VI. На востоке без перемен: маски и лица «Протоколов»

На востоке Европы карьера «Протоколов» не была прервана после поражения белых армий, которые широко использовали данный документ в пропагандистских целях и прочно внедрили в западное общественное мнение стереотип «иудео-большевизма». Сталинский антисемитизм, в том виде, в каком он стал отчетливо проявляться в 30-е гг., предстает в целом ряде отношений как эффеминизированный вариант конспирационистского видения, порожденного «Протоколами»; мы обнаруживаем здесь (особенно с 1948 г.) убеждение в том, что евреи («сионисты», «безродные космополиты», «еврейские националисты-шовинисты», присоединившиеся к троцкистам) плетут козни против «советского народа» и его великого вождя, получая для этого помощь от сил «империализма» и крупных финансистов-«апатридов». В сталинских речах с начала 1930-х гг. обнаруживается парадоксальная формула юдофобии, которая переживет своего изобретателя благодаря тому, что в будущем, после Шестидневной войны (5–10 июня 1967 г.), ее воспримут как «антирасистские» и «антифашистские» левые круги Запада, так и палестинская пропаганда (ее подхватит и пропаганда «прогрессивных» арабских стран); эта формула объединяет осуждение принципа «антисемитизма» (заклейменного Сталиным в 1931 г. как остаток «людоедства») и дьяволизацию «сионизма» (представляемого в качестве «заговора»). В январе 1948 г. в Минске был убит Михоэлс, председатель Еврейского антифашистского комитета, созданного в начале Второй мировой войны; это убийство, в высокой степени символическое, было знаком начала так называемой «антикосмополитической» кампании в последние годы сталинской диктатуры, кампании, направленной в действительности против советских евреев, которые рассматривались в качестве подозрительных элементов [511] . С роспуском Еврейского антифашистского комитета исчезала последняя представительная структура советских евреев, интеллектуальная, литературная и артистическая элита которых была истреблена. Параллельно, вместе с формированием государственного культа, эксплуатировавшего память о «Великой Отечественной войне», становилось официальным молчание вокруг массового участия евреев в войне против нацистов, а также гитлеровского геноцида евреев в Европе. Известно, что кульминацией антисемитской кампании, начатой в 1948 г., было так называемое дело об «убийцах в белых халатах» (врачах-евреях), в котором обвинение в «заговоре» являлось доминирующей темой.

Хотя миф о всемирном еврейском заговоре по-прежнему присутствует в коммунистическом/советском дискурсе при Сталине и после него, он приспосабливается к правилам образования высказываний на «казенном языке». В результате производится, в частности, парадоксальный антисемитизм сугубо советского характера; он состоит в том, чтобы практиковать антисемитизм, одновременно осуждая «расизм и антисемитизм» в соответствии с ритуальной формулой. Ссылка на антирасистскую (следовательно, антиантисемитскую) позицию играет двойную роль – как условия приемлемости атак против евреев (обозначение их с помощью лексических заместителей: «сионисты» или подчеркивание «еврейских» патронимов) и как маскировки антиеврейского видения мира, которое предполагается (евреи – предатели, лицемеры, покорители и т. д.). Этот парадокс является определяющим в современном символическом антисемитизме: производятся и воспроизводятся антиеврейские стереотипы и одновременно «решительно осуждается» антисемитизм (первая фигура парадоксальной юдофобии) или же осуждаются вместе сионизм и антисемитизм (вторая фигура, включающая отождествление сионизма с каким-нибудь демонизированным «-измом», обычно обличаемым в качестве «побочного продукта» антисемитизма).

Каковы бы ни были метаморфозы и контекстуализации мифа, он всегда появляется в форме «сионистского заговора», связанного с «реакционными силами», с «империализмом» или с «шовинизмом». Многочисленные официальные или полуофициальные памфлеты, опубликованные в 1960-е и 1970-е гг., показывают это «антисионистское» перевоплощение сказки о «всемирном еврейском заговоре». Одной из самых типичных в их ряду является книга Трофима Кичко «Иудаизм без прикрас» [512] , облаченная в наукообразную одежду, выставляющая напоказ свою коммунистическую ортодоксию. Отвержение иудаизма и сионизма является здесь полным; но наибольшее обличение евреев как эссенциализированной категории (несмотря на некоторые риторические меры предосторожности) достигается главным образом путем использования и реактивации традиционных антиеврейских стереотипов. Призывы к презрению и подстрекательство к ненависти отнюдь не теряют своей ядовитости из-за того, что переносятся и внушаются с помощью намеков, инсинуаций, использования коннотаций и игры недомолвок.

Важно, однако, более специфически рассматривать «антисионистские» реакции в СССР на полную (и неожиданную) израильскую победу, которой завершилась очень короткая – Шестидневная – война (июнь 1967 г.). Спустя два месяца, в августе 1967 Г., правительство Леонида Брежнева развернуло яростную «антисионистскую» кампанию, которая с новой силой возобновилась и радикализировалась после Войны Судного дня в 1973 г., когда Израиль вновь одержал верх над своими врагами. В период с лета 1967 г. и вплоть до окончания 1980-х гг. официальная «антисионистская» пропаганда позволила некоторому количеству писак выпустить множество книг, брошюр и статей, посвященных «сионизму» и «иудаизму»; чаще всего эти издания содержали лишь призывы к ненависти и к дискриминации, опираясь на дьяволизацию «сионистов», распространявшуюся и на «евреев» [513] . До конца 1960-х гг. советская антиеврейская пропаганда слабо отличалась от антииудейской пропаганды, которая сама по себе являлась частью антирелигиозной пропаганды, имевшей весьма официальный характер. По мере вовлечения СССР в израильско-арабский конфликт на стороне арабов советская юдофобия стала постепенно выделяться в общем массиве коммунистической антирелигиозной литературы. Усиление атак против советских евреев, называемых «сионистами», шло в ногу с включением в эти атаки яростного обличения «иудаизма» в качестве религии, культуры и образа мышления. Таким образом, осуществился доктринальный синтез «антииудаистской» пропаганды и «антисионистского дискурса» в конспирационистском стиле, стирающий всякое различие не только между политическим учением и религией, но также между «евреем-сионистом» (определяемым по его убеждениям) и евреем как таковым (определяемым по его происхождению или по его принадлежности) [514] . В своей книге, со значением названной «Иудаизм и сионизм», опубликованной в 1968 г. в Киеве, Кичко клеймит иудаизм как доктрину, проповедующую воровство, предательство и вероломство, а также, конечно, «жгучую» ненависть ко всем народам, но в особенности как доктрину, прописывающую «конечную цель», которая состоит в том, чтобы исполнилось обещание Бога, чтобы весь мир стал принадлежать евреям [515] . Таким образом, мы попадаем в мир «Протоколов» с его воображаемым заговором. В начале августа 1967 г. (менее чем через два месяца после Шестидневной войны) в главных советских региональных газетах появляется статья «Что такое сионизм», означая старт упомянутой выше правительственной кампании. Эта неподписанная статья начиналась с разоблачения в конспирационистском стиле; и в недвусмысленно названной «всемирной сионистской сети» нетрудно было распознать новый вариант «международного еврейского заговора»:

...

Будучи еще более пространным, чем Кичко, публицист Лев Корнеев написал в 1970-е гг. множество статей, разоблачающих «сионизм» как оккультное предприятие по овладению миром с помощью шпионажа, продажи оружия, организованного террора, «мира организованной преступности», грабежа, систематического сотрудничества с «реакционными силами» (от нацизма и итальянского фашизма до американского империалистического капитализма). Названия этих статей красноречивы: 5 февраля 1972 г. Корнеев публикует статью под названием «Нацизм Тель-Авива», в мае 1973 г. – «На службе мировой реакции», в январе 1976 г. – «Секретные службы международного сионизма и Государства Израиль», 4 августа 1976 г. – «Грабители и террористы», 16 августа 1976 г. – «Террор – орудие сионизма», 29 января 1977 г. – «Сионистский спрут», 2 февраля 1977 г. – «Торговцы оружием», 20 и 27 августа – «Зловещие тайны сионизма», 16 ноября 1977 г. – «Отравленное оружие сионизма», 21 ноября 1977 г. – «Руководители-гангстеры», 27 декабря 1977 г. – «Правое дело палестинцев», 4 января 1978 г. – «Хозяева и клиенты индустрии смерти», в апреле 1978 г. – «Тайная война сионизма» [517] . В своей статье о «зловещих тайнах сионизма» (август 1977 г.) Корнеев говорит, например, как об исторической истине о тесном сотрудничестве между «сионистами» и нацистами. Он утверждает:

...

Желание разоблачить «международный сионизм», сведя его к преступному предприятию, вошедшему в соглашение с нацизмом на основе идеологической близости (общий «расизм»), проявляется в следующем пассаже еще одной статьи коммунистического пропагандиста, появившейся в июле 1978 г.:

...

В 1980-е гг. даже у ультранационалистов и антисемитов без прикрас из общества «Память» (созданного первоначально для спасения русского художественного и культурного наследия) мы обнаруживаем некоторые методы маскировки и запутывания, ритуализированные символическим антисемитизмом сталинского и брежневского типа (разоблачение «сионизма»).

Антиеврейская риторика современных русских традиционалистов (пример ее, хотя и не лишенный двусмысленностей, дает движение «Память») отличается от сталинского антисемитизма тремя характерными чертами: во-первых, она содержит призыв защищать культурное наследие религиозного типа, включая в себя абсолютное уважение к национальной русской религии, православию (тогда как сталинский антисемитизм подразумевал воинствующий атеизм); во-вторых, в этой риторике обязательно дается ссылка на «Протоколы» как на доказательство существования «сионистского», или «сионистско-масонского», заговора, направленного на покорение мира путем разрушения России; наконец, разоблачается «еврейский», или «сионистский», характер большевистской революции (по крайней мере, некоторых ее лидеров), к этому добавляется разоблачение «геноцида» «русского народа», осуществленного евреями-большевиками (или большевиками как евреями). Отсюда – принятие антиеврейской программы, содержание которой кратко передает неологизм полемического свойства, созданный антиеврейскими пропагандистами-неосталинистами: «Десионизация» [520] . Название манифеста «Памяти», распространявшегося в 1987–1988 гг., следующим образом выражает этот императив: «Очищение». Зачем и от чего следует «очищать» Россию? Ответ очевиден, как свидетельствует начало названного манифеста, который следующим образом кратко излагает Уолтер Лакёр: «Международный сионистский капитал пытается всеми способами превратить русский народ в рабов, подчиненных еврейским жуликам и спекулянтам» [521] . В статье, появившейся в июне 1989 г., Александр Бушков пишет следующее, явно стремясь оправдать антисемитизм – как мотивированную реакцию преследуемого и опозоренного русского народа:

...

Следует добавить, что твердое ядро мифа, мифа о еврейском, или иудео-масонском, заговоре обнаруживается вновь – полностью или частично, само по себе (цитирование «Протоколов») или в крупицах, в чистом виде или в смеси с чем-либо (например, с «антиимпериализмом») – в двух типах текстов, которые мы рассматриваем, – коммунистическом и антикоммунистическом. В конце 1980-х гг. перестройка (хотя антиеврейские националисты обвиняли ее в том, что она лишь маскирует «космополитизм») способствовала только свободному выражению взглядов этих фанатиков, но также переизданию и новому широкому распространению «Протоколов» или вытекающих из них текстов, таких как «Еврейская оккупация России», или памфлетов Григория Климова («Красная каббала», «Красные протоколы», «Протоколы советских мудрецов» и т. д.). Начиная с 1990 г., наблюдается умножение антиеврейских публикаций, в частности в виде дешевых брошюр, часто являвшихся приложениями к различным журналам [523] . В течение 1990-х гг. в публичном пространстве появляются экстремистские политические организации, созданные по модели Союза русского народа или фашистских групп [524] . B походной песне неофашистской партии Русское национальное единство, руководителем которой стал бывший член «Памяти» А. Баркашов, призыв совершенно ясен: «Смерть псам-космополитам, Смерть жидомасонам!» На демонстрациях этих «патриотов» можно было слышать: «Долой сиониста Ельцина» [525] .

Отметим, кроме того, что в обоих риторических контекстах новой русской юдофобии, в ортодоксальном коммунизме и в националистическом антикоммунизме, конспирационистский «антисионизм» действует соотносительно сяростным антизападничеством, истинная мишень которого – либеральная демократия, воспринимаемая как политическое выражение и главный фактор ускорения процесса «упадка», охватившего страны Запада.