3. Двусмысленный антисионизм: от критики к демонизации

Констатация того, что антисионизм является одной из составных частей новой юдофобии, никак не означает тождественности любой критики сионизма или Государства Израиль какой-либо форме «антисемитизма». Критический анализ полемических сплавов показывает, что он желает быть надежным, т. е. предполагает отсутствие в нем самом каких-либо сплавов. Поэтому представляется необходимым выявить минимальные различия в негативных (или враждебных) подходах к сионизму.

В политическом дискурсе «сионизм» является термином, обладающим смыслом и представляющим собой исходную основу, которые изменчивы и в высокой степени зависят от аргументативного контекста, поэтому необходимо при каждом высказывании о «сионизме» определять значение этого термина, принимая во внимание условия его использования, включающие в себя дискурсивную ситуацию, тип отправителя, его «интенции» или его «цели» по отношению к получателю или к определенной публике или ставки в полемическом обмене и т. д.

Значение «сионизма» колеблется между двумя полюсами: с одной стороны, сионизм – это название, которое дают в своем дискурсе историки и политологи еврейскому национализму. Отсюда вытекает, что имя прилагательное «сионистский» может обозначать либо идеологию эмансипации или национального освобождения, либо движение в пользу указанной идеологии, либо политическую систему, воплощенную в государстве-нации. С другой стороны, «сионистский»/«сионизм» – это полемический термин, позорная этикетка, которую прикрепляют различные пропагандистские дискурсы ко всякому демонизируемому врагу. В первом случае «сионизм» обозначает сложный исторический факт, состоящий из совокупности представлений и верований, из серии социополитических мобилизаций и из определенного способа политического существования (еврейское государство). Во втором случае слово «сионизм» является инструментом делегитимизации всякого противника, лексическим оружием, смысл которого сводится к «абсолютному злу» (и тогда данный термин соперничает с «тоталитаризмом», «фашизмом», «нацизмом», «расизмом» и т. д.). Исходная база его обнаруживается в воображаемом или мифическом мире, где он выступает чаще всего как сила, творящая зло, вездесущая и оккультная («мировой», или «международный» сионизм). «Сионизм» в качестве полемического термина уже не характеризует какую-то часть исторической деятельности, его исходная база не находится больше в социополитическом мире, который можно наблюдать и описывать. Нам следует изучать его сугубо полемическое использование, не являющееся более описательным или категоризирующим, в мифополитическом пространстве, структурированном с помощью манихейской оппозиции («сионистское существо», обозначающее абсолютное зло/антисионизм, представляющийся как по преимуществу легитимная позиция, воплощающая этическое и политическое Добро). Таково первое необходимое различение: с одной стороны, сионизм, связанный с фактами, и термин, описывающий или категоризирующий «сионизм»; с другой стороны, мифический сионизм и слово, демонизирующее «сионизм».

Между сионизмом-1 и сионизмом-2 можно выявить отношения омонимичности: «сионизм» – это двусмысленный термин. Между тем пропагандистский дискурс смешивает эти два «сионизма», переходит от одного к другому, соединяет историко-описательный термин с мифополемическим термином, накладывает реальный мир, где сионизм соответствует какому-то порядку вещей, на воображаемый мир, где под сионизмом понимается творящая зло и вездесущая сверхсила, одновременно в высшей степени деятельная и изобретательно тайная. В антисионистской риторике смешивается сионизм, который можно наблюдать и обсуждать, с «сионизмом», воображаемым в силу фобии и непременно обличаемым. «Сионизм» – это название, которое дают абсолютному врагу как враждебной и порочной силе, воплощению зла или как «объективному врагу» [758] , если говорить языком Ханны Арендт.

На основе данного различения можно определить четыре типа антисионистских установок, смешение которых характерно для антисионистской пропаганды, которую я назову «демонологической».

Критическому анализу подвергаются тезисы и гипотезы, составляющие сионистский проект как разновидность специфической формы националистской идеологии, стремящейся дать удовлетворительное политическое решение «еврейского вопроса». Эта критическая установка предполагает, что сионистская программа «нормализации» существования евреев во всех своих представлениях и со всеми своими предписаниями должна быть подвергнута рассмотрению и обсуждению. Короче говоря, сионизм, как и любую другую умственную конструкцию, имеющую политическую цель, следует испытать огнем критики.

Критически анализируя определенные политические и военные действия Государства Израиль, осуждаются определенные действия того или иного правительства этого государства, проявляется интерес к социальной или экономической ситуации в стране и т. д.

Осуждается сионизм, как если бы потерпел провал, и/или не признается право Израиля на существование на том основании, что это существование вызывает непредвиденные последствия. Обличаются, например, израильский милитаризм, империализм некоторых его политических лидеров, дискриминация палестинского населения или «расистское» насилие по отношению к этому населению. «Доводы», приводимые тем или иным антисионистом, остаются в поле доступного для обсуждения и для наблюдения, следовательно, опровержимого, если даже пускаются в ход сплавы и преувеличения либо чрезмерные обобщения – первый уровень идеологического разложения антирасизма. Но этот антисионизм, зависящий от контекста, может выступать лишь как эвфемизированная форма какой-либо радикальной юдофобии.

Обличается «мировой сионизм», направленный на достижение власти над миром или на осуществление такой власти, при том предположении, выражаемом явно или неявно, что всякий еврей является «сионистом», самодеятельным или пособником, активным или скрытым. Еврей как абсолютный и демонизированный враг реконструирован здесь в качестве властвующего, империалистического, расистского Сиониста. Речь идет о враге, которого надо разбить, ибо «чуму не улучшают»; о враге, изгнанном из рода человеческого снизу, как воплощение зверства или Зла, – отсюда операция по «нацификации», объектом которой он выступает в антисионистском пропагандистском дискурсе; это база для опознавательного упрощения всех современных идеологических образов Зла; мифические «сионисты» с тем же основанием являются «расистами», как «фашисты», «нацисты» – как «империалисты», «тоталитаристы» – как «гангстеры». Мы сталкиваемся здесь с познанием в духе манихейского дуализма. Это бредовый «антисионизм» можно описывать и анализировать, но его нельзя опровергнуть убедительным образом в глазах верующих в него. Именно благодаря своей неопровержимости он вновь обретает мифическое измерение и дьявольское воображаемое, свойственные «Протоколам». Вот почему эта знаменитая фальшивка выступает в качестве единственно возможной замены эмпирической базы, в которой нуждается в эпоху модерна всякая мифологизация, чтобы быть приемлемой и удовлетворительной.

Таково ядро новой версии конспирационистской теории, прилагаемой к демонизированному еврею. Этот демонологический антисионизм отнюдь не исключает риторического обращения к тому или иному, более или менее обоснованному «доводу» из числа тех, которые выдвигаются в трех первых типах антисионизма и в системах их аргументации. Свою максимальную символическую эффективность они извлекают из крох и вспышек исторической действительности, которую реинтерпретируют в соответствии со своей сатанизирующей логикой. Мы предполагаем поэтому, что демонологический антисионизм находится в центре новой юдофобии, имеющей планетарный масштаб. Этот антисионизм не сводится к его (реальной) функции пропагандистского мотива, направленного против Государства Израиль или позволяющего с помощью уподобления клеймить любого еврея в мире в качестве автора заговора, направленного на завоевание планеты. Сила данного антисионизма обусловлена именно тем, что он выходит за рамки своих инструментальных функций, что он отвечает побуждениям и требованиям, которые может удовлетворить только лишь какая-то мифическая конструкция: сначала дается простое и связное объяснение хода событий в мире, затем оправдываются постоянные выбросы ненависти или фобии на какую-то категорию человеческих или псевдочеловеческих существ [759] , которых законно ненавидеть или бояться без угрызений совести.

Демонологический антисионизм интересует нас в особенности потому, что он выступает как связующее звено между определенным числом политических позиций и социальных групп. Он играет роль медиатора или проводника между комплексами интересов и страстей, иногда противоречивых, даже противоположных. Таков по преимуществу случай идеологически разнородных обитателей «ревизионистского» дома. Этот последний стал общим жилищем для либертариев и неонацистов, ультралевых и неофашистов, националистов и воинствующих космополитов в силу их общих антисионистских убеждений или, более точно, в силу того, что они объединяются вокруг негативной мифологизации «сионизма», ставшей главным столпом некоего видения мира.

Демонологический антисионизм (демонизация «мирового сионизма») недвусмысленно породняется с радикальным ревизионизмом в текстах Робера Фориссона, которые сами «негативисты» чаще всего цитируют:

...

Известная «фраза из шестидесяти слов», произнесенная Фориссоном на волне радиостанции «Европа-11» по приглашению Ивана Леваи 17 декабря 1980 г. (в передаче «Объясните нам…»), растолковывает это обличие:

...

Израиль и «международный сионизм», таким образом, ясно названы и заклеймены в качестве главных актеров и эксплуататоров великой исторической лжи и политико-финансового мошенничества крупного размера… Те, кого Гитлер клеймил в качестве «мастеров лжи», действовали нормально, соответственно их сущности. Сила уподобления конспирационистского мифа, как кажется, не знает пределов, как и его способность перевоплощаться.

В 1985 г. парижское издательство Soulmentault [sic] перепечатывает, а столичная книжная лавка Ogmios распространяет книгу «Еврейская опасность» Марселя Жуандо (P.: Sorlot, 1938; сборник статей, опубликованных в 1936 и в 1937 г.). В книге содержится текст, представленный в качестве политико-интеллектуального завещания этого писателя и датированный апрелем 1972 г. («Ultima verba») [762] . В данном тексте, который может быть фальшивкой, собрана большая часть антиеврейских стереотипов, бытовавших с 60-х гг. (в течение которых «ревизионизм» Поля Рассинье, умершего в 1967 г., распространяется в праворадикальных кругах во Франции и в Германии):

...

Некоторые ученики Фориссона, заявляя о себе как о «постревизионистах» [763] , возвратятся к тексту мифа, вновь обретая, таким образом, связность в серии мастерских отрицаний: переиздание «Протоколов» означало для них публикацию манифеста, манифеста оснований негативистского предприятия.

В сентябре 1991 г. один из французских руководителей «постревизионизма» печатает «Антиеврейский манифест» [764] в издательстве, аллегорически названном «Libre Parole» («Свободное слово»). Ревизионизм-негативизм станет одним из путей возврата к «Протоколам».