Позитивный стресс

Это частые краткосрочные события, вызывающие дискомфорт и приводящие к повышению давления и частоты сердцебиения, изменению ритма дыхания. Эти стрессовые события зачастую становятся основой для необходимых навыков или адаптации ребенка к требованиям социума, семьи. Как часто мы сталкиваемся с бурным протестом против подстригания ногтей, мытья головы, надевания шапки, пристегивания в автокресле? А с протестом против запрета играть с проводами, выбегать на дорогу, идти домой с площадки? Таких ситуаций за один день может возникнуть несколько десятков, но означает ли этот протест, что мы выпустим малыша в мороз без шапки или не станем пристегивать его в автокресле? Конечно, нет. Испытывает ли ребенок стресс от нашего несогласия – конечно, да. Может ли он справиться с этим стрессом, особенно если мы не подкрепляем его своей непомерной реакцией в виде криков и оскорблений, – естественно. В детях заложен огромный запас прочности, в том числе и для того, чтобы они выдерживали вот такие ежедневные невзгоды.

Теперь, когда вы знакомы с классификацией детского стресса, принятой во всем мире, вы можете оценить, куда попадет работа над улучшением сна вашего ребенка. Да, эта работа будет сопряжена с дискомфортом, слезами и протестами, но относительно недолго, а вы, как адекватный и заботливый родитель (иначе вы бы не читали сейчас целый трактат на тему сна), будете проявлять поддержку, тепло, сопереживание и активное участие как в ходе работы (по большинству методик), так и в свободное от работы время. День не ограничивается лишь укладываниями, вы кормите, гуляете, играете, поете песенки, купаете, обнимаете и целуете своего ребенка гораздо больше времени, чем длится процесс обучения. В зависимости от методики, темперамента ребенка и родителей и уровня вашей последовательности ваш ребенок будет подвержен нагрузке в интервале от позитивного до терпимого стресса.

Предложу и другой ракурс, с которым мы тоже часто сталкиваемся в процессе работы с родителями, – не в качестве осуждения, но в качестве иллюстрации обратной стороны ситуации, когда работу над улучшением сна откладывают под давлением страхов и чувства вины.

Пример

Алина пришла к нам на проект за помощью, когда ее сыну Тимуру было уже 2,5 года. Она героически ждала, пока ее сын перерастет сложности со сном, надеясь на то, что в 6-9-12-18-хххх месяцев все наконец-то станет терпимо. Она не хотела, чтобы ребенок «страдал», и сама справлялась с ситуацией просто на грани физических и ментальных сил. Вот уже больше двух лет прошло с тех пор, как она спала больше двух часов подряд. Ее сын все так же, как и в младенчестве, просыпался по ночам, требуя и молока, и укачиваний. Тимур все время был не в настроении, не мог спокойно играть, часто плакал. Невролог, на фоне жалоб Алины, диагностировала СДВГ, но назначенное лечение так и не дало результата. Да и сама Алина была в плохой форме – она очень похудела, стала раздражительной, нередко срывалась и на малыша, и на мужа, который уже всерьез начал говорить о том, что что-то должно измениться, она часто плакала и страдала отсутствием аппетита, что позволяло нам заподозрить грозные сигналы депрессии. В анкете она написала: «Если сон не наладится скоро, я просто не знаю, как мне жить дальше, наверное, выйду в окно». Алина отмечала нежелание играть с ребенком, свою собственную неспособность сочувствовать его эмоциям или даже проявить чуть больше тепла, чем было абсолютно необходимо.

Работа прошла быстро, так как Алина понимала, что медленные подходы ей не по силам. Тимур начал спать как ребенок двух с половиной лет – всю ночь, спокойно и быстро засыпая у себя в кроватке. Когда Алина пришла на завершающую консультацию, она рыдала от счастья, но в ее слезах и благодарностях была и горчинка – она очень жалела, что не решилась на эту работу раньше и тем самым заставила и сына, и себя пройти тернистый путь длиной в два года.

Как вам кажется – в какой период своей жизни Тимур, сын Алины, пережил больше стресса – в те два года, когда он испытывал и физическое напряжение от некачественного и недостаточного сна, и эмоциональное от маминой напряженности или в те две недели, что длилась работа? От какого периода он получил больше долговременной пользы – от вымученных усилий Алины, направленных на то, «чтобы только не плакал», или от активного рывка, гарантировавшего снижение уровня физического и психологического напряжения для всех в семье?