О торможении

Уже во второй половине XIX столетия исследователи пришли к заключению о том, что каждый рефлекторный акт сопровождается торможением. И.М. Сеченов одним из первых раскрыл механизм торможения нижележащих центров (спинной мозг) вышележащими (головной мозг). С «проклятым вопросом торможения» постоянно сталкивался и И.П. Павлов [170]. О нем упоминали Шеррингтон, Н. Введенский, А. Ухтомский и другие выдающиеся физиологи.

Вначале торможение рассматривали как один из факторов, составляющих координацию высшей нервной деятельности, где вслед за возбуждением следует торможение. Было замечено, что мозаика возбудительно-тормозных процессов все время меняется даже при выработке простых поведенческих рефлексов в случаях использования разных по силе раздражителей [171]. Оказалось, что слабые раздражители вызывают слабую иррадиацию возбудительно-тормозных процессов, максимальные – сильную, а средние – концентрируют их [170]. Становление новых координаций – это сложный и трудоемкий процесс развития. Он всегда начинается с иррадиирующего возбуждения, которое ограничивается тормозным «берегом», посредством которого возбуждение направляется в определенное «русло» [170].

Вначале процессы возбуждения и торможения считались независимыми друг от друга, различными по своей природе, где первые уравновешиваются вторыми. Однако со временем выяснилось, что они являются двумя противоборствующими и независимыми друг от друга «демонами». Они имеют общую природу – активное состояние живой ткани – и могут переходить друг в друга в зависимости от изменения величины возбудимости и лабильности [47]. Постоянно взаимодействуя, они отображают как бы две стороны одной медали, каждая из которых выполняет свою функцию.

Процесс торможения является предвестником сохранения вида. Он – результат воздействия возбуждающих факторов [7, 170]. С его помощью организм всегда старается сохранить существование своих переменных от угрожающих ему сдвигов, так как любые изменения предполагают расходование определенной части ресурсов [253].

Высшая нервная деятельность во многом характеризуется взаимоотношениями возбудительно-тормозных процессов, где есть «борьба» между ними, сохранение одних и затормаживание других [302], что и является одним из важных принципов координации двигательной деятельности. Этим процессам всегда присущи динамичность и пластичность [13, 115], при которых одно состояние может переходить в другое, возможно и отсутствие реакции [38].

Процессы торможения всячески препятствуют распространению возбуждения на те ансамбли нервных клеток, которые не должны участвовать в той или иной деятельности. Они имеют свойство снижать чрезмерные возбуждения, «минимизируя» их, а то и «прекращая», если в этом есть необходимость. С помощью тормозных процессов деятельность головного мозга из хаотичной становится системной, интегрально регулированной. Благодаря им продолжительная суммация возбуждения не может безгранично повышать активность живых структур. Ибо повышение допустимого уровня ведет не к усвоению заданного ритма и формированию рефлекторных систем, а к противоположному эффекту – к снижению возбудимости и функциональной подвижности в связи с начинающимся истощением [170].

Возбуждение, в свою очередь, также может воздействовать на торможение, сменяя его, усиливая, ослабляя или же растормаживая [47, 171]. Механизмы перехода нервных структур из активного состояния в реактивное (торможение) зависит от многих факторов. Одним из главных является сила воздействующих раздражителей. Так, при умеренной интенсивности повторяющихся раздражений обнаруживаются признаки усвоения ритма повышенной возбудимости и лабильности определенными нервными структурами головного мозга. Интенсивные же раздражители не способствуют дальнейшему повышению возбудимости и лабильности, а, наоборот, снижают их [47]. На них влияет частота импульсации, а не только интенсивность возбуждающих раздражителей [201].

В коре головного мозга, а также в других участках ЦНС идет непрерывное количественное и качественное изменение, зависящее от самых различных факторов и регулирующееся определенными – еще не очень изученными – закономерностями функционирования данных структур. Процесс интегративной деятельности ЦНС представляется в виде некой функциональной системы, работающей по определенным принципам [7].

При переходе из одного состояния в другое затрагиваются процессы извлечения информации из памяти индивидуума. Для ее усиления и успешного воспроизведения мозг должен находиться в условиях, максимально приближенных к тем, какие были во время ее запоминания. В противном случае нарушаются механизмы ее восприятия и фиксации [3, 170].

Смена фазы возбуждения на фазу торможения, и наоборот, происходит всегда там, где есть условно-рефлекторная деятельность [7, 47]. В одних случаях реакции могут нейтральными друг к другу, в других – отсутствовать вообще. Взаимодействие наблюдается тогда, когда на нервные структуры воздействуют слабые раздражители [228, 302]. На изменение одного знака реакции на другой влияет не только сила поступающих раздражителей, но исходное состояние тех или иных нервных структур ЦНС. Так, в одних случаях тормозные фазы могут наступать сразу же после окончания работы, в других – спустя некоторое время, например, через несколько часов или на следующий день [170].

Различают два вида торможения: безусловное и условное. Первое является врожденным, выработанным на протяжении многих миллионов лет эволюции живых организмов. Второе – приобретенное при определенных условиях жизнедеятельности. Каждый из этих видов подразделяется на множество подвидов. Например, в специальных литературных источниках при характеристике безусловного торможения пишут о его охранительных свойствах, или же о предельных, запредельных реакциях, которые могут быть угасающими, временными или же постоянными. А условное торможение называют дифференцированным, запаздывающим, иррадиирующим, концентрированным и т. д.

Мы здесь не будем рассматривать все подвиды безусловного и условного торможения, ибо это не является целью нашего исследования. Перед нами стоит вполне конкретная задача – на уровне общих рассуждений рассмотреть один из способов защиты систем организма от воздействующих раздражителей. При этом мы отдаем себе отчет в том, что излагаемый нами материал не раскрывает сущности интегративной деятельности ЦНС, а дает общее и поверхностное представление о сложнейших взаимоотношениях и взаимовлияниях возбудительно-тормозных реакций, с которыми мы постоянно сталкиваемся в спортивной практике.

Торможение во многих случаях отождествляли с утомлением (растратой энергии), а за которым следует восстановление. Однако оказалось, что в основе интегративной деятельности лежат более сложные механизмы индукционных взаимоотношений между возбудительно-тормозными процессами, нежели между процессами утомления и восстановления. Хотя это в какой-то мере и так. Поэтому в своих дальнейших рассуждениях, касающихся проявления тормозных реакций в спортивной практике, мы будем исходить из того, что они являются вначале результатом нервной деятельности, а затем только отражают энергетический уровень тех или иных систем организма. Ибо известно, что ЦНС утомляется значительно раньше других систем организма [171].

Тормозные реакции наступают не только после окончания тренировочных занятий, но и на протяжении отдельных его частей при комплексном способе их построения. Сопровождаются они плохим самочувствием, ухудшением координации в сложных по структуре упражнениях, снижением спортивных результатов, потерей чувства ритма, снаряда, темпа и др.

Длительность тормозных реакций зависит от многих факторов, но главным из них, конечно, является применяемая система тренировочных воздействий. Как правило, после чрезмерных по интенсивности тренировочных занятий (использование большого количества тренировочных нагрузок с максимальной интенсивностью) наступает фаза торможения. Она может длиться от одного до нескольких тренировочных занятий. Она еще больше удлиняется, если спортсмен продолжает использовать тренировочные нагрузки максимальной интенсивности, несмотря на плохое самочувствие, снижение уровня спортивных результатов и т. д.

В спортивной практике имеются способы борьбы с подавлением активности живых структур. В одном случае, например, в спринте и беге на средние и длинные дистанции за высокоинтенсивными тренировочными занятиями следует некоторое количество тренировок, на протяженности которых применяются нагрузки слабой и средней интенсивности. В других – используется оптимальное соотношение тренировочных нагрузок слабой, средней и максимальной интенсивности, где на долю последних приходится не более 10–15 %. Благотворно воздействует на процессы растормаживания и чередование тренировочных занятий различной направленности.

Нам кажутся более предпочтительными второй и третий способы, так как с их помощью мы не доводим системы организма до стрессовых состояний, с которыми затем необходимо бороться, тратя на это несколько тренировочных занятий, используя тренировочные нагрузки слабой и средней интенсивности.

О благотворном влиянии слабых раздражителей на смену фазы торможения на фазу возбуждения писали многие выдающиеся физиологи [170]. Они имеют свойство растормаживать определенные структуры головного мозга [171]. Рекомендуется использовать феномен активного отдыха [204, 241], суть которого состоит в переключении с одного вида деятельности на другой [204, 247]. Специальными тренировочными занятиями можно усиливать возбуждающую фазу и ослаблять тормозную или же трансформировать последнюю на нервные центры, которые не принимают непосредственного участия в той или иной условно-рефлекторной деятельности [7, 47].

Тормозные реакции всегда противодействуют возбуждающим. А поэтому в спортивной практике их нельзя избежать, ибо они отображают определенный уровень активации нервных структур, который должен быть оптимальным для каждого уровня спортивного мастерства. Здесь тренировочные занятия следует строить так, чтобы всячески противодействовать наступлению фазы долговременного торможения, особенно когда речь идет о периодах спортивной тренировки, на протяжении которых происходит развитие спортивной формы. Иначе количество тренировочных занятий, выполненных в фазе возбуждения на протяжении периодов развития спортивной формы будет значительно меньше, чем в фазе торможения, что в конечном счете отрицательно скажется на росте спортивных достижений. Для примера остановимся на периодах развития спортивной формы длительностью 8 недель, которые начинаются после периодов отдыха. Если спортсмены при шести тренировочных занятиях в неделю два из них будут строить так, что после каждого придется восстанавливаться на двух последующих, используя низкие зоны интенсивности, то отсюда следует, что на протяжении всего периода развития спортивной формы они выполнят только шестнадцать тренировок с применением высоких зон и в два раза больше – низких.

В своей практике мы с каждым годом все больше убеждаемся в том, что чем сильнее наше желание значительно повысить уровень достижений на протяжении того или иного периода развития спортивной формы, используя, казалось бы, адекватные по силе воздействия комплексы тренировочных нагрузок, тем меньше получаем эффект. Чаще всего в подобных случаях рост спортивных результатов отсутствует вообще.

Это, видимо, объясняется тем, что чем сильнее комплексы тренировочных воздействий, тем больше срабатывают защитные функции систем организма, всячески препятствуя поднятию на новых уровень адаптации, где в процессе перестроек ему необходимо потратить значительное количество своих энергетических ресурсов. А оно, как известно, строго лимитировано для каждого индивидуума в отдельности, и извлечь больше, чем позволяет генетическая программа, мы не можем.