, – было, несомненно, достаточно для того, чтобы вызвать к ассирийскому царю уважение и заставить подчиняться ему. Все завоеватели древности, не исключая ассирийцев, прибегали к политике террора. Однако Ашшурнацирапал превзошел всех их. Мучительной смерти предавали (и свежевали, и «в кожу их одевали городские стены») не только мятежных и непокорных правителей, но и безоружных пленников, ни в чем не повинных мирных жителей, мужчин, женщин и детей, которых пытали с садистской изобретательностью: «Я поставил столб напротив городских ворот, и я содрал кожу со всех восставших вождей, и я обмотал столб их кожей. Некоторых я вмуровал в столб, других я нанизал над столбом на колья, третьих я привязал к кольям вокруг столба… И я отрубил конечности военачальников, царских военачальников, которые восстали…

Многих людей живыми я захватил в руки – одним я отрубил кисти или пальцы, другим отрубил носы, уши и пальцы (?) их, многим людям ослепил глаза. Я сложил одну башню из живых людей, другую – из голов и привязал к столбам их головы вокруг их города. Их юношей и девушек я сжег в огне…

Двадцать человек я захватил живыми, и я вмуровал их в стены его дворца…

Остальных их воинов я заморил от жажды в пустыне Евфрата»[27].

О чем-то подобном говорится во множестве царских надписей. Сложно сказать, что шокирует больше: сами зверства или их описание устами главного палача, подробное, методичное и полное самодовольства.

Правда, справедливости ради следует добавить, что Ашшурнацирапал совершал и гораздо более достойные деяния. Свою жажду крови он отчасти удовлетворял на охоте, во время которой проявлял смелость, увековеченную его скульпторами. Царь питал пристрастие к ботанике и зоологии и привозил «из стран, где он путешествовал и преодолевал горы» различных животных, растения и семена, чтобы впоследствии приспособить их к климату Ассирии. Кроме того, ассирийский царь, как и все выдающиеся правители Месопотамии, питал страсть к строительству. Не пренебрегая традиционным восстановлением храмов в Ашшуре и Ниневии, еще в самом начале своего царствования Ашшурнацирапал решил построить за пределами старой столицы новую царскую резиденцию. Мы не знаем, что стало причиной этого замысла: вторжение арамеев, доказавшее, что расположение Ашшура, находившегося на правом берегу Тигра, оказалось не самым удачным, так как он был уязвим для врагов, нападавших с запада, или царем двигала одна лишь гордость. В пользу соображений безопасности говорит тот факт, что Ашшурнацирапал выбрал превосходное со стратегической точки зрения место для новой столицы Кальху (библейский Калах, современный Нимруд, в 35 км к югу от Мосула). На западе ее защищал Тигр, а на юге – Большой Заб, текущий чуть в отдалении. В XIII в. до н. э. там основал город Салманасар I, но ко времени правления Ашшурнацирапала он уже успел превратиться в руины.

К работе были привлечены тысячи людей. Они выровняли холм («телль»), возвели массивную стену с башнями, окружавшую прямоугольник, имевший около 8 км в периметре, а отчасти естественный, отчасти искусственный холм, расположенный в углу этой зоны, стал акрополем, где были сооружены зиккурат, несколько храмов и царский дворец: «Дворец из кедра, кипариса, можжевелового дерева, самшита, фисташкового дерева и тамариска для моего царского обиталища и моего удовольствия на все времена я построил там. Зверей гор и морей из белого известняка и алебастра я изготовил и установил их у ворот… Дверные полотна из кедра, кипариса, можжевельника и тутового дерева я повесил в воротах, и серебро, золото, свинец, медь и железо, добычу моих рук из земель, которые я покорил, в огромных количествах я взял и поместил туда».

От Заба был отведен канал, названный Паттихегалли («Поток изобилия»), при рытье которого преследовались две цели: во-первых, он позволял создать дополнительную защиту для города, а во-вторых, с его помощью была обводнена окружавшая его равнина. В новой столице, божественным покровителем которой, что весьма примечательно, стал бог войны Нинурта, поселили пленников, привезенных из покоренных земель.

Дворец Ашшурнацирапала в Нимруде стал одним из первых месопотамских памятников, изученных археологами. В его центральной части в период между 1845 и 1851 гг. работал Лэйярд, который, вызвав ужас и удивление у своих рабочих, обнаружил несколько огромных изваяний крылатых быков, львов, духов, а также плит, покрытых рельефами и надписями. Некоторые из этих сокровищ были отправлены в Англию и в настоящее время являются одними из лучших экспонатов Британского музея. Другие скульптуры, слишком тяжелые для того, чтобы их вывезти, были закопаны заново. Их более чем через столетие снова обнаружили другие английские археологи. Начиная с 1949 г. раскопки на территории всего сооружения велись экспедицией Британской школы археологии в Ираке во главе с профессором Маллоуэном, каждый год сообщавшей о сенсационных находках.

Археологами был воссоздан план дворца, занимавшего площадь примерно 2,5 га и разделенного на три части: административную (ряд помещений вокруг большого двора), церемониальную с просторным залом для приемов и тронным залом и, наконец, жилое крыло, в которое входили царские апартаменты, гарем, кладовые, помещение для омовений и т. д. По обеим сторонам от главных ворот церемониальных помещений были установлены огромные ламассу, духи-защитники. Стены из кирпича-сырца были украшены росписями и ортостатами, покрытыми рельефами и надписями, а полы выложены обожженными кирпичами с царским клеймом. Интересной чертой жилого крыла является наличие системы «кондиционирования», состоящей из широких воздуховодов, вырезанных в стенах, благодаря которым внутрь помещения поступал свежий воздух.

Дверные полотна из ценных пород дерева сгорели во время пожара, уничтожившего Нимруд, как и другие ассирийские города, в 612 г. до н. э. Но некоторые артефакты, в частности чудесные резные панели из слоновой кости, зачастую покрытые золотом, некогда украшавшие царский интерьер, сохранились. Также археологами были найдены оружие и орудия труда из бронзы и железа, глиняные сосуды и множество табличек.

Дворец Ашшурнацирапала является одним из лучше всего сохранившихся обиталищ ассирийских царей. Посетитель, проходящий по этому лабиринту помещений и дворов, по узким коридорам, украшенным огромными плитами, внезапно в слабо освещенном проходе столкнувшийся с ужасными чудовищами, вырезанными из камня, может прекрасно представить себе, какие чувства охватывали тех, кто входил во дворец, чтобы предстать перед «великолепным пастырем, что не боится битвы».

Помимо всего прочего, во дворце была найдена огромная стела с изображением царя и длинной надписью, в которой говорится о торжествах, проводившихся в 879 г. до н. э. в честь завершения строительства. Ашшурнацирапал пригласил всех жителей города, а также иноземных послов (всего не менее 69 574 гостей) на обильный пир, продлившийся 10 дней, подробное меню которого приведено в тексте. Последнее предложение заставляет читателя забыть о других, отвратительных качествах этого правителя: «Счастливых людей из всех стран вместе с жителями Кальху я угощал, поил, купал, умащал и чтил на протяжении 10 дней и отослал их назад в их страны в мире и радости».

Салманасар III

Сын Ашшурнацирапала Салманасар III[28] (858–824 до н. э.) все свое время проводил на поле боя и начинал свои походы из Ниневии или других центров провинций, из-за чего в Кальху он жил, очевидно, только в последние годы своего царствования. Однако наиболее известные памятники, связанные с именем этого царя, происходят именно из данного города и его окрестностей. Одним из них является так называемый черный обелиск, найденный Лэйярдом в храме Нинурты более столетия назад и в настоящее время хранящийся в Британском музее. Этот почти двухметровый базальтовый блок завершается ступенями, что превращает его в зиккурат в миниатюре. Вокруг него идет длинная надпись, рассказывающая о победах царя, а его грани разделены на пять частей, в каждой из которых помещены барельефные изображения – представители различных стран, включая Израиль, царь которого Иегу изображен простершимся у ног ассирийского правителя, приносят ему дань.

В результате раскопок, проводившихся в Нимруде, была найдена статуя царя в молитвенной позе. В углу городской стены было обнаружено огромное здание, построенное Салманасаром и использовавшееся его преемниками вплоть до падения державы. Это сооружение, получившее от археологов название «Крепость Салманасара», на самом деле являлось его дворцом, а также служило экаль машарти, «великим хранилищем», построенным «для снабжения лагеря, хранения коней, колесниц, оружия, военного снаряжения и добычи от врагов всякого рода». В трех обширных дворах перед ежегодными походами собирали и снаряжали войска, а также проводили их смотр, а окружавшие их помещения использовались в качестве арсеналов, хранилищ, конюшен и жилищ для командного состава.

Последним примечательным артефактом стали так называемые бронзовые врата Балавата. Они были обнаружены в 1878 г. помощником Лэйярда Рассамом не в Нимруде, а в Балавате (древний Эимгур-Эллиль), представляющем собой небольшой телль в нескольких километрах к северо-востоку от этого города. Там Ашшурнацирапал построил загородный дворец, в котором позже жил Салманасар. Главные ворота этого дворца были украшены длинными полосками бронзы шириной около 25 см со штампованными барельефными изображениями некоторых из походов Салманасара, при этом каждое из них сопровождается коротким описанием.

Все эти памятники не только обладают художественной и архитектурной ценностью, но и являются превосходными источниками информации об ассирийском военном деле в IX в. до н. э.

По количеству и размаху военных походов Салманасар превзошел отца. Войне он посвятил 21 год из 35 лет своего правления. Ассирийские солдаты дошли до тех мест, где прежде они никогда не бывали, – они видели Армению, Киликию, Палестину, оказались в самом сердце гор Тавра и Загроса, а также на берегах Персидского залива. Они разоряли новые земли, осаждали новые города, пробовали свои силы в борьбе с новыми врагами. Однако из-за того, что эти противники оказались гораздо сильнее арамеев Джазиры и немногочисленных племен из Иракского Курдистана, победы Салманасара омрачались поражениями, и после анализа всего его правления остается ощущение незавершенности, появляются мысли, что приложенные им огромные усилия привели к совсем незначительным результатам. К примеру, на севере Салманасар дошел до «моря Наири» (озера Ван) и проник на территорию Урарту, царства, недавно появившегося в высоких горах Армении. Как обычно, ассирийский правитель заявляет, что достиг полного успеха, и описывает разграбление нескольких городов, принадлежавших царю Урарту Араме. Но в то же время он признается, что сам Арама сбежал, и нам известно, что через 100 лет Урарту станет сильным соперником Ассирии. Аналогичная ситуация складывалась на востоке: в результате серии походов, предпринятых Салманасаром ближе к концу правления, сам царь или его военачальник туртан Дайян-Ашшур столкнулся с мидийцами и персами, жившими тогда в районе озера Урмия. Последовало непродолжительное столкновение, приведшее к неоднозначному результату: мидийцы и персы сохранили свободу и стали укреплять свои позиции в Иране.

Постоянные попытки Салманасара завоевать Сирию также окончились неудачей. У правителей хеттских царств и арамейских царей, которых Ашшурнацирапал застал врасплох, было достаточно времени, чтобы собраться с силами, и нападения ассирийцев привели лишь к тому, что враги заключили против них союз. Для того чтобы уничтожить царство Бит-Адини и создать плацдарм на Евфрате, потребовались три похода. В 856 г. до н. э. был захвачен Тиль-Барсип (современный Телль-Ахмар), столица Бит-Адини. Город заселили ассирийцами и переименовали в «Кар-Шульману-ашаред», «Пристань Салманасара». На вершине холма, возвышающегося над Евфратом, был построен дворец, из которого ассирийские войска отправлялись в походы на запад. Однако, куда бы ни направлялись ассирийцы – в Киликию через Аманос или к Дамаску через Алеппо, они неизбежно сталкивались с союзами местных правителей. Так, когда в 853 г. до н. э. Салманасар вышел на равнины Центральной Сирии, его противники: царь Хамата Ирхулин и правитель Дамаска Хададэзер (библейский Бен-Адад II) – встретили его во главе войска, собранного «двенадцатью царями морского побережья». Они выставили против захватчиков 62 900 пеших солдат, 1900 всадников, 3900 колесниц и 1000 верблюдов, присланных «Гиндибу из Аравии». Сражение произошло при Каркаре, расположенном на берегу Оронта, недалеко от Хамата. Салманасар так описывает его: «14 тысяч их воинов я поразил оружием. Я, подобно Ададу, излил на них ливень… Долина была слишком мала, чтобы вместить все их падающие тела, обширные окрестности использовались, чтобы похоронить их. Их телами я перегородил Оронт, будто мостом». Однако царь не смог взять ни Хамат, ни Дамаск, и поход закончился весьма прозаично – небольшим путешествием по Средиземному морю.

Через четыре, пять и восемь лет были организованы новые походы против Хамата, приведшие к тому же результату. Было захвачено, разграблено и сожжено множество деревень и небольших поселений, но основные города остались нетронутыми. В 841 г. до н. э. Дамаск снова подвергся нападению. Ассирийцам повезло: Хадад-эзера убили, а его место занял Газаил (Азаил), «ничей сын». Новый правитель потерпел поражение в битве у горы Сенир (Ермон), но успел скрыться в столице. Салманасару оставалось лишь разорить фруктовые сады, росшие, как и в наше время, вокруг Дамаска, и разграбить богатую долину Хауран. Затем он направился в сторону побережья, и на горе Кармель получил дань от Тира, Сидона и царя Израиля Иауа мар Хурми (Иеху, сына Омри[29]), первого библейского персонажа, имя которого встречается в клинописных источниках. Предприняв последнюю попытку захватить Дамаск, ассирийский царь признал свое поражение и до конца правления не вмешивался в жизнь обитателей Сирии.

В Вавилонии Салманасару везло больше, хотя и там ему не удалось закрепить успех и воспользоваться подвернувшейся ему возможностью. Слишком слабые, чтобы самим атаковать ассирийцев, и чересчур сильные, чтобы стать жертвами их нападения, представители VIII Вавилонской династии сумели сохранить свободу. Даже Ашшурнацирапал пощадил расположенное на юге государство, дав своему современнику Набу-апла-иддину (885–852 до н. э.) возможность частично устранить последствия вреда, нанесенного царству арамеями и сутиями «во время смятения».

Однако в 851 г. до н. э. между царем Мардук-закир-шуми и его братом, которого поддерживали арамеи, начался конфликт. На помощь были призваны ассирийцы. Салманасар нанес мятежникам поражение, вошел в Вавилон, «связь между небом и землей, обиталище жизни», принес жертвы в Эсагиле, храме Мардука, а также в святилищах Кутху и Борсиппы и обращался с жителями этой священной земли очень обходительно: «Для жителей Вавилона и Борсиппы, свободных людей великих богов, он приготовил пир, он дал им еду и вино, он одел их в ярко раскрашенные наряды и одарил их».

Затем, пройдя дальше на юг в древнюю землю Шумера, которая в те времена была занята халдеями (кальду), Сал-манасар захватил ее и отогнал врагов Вавилона «к берегам моря, которое они называют Горькой рекой (нар маррату)», то есть Персидского залива. Однако все это предприятие было лишь обычным рейдом. Мардук-закир-шуми принес ассирийскому царю клятву верности, но сохранил свой престол. Казалось бы, объединить Месопотамию под властью Ассирии несложно. Но по какой-то неизвестной нам причине (возможно, потому, что он был слишком занят походами на запад и на север) Салманасар довольствовался номинальным признанием зависимости Вавилона. Ассирия получила лишь небольшую территорию и пару городов, расположенных на ее южной границе. Теперь на юге ее граница пролегала по Дияле, на западе – по Евфрату, а на севере и востоке – вдоль горных хребтов. Ассирия оставалась государством, расположенным на севере Междуречья, и державу пришлось создавать будущим поколениям ее правителей.

Конец длинного правления Салманасара был омрачен серьезными беспорядками внутри страны. Восстал Ашшур-данинаплу, один из его сыновей, и его поддержали 27 городов, включая Ашшур, Ниневию, Эрбиль и Аррапху (Киркук). Старый царь, к тому времени уже не покидавший дворец в Нимруде, повелел другому своему сыну, Шамши-Ададу, подавить этот мятеж, и на протяжении четырех лет Ашшур раздирала междоусобная война. Она не завершилась и тогда, когда умер Салманасар, а на трон взошел Шамши-Адад V (284 до н. э.). С этого момента в Ассирии начался период застоя, продолжавшийся на протяжении почти столетия.