Заботливые дети

Реагировать на безответственное поведение или стараться предотвратить его – это еще не все. Мы хотим подчеркивать все положительное в поведении ребенка, помогать ему поступать ответственно и вырабатывать устойчивые просоциальные ценности. Но как? Для этого нам, по всей видимости, понадобится отменить поощрения и наказания, но понятно, что одного этого недостаточно. К счастью, есть множество научных исследований, посвященных как раз тому, как достичь высоких целей воспитания. Конечно, эти исследования не предлагают стопроцентно надежных, готовых к употреблению инструкций, но содержат общие руководящие принципы, с которыми нам имеет смысл познакомиться.

Проявляйте заботу. Ребенок, скорее всего, вырастет заботливым и отзывчивым, если сам чувствует, что его окружают вниманием. Обстановка доброты, сердечности и заботы – обязательное условие позитивного развития. (Как оказывается, все это способствует достижению и более узкой цели – мотивировать детей делать то, о чем мы их просим[812].) Когда дети чувствуют себя в безопасности, им проще отважиться на риск, задавать вопросы, совершать ошибки, учиться доверять, делиться чувствами и взрослеть[813]. Если их самих воспринимают всерьез, они способны проявлять уважение к другим[814]. Если их эмоциональные потребности удовлетворены, дети могут позволить себе роскошь удовлетворять потребности других людей[815]. Обделенные всем этим в детстве, они могут потратить всю последующую жизнь на восполнение понесенного психологического урона. Их собственные нужды будут таким громким эхом отдаваться у них в ушах, что они не смогут расслышать чужие просьбы, а уж откликнуться на них и подавно.

Родителю или педагогу, чтобы быть отзывчивым человеком, необходимо для начала быть именно человеком. Но многие из нас склонны прятаться за шаблонной маской всезнающего и все умеющего, беспрестанно контролирующего, решительно авторитарного Родителя или Педагога. Все это означает играть роль, и даже если сценарий предписывает проявить заботу и теплоту, это совсем не то же самое, что предстать перед ребенком во всей полноте и непосредственности своей натуры. Живой искренний человек (в противовес фигуре родителя или педагога) иногда беспокоится, суетится, отвлекается или устает, может что-то сказать не подумав, а потом сожалеть о сказанном, живо интересуется мнением ребенка, увлекается другими вещами, помимо своих родительских или учительских обязанностей, и совсем не против поговорить о них. А кроме того, если ты человек, то не станешь дистанцироваться от ребенка, говоря о себе в третьем лице («Для вас, дети, у мистера Кона заготовлен особенный сюрприз»).

В целом утверждение, что воспитателям надлежит быть заботливыми и отзывчивыми, не вызывает особых возражений. Однако отголоски противоположной точки зрения родом из прошлых времен все еще дают о себе знать. Например, еще можно услышать замшелую банальность, что плачущего младенца не следует часто брать на руки и убаюкивать, иначе он избалуется, что вполне согласуется с популярным бихевиоризмом в части его предсказания, что отзывчивость только заставит ребенка еще больше заходиться плачем[816]. (Эту точку зрения энергично отметают практически все, кто обладает знаниями о раннем развитии ребенка[817].)

В сердцах некоторых педагогов все еще жива вера в лозунг, что учителю нельзя расставаться с броней суровости и позволять себе улыбаться ученикам. (Остается надеяться, что тот, кто придумал это, больше не занимает положение, позволяющее и дальше причинять вред детям.) Другие учителя, вставая в оборонительную позицию, настаивают, что «они здесь не для того, чтобы нравиться», и такое объяснение обычно призвано оправдать их собственное неумение или нежелание проявить заботу о своих подопечных. Исследования «четко показывают, что отзывчивые и обходительные преподаватели в высшей степени эффективно делают свое дело… [и опровергают] миф, что ученики учатся большему у холодно беспристрастных, суровых и отстраненных педагогов»[818].

Моделируйте поведение. Еще прежде, чем дети начинают твердо держаться на ногах, и даже после того, как они становятся способны напускать на себя безразличный отстраненный вид, они учатся быть личностями, наблюдая за тем, какие человеческие качества проявляем мы. Почти каждый знает, что взрослые учат, подавая личный пример. А вот о чем часто забывают, так это о том, что мы подаем пример постоянно, хотим того или нет. Например, мы можем сделать что-либо на глазах у ребенка, желая смоделировать у него определенную позицию или тип поведения, но беда в том, что ребенок учится постоянно и он усвоил, как мы вели себя десятью минутами раньше, когда не задумывались о своем поведении.

Если дети видят, что мы спокойно проходим мимо страдающего человека, они делают для себя вывод, что чужие страдания не наше дело. Если они слышат, как мы рассуждаем об окружающем мире в понятиях «это мы, а то – они», они уясняют себе, что с людьми другого происхождения и положения не нужно обращаться так же, как мы обращаемся с теми, кого считаем ровней себе. Если от детей добиваются дисциплины жесткими формами контроля, основанными на силе и власти, они уясняют, что именно так и следует обращаться с теми, кто слабее. Но если они растут в семье, где царят взаимная любовь, справедливость, уважение и сопереживание, то именно эти уроки они и усвоят. Действительно, исследования показывают, что дети более склонны поступать великодушно, когда видят, что так поступил кто-то из взрослых, и больше вероятность, что они вырастут заботливыми и отзывчивыми людьми, если родители подают им именно такой пример[819].

Мы моделируем поведение ребенка своими действиями, когда вежливо слушаем кого-либо, когда стараемся помочь незнакомым людям и когда признаём свои ошибки. Кроме искренней любви, которой мы должны щедро оделять наших детей, мало что из всего остального имеет такое большое значение и так трудно дается, как готовность извиниться перед ними за какой-либо поступок, о котором мы сожалеем. Те взрослые, кто идет в этом отношении на шаг дальше и говорит ребенку: «Если я когда-нибудь скажу тебе что-то, что поставит тебя в неудобное положение или заденет твои чувства (а такое может случиться, потому что я не совершенство), пожалуйста, сразу дай мне знать», подают пример душевного мужества и отзывчивости.

Окружая ребенка вниманием, мы показываем ему силой своего примера, как важно заботиться о ком-либо (а не просто давать человеку то, в чем он нуждается). Однако это должно уравновешиваться желанием дать ему самому позаботиться о себе и открыть в себе умение самостоятельно справляться с проблемами. Так же важно, хотя это часто упускают из виду, что, бросаясь помогать ребенку, мы, возможно, препятствуем тому, чтобы он искал помощи у друзей, братьев-сестер или одноклассников. Мы хотим смоделировать у ребенка такое качество, как готовность прийти на помощь, но мы не хотим внушить ему, что нет нужды искать помощи у сверстников, потому что придет взрослый и сам обо всем позаботится.

Объясняйте. «Покажи и расскажи» – нечто большее, чем одно из занятий в начальной школе. Два понятия, моделировать и объяснять, естественно дополняют друг друга. Отказаться от первого означает пренебречь зерном здравого смысла и исследованиями, подтверждающими истинность того, что дела убедительнее слов. А отказаться от последнего означает лишить детей шанса обдумать и обсудить важность увиденного поступка, чтобы в большем объеме включить его в свой арсенал поведения.

Как я утверждал, чтобы решать проблемы, мы должны разговаривать с детьми, объяснять и истолковывать. И это не просто стратегия для преодоления трудностей, но и часть процесса становления, когда ребенок день за днем, шаг за шагом вырастает в нравственную личность. Ученые доказали, что люди, чьи родители регулярно обсуждали вместе с ними, тогда еще детьми, возникавшие проблемы и искали их причины, а не наказывали или иными способами добивались слепого послушания, более склонны к альтруистическому поведению (так показало одно исследование), они политически активны и их больше привлекает участие в социальных проектах (другое исследование)[820]. Когда матери в семьях, относящихся к среднему классу, вместо того чтобы пользоваться родительской властью, применяли индуктивный метод, то это, как показало исследование, «неизменно ассоциировалось с прогрессирующим нравственным развитием» их детей[821]. Один эксперимент даже навел на мысль, что объяснениями можно ослабить агрессию ребенка[822].

Но помимо того, что с детьми обязательно нужно разговаривать, очень важно, что именно мы решили объяснить, и сам характер объяснений. Недостаточно указать ребенку, чем может обернуться его плохое поведение: точно так же как ему необходимо помочь понять, почему ударить другого человека – это плохо, ребенка нужно побуждать самостоятельно подумать, почему помогать другим – это доброе дело, здесь недостаточно одного только заявления, что это хорошо. Более того, предложенное обоснование не должно фокусироваться на его интересах; внимание следует привлечь к тому, какие чувства испытывают другие люди, когда им помогают[823].

Бывает, что мы хотим обсудить с ребенком, что значит вести себя ответственно и сострадательно, но надо не читать нудную нотацию, от которой он может уснуть, а вместе с ним поразмышлять, как себя вести в сложных ситуациях. Например, что мы можем сделать, если увидели на улице бездомного, или заметили, как ребенок постарше задирает маленького, или встретили кого-то из наших знакомых в слезах? Как себя вести с товарищем, у которого только что умерла бабушка? И как поступать, когда кто-нибудь старается помочь нам, а мы не нуждаемся в помощи? Если взрослые в подобных ситуациях часто теряются и ведут себя бестактно, то это, видимо, свидетельствует о том, как мало в прошлом у них было шансов обсудить такие темы.

Приписывайте их поступки добрым побуждениям. Уделять внимание нужно не только тому, что мы говорим, но и тому, во что верим относительно человеческой природы, детей вообще, этого конкретного ребенка и причин, почему он сегодня днем натворил что-то. Если каждый раз предполагать самое худшее, это может обернуться самосбывающимся пророчеством. Рассмотрим то мнение, что нравственность следует силой вколачивать в строптивых детей, что учить их вести себя в обществе означает обуздывать сумасбродные порывы и что эгоизм и агрессия более естественны для детей, чем желание сотрудничать и заботиться о ком-то. Родители с такими взглядами, скорее всего, в авторитарной манере обращаются с детьми[824], и, как можно предположить, то же справедливо в отношении учителей. Постоянный жесткий контроль и репрессивные методы, в свою очередь, провоцируют детей на то самое асоциальное поведение, какого от них и ожидали, и тем самым мнение о необходимости такого рода методов еще больше подтверждается.

Наоборот, если верить, что дети на самом деле очень хотят радовать взрослых, что они просто не умеют другими способами получить то, в чем нуждаются, что они в целом положительно отзываются на заботливую дружескую среду, тогда и реальность у нас будет совсем другая. То же верно и в отношении наших предположений относительно любого конкретного ребенка и мотивов его поступков.

Если приписывать детям самые хорошие и добрые побуждения[825], можно запустить действие еще одного «позитивного замкнутого круга». Мы помогаем детям усваивать достойные ценности тем, что в любом подходящем случае исходим из того, что их действия продиктованы как раз этими ценностями, вместо того чтобы объяснять любой их сомнительный поступок злостным желанием отравлять нам жизнь.

Давайте возможность проявить заботу. Человек лучше всего учится на практике. И потому взрослые, если хотят научить детей, что такое заботливое отношение к другим, предоставят им целый набор возможностей приобрести собственный опыт в этом деле: заботиться о домашнем питомце, опекать младшую сестренку, шефствовать в чем-либо над другими детьми, вместе с одноклассниками принимать решения и решать проблемы и тому подобное[826]. Говорят, хотя за достоверность этого не поручусь, что какое-то время тому назад у курточек, в которые одевали китайских детей, застежка была сзади как раз для того, чтобы каждый ребенок, когда одевается, обращался за помощью к товарищу. Это всего лишь пример тех самых возможностей, которые мы должны предоставлять детям, чтобы несколько уравновесить наше общее и во всем остальном непреклонное стремление воспитать в детях умение полагаться только на себя. Независимость – вещь полезная, но в культуре, где каждый должен отвечать только за самого себя, отзывчивость и умение заботиться о других зачахнут на корню.

Сотрудничество, которое выше мы трактовали как взаимодействие между взрослым и ребенком, должно регулярно осуществляться и между детьми, особенно в школе. Обучение и игры должны быть такими, чтобы способствовать сотрудничеству и взаимозависимости. Например, одно из заданий в начальной школе, когда ученик должен написать о случае из жизни или изобразить его на рисунке, можно несколько видоизменить: пусть каждый описывает или изображает событие, которое произошло не с ним, а с кем-то из его товарищей. По аналогии, у каждого школьника (независимо от возраста) должен быть постоянный компаньон, который в случае его отсутствия на занятиях всегда сообщит ему, что задано на дом. Если мы серьезны в своем намерении воспитывать детей отзывчивыми и заботливыми, то должны устранить среду, которая заставляет их ради собственного успеха топить других или, на худой конец, игнорировать, и установить порядок, который побудит их отвечать друг за друга[827].

Подчеркивайте важность видения ситуации чужими глазами. Все мы хотим, чтобы наши дети выросли заботливыми и внимательными. Но, думаю, мы желаем большего. Во-первых, мы хотим, чтобы они совершали добрые дела не просто ради награды или из боязни наказания (даже если и кнут, и пряник психологического свойства), но и потому, что сами считают себя заботливыми и отзывчивыми людьми. Это нормально и даже хорошо – получать удовольствие, помогая другим, и сострадать чужой боли, – но мы-то надеемся, что наши дети иногда будут протягивать руку помощи нуждающимся бескорыстно, не ожидая никакой выгоды для себя. (Вот, кстати, вполне разумное определение понятия «альтруизм», которое подходит для многих просоциальных действий.)

Во-вторых, мы хотим, чтобы дети действовали как по велению разума, так и по порыву души, чтобы они научились умом понимать этические принципы, а сердцем чувствовать эмоциональную связь с другими людьми. Многие программы нравственного развития делают упор на что-то одно из этого, забывая о другом.

Наконец, в-третьих, мы хотим, чтобы у детей развилась просоциальная ориентация, как это называет Эрвин Стауб[828],[829]: общая склонность заботиться, делиться и помогать в самых разных ситуациях и в общении с самыми разными людьми, включая и тех, кто им незнаком, несимпатичен и непохож на них. Одно дело – прийти на помощь близкому другу, и совсем другое – делать все от тебя зависящее, чтобы помочь незнакомому человеку.

Всех трех целей можно добиться, если выработать привычку ставить себя на место другого человека, представлять себе, какова его точка зрения, что он чувствует, как смотрит на мир. Психологи называют это принятием перспективы, или видением ситуации с позиции других людей. А от этого рукой подать до умения сопереживать, что в психологии называется эмпатией. Поощряя интерес детей к таким вещам и помогая практиковаться в них, вы тем самым помогаете им вырасти отзывчивыми и заботливыми[830].

Именно в неспособности встать на позицию другого, почувствовать то, что переживает он, можно найти одно из объяснений самым разным проявлениям, которые принято считать нежелательным или опасным поведением, от разбрасывания мусора до убийства. (Кафка однажды отозвался о войне как о «чудовищном отсутствии воображения».) Видение ситуации с чужой позиции позволяет нам мгновенно разглядеть в других людях, при всех их чисто внешних отличиях от нас, фундаментальное сходство с нами (что у всех нас одна общая человеческая природа) и существенную разницу, при всем том, что очевидно делает нас похожими. Дети сначала понимают, что не должны обращаться с другими так, как им не хочется, чтобы обращались с ними самими. Но затем, как мы надеемся, они сумеют подняться до понимания более глубоких истин и осознают правоту Бернарда Шоу, предостерегавшего «не поступать с другими так, как ты хотел, чтобы они поступили с тобой, [потому что] у вас могут быть разные вкусы», а также помнить о различии в потребностях, происхождении и мировоззрении.

Коротко говоря, видение ситуации чужими глазами – главное, на чем мы должны сосредоточить внимание, когда воспитываем детей и прививаем им нравственные нормы и сострадательность. При том что эмпатия, по всей вероятности, дана нам от природы и это врожденное свойство почти каждого из нас[831], способность ставить себя на место другого сама собой не возникает, развить ее у ребенка необходимо и возможно. Ниже я приведу несколько способов, как это сделать.

• Моделировать. Мы подадим ребенку убедительный пример, если, столкнувшись с проявлением чьей-то открытой грубости, скажем ему: «Знаешь, мой мальчик, я думаю, у этого бедняги сегодня выдался очень трудный день, потому он так и накричал на нас, верно?» Если мы в ответ на чью-то неучтивость или хамство стараемся понять, почему человек так повел себя, то тем самым показываем ребенку, что в таких ситуациях есть и другой способ реакции, кроме ответной злобы. Но еще важнее, что мы приучаем ребенка смотреть на ситуацию глазами другого человека и пытаемся догадаться о причинах, по которым у него сложилось такое отношение к этой ситуации.

• Использовать эмпатию для решения проблем. Когда учитель видит, что двое школьников беспрестанно задирают друг друга или враждуют, он может посадить их рядом и попросить каждого подробно расспросить другого, чтобы узнать как можно больше о том, чем тот живет, во что верит, чем интересуется и тому подобное. Такого рода информация превратит объект нападок в живого человека и проявит его человеческую сущность. После этого уже почти невозможно снова обращаться с ним жестоко.

• Использовать силу искусства. Учителя или родители могут намеренно подбирать детям для чтения литературные произведения, которые подчеркивают определенные точки зрения (бывает, что противоположные). Более того, видение ситуации чужими глазами можно использовать как инструмент для разбора практически любой книги или кинофильма: можно попросить детей описать события так, как они видятся какому-либо персонажу; или описать эпизод, который высвечивает иную точку зрения; можно устроить ролевую игру, например разыграть сцену из книги или фильма или как-нибудь еще побудить учеников представить одно и то же событие так, как оно выглядит в глазах разных персонажей.

• Учить напрямую. Разработано множество разнообразных занятий, призванных помочь детям замечать и принимать в расчет чувства и мнения других людей[832], и еще больше упражнений могут придумать для этого родители и учителя.