18. Журналистские расследования Антонио Регаладо

Антонио Регаладо – научный корреспондент журнала Wall Street Journal. В 1991 г. закончил Йельский университет со степенью бакалавра по физике, в 1995 г. получил степень магистра журналистики по программе научной и экологической журналистики Нью-Йоркского университета. Как член редакционного коллектива Антонио принимал участие в освещении атак 11 сентября 2001 г., за которое Wall Street Journal был удостоен Пулитцеровской премии в номинации срочных новостей.

Когда руководитель биотехнологической компании, о которой я много писал, выпустил свои мемуары, я получил возможность понять, как он видит журналистов, в частности меня.

Этот руководитель, Майкл Уэст из компании Advanced Cell Technology Inc. в Вустере, штат Массачусетс, винил меня в некотором неприятном внимании, которое досталось его небольшому предприятию по клонированию. На с. 193 своей книги «Бессмертная клетка» (The Immortal Cell, 2003) он написал обо мне так: «Антонио Регаладо – скорее детектив, чем репортер» (выделено мной).

Полагаю, доктор Уэст был и в самом деле поражен усилиями, которые я потратил, чтобы узнать об исследованиях его компании. В то время ACT была первопроходцем в использовании спорной технологии под названием «терапевтическое клонирование». Я сходил в патентное ведомство и просмотрел объемные файлы. Позвонил почти всем, кто когда-либо работал с этой компанией. Задавал неудобные вопросы. И не принимал отказов.

Хотя книга доктора Уэста описывает меня как довольно неприятного типа, «детектив» – это один из самых больших комплиментов, которые мне когда бы то ни было делали. Кроме того, из его пассажа я узнал, что мой подход к репортерской работе сильно отличается от подхода других журналистов, с которыми он имел дело.

Большинство научных журналистов заняты объяснением научных проблем неспециализированной аудитории. Репортеры берут сложный материал и подают его так, чтобы читатели могли его понять. Учитывая, какую роль наука играет в современной жизни, рассказывать о ней понятным языком – вероятно, самая важная задача нашего сообщества.

Но иногда мы, научные журналисты, склонны почивать на лаврах. Мы слишком охотно доверяем ученым и их добрым намерениям и забываем о скептицизме. Слишком часто мы позволяем Science, Nature и Journal of the American Medical Association кормить нас новостями с ложечки каждую неделю.

Сет Шульман, журналист, который писал о токсичных отходах и правительственной цензуре науки, как-то сказал мне, что его определение журналистского расследования – это «история, которая не хочет, чтобы ее рассказали». Поэтому в расследованиях «слитые» отчеты и конфиденциальные записки так часто играют важную роль. Иногда материальный «бумажный след» – единственный способ узнать, что на самом деле думали люди.

Быть научным «детективом» – значит смотреть на вещи критичнее. Я, например, обычно предполагаю, что ученые рассказывают мне не все. Я всегда думаю о тайных мотивах. И что касается научных данных – я тоже думаю, что здесь можно задавать трудные вопросы. Обычно факты безобидны, мотивы – невинны, а с наукой все в порядке. Но не всегда. Чаще, чем вы думаете, немного покопав, можно найти свидетельства нарушений этики, коммерческих связей или просто плохих исследований.

У исследований ACT «красные флажки» были во всех трех областях. Доктор Уэст считал, что проект его крохотной биотехнологической компании, целью которой было клонировать человеческие эмбрионы для исследования стволовых клеток, – большой медицинский прорыв. Другие считали, что это шаг в сторону ферм эмбрионов и клонов детей.

По правде говоря, у меня были подозрения, что компания втайне хотела выращивать клонированных эмбрионов ради их органов. Безумие? В том же году Робин Кук опубликовал «Шок» (Shock), жуткий медицинский триллер о секретном проекте по клонированию младенцев в небольшой компании неподалеку от Бостона. «Шок» явно был списан с ACT, но это был художественный вымысел, а не факт.

Мои попытки докопаться до истины в конце концов привели меня в огромный читальный зал Ведомства по патентам и товарным знакам США в Кристал-сити, штат Виргиния. Я просматривал патентные заявки компании – и вдруг… вот оно. Описание, как получать пригодные к пересадке ткани от «эмбрионов, плодов и потомства, в том числе человеческого».

Это было не неопровержимое доказательство. Патентные заявки всегда пишутся так, чтобы учесть все вообразимые способы применения технологии, даже маловероятные. Но все же я подтвердил свое самое эксцентричное подозрение – ученые ACT по крайней мере думали о клонировании эмбрионов и новорожденных ради их органов.

Написать о фабрике младенцев не вышло, но я все же использовал то, что выяснил. Через несколько дней после моей поездки в Кристал-сити Wall Street Journal опубликовал расследование, как патентное ведомство пыталось не дать ACT и ряду других компаний получить законные права на клонированных эмбрионов. 20 августа 2001 г. я и моя коллега Мира Луис написали статью под названием «Этические нормы препятствуют широко распространенному патентованию достижений в работе с эмбрионами», которая начиналась так:

По мере того как клонирование и использование стволовых клеток развивается невероятными темпами, университеты и компании заявляют свои патентные притязания на новые технологии. В США количество патентных заявок в этих двух областях только за последний год увеличилось на 300 %.

Но этические запреты, закрепленные в патентном законодательстве США и Европы, мешают ученым получить патенты на некоторые новаторские биологические изобретения.

В США вопросы вызывает 13-я поправка к Конституции, отменившая рабство. Патентная документация показывает, что юридический запрет на владение людьми усложнил для Geron Corp и Advanced Cell Technology Inc задачу по патентованию медицинского применения клонирования человека.

Хотя задача репортера зачастую состоит в том, чтобы выяснить, что происходит за кадром, некоторые из лучших расследований в научной журналистике просто ставили вопрос: а что если эксперты банально не правы? Это не типичные тексты о «растратах», «проступках» или «плохих парнях». В этих случаях журналист изучает некорректные научные гипотезы, теории или результаты.

Фрилансер Гэри Таубс нашел для себя нишу в поисках и раскрытии таких ошибочных представлений. В двух обширных статьях, опубликованных в журнале Science, о влиянии на здоровье соли и жира в продуктах питания Гэри показал, что на самом деле за некоторыми общепринятыми медицинскими рекомендациями стоят мнения, а не факты.

«(Политическая) наука о соли», опубликованная в Science в 1998 г., начиналась так:

Во времена, когда советы по питанию бесплатно раздают практически все – от чиновников до личных тренеров, родственников, которые хотят как лучше, и незнакомых людей в очереди к кассе, – одна рекомендация выдержала испытание тремя десятилетиями: ешьте меньше соли, и у вас не будет высокого давления, вы проживете дольше и будете здоровее.

Следующие 9000 слов в статье были посвящены тому, что такой общепринятый взгляд на соль на самом деле не основан ни на каких достоверных данных. Опасность соли стала общеизвестным фактом благодаря повторению, а не на основе научных аргументов. По словам одного исследователя, которые Гэри цитировал в статье, государственная кампания против соли выходила «далеко за пределы научных фактов».

Ключевой фактор в такой работе – признание того, что в науке часто одной наукой дело не ограничивается. Хотя все теории должны быть основаны на данных, на практике на науку могут сильно влиять иные факторы – от денег до эгоизма исследователей. В случае с солью, как писал Гэри, корень проблемы был в том, что сложные и противоречивые научные данные пытались сжать до примитивных советов о здоровье.

Гэри дал мне следующее определение журналистских расследований журналистики в области науки: «Это не о том, чтобы раскрыть заговор или следовать за деньгами. Это о том, действительно ли эти данные означают то, что кажется ученым?»

Такая работа непроста. На историю о соли Гэри потратил год и взял интервью у 80 экспертов. Но базовый подход может взять на вооружение любой журналист, задавая ученым простые вопросы вроде: «Откуда вы это знаете?» Очень скоро вам станет ясно, где данные неполны или неоднозначны и какие предположения часто стоят за научными заявлениями.

Статья в Science о соли и следующая статья о жире получили престижную награду Национальной ассоциации научных журналистов. С этими текстами, как и с другими, заслужившими награды, материалами радиостанций, телеканалов и газет, можно ознакомиться на сайте www.nasw.org. Рекомендую всем, кому интересны глубокие материалы о медицинских и научных исследованиях, начинать именно с них.

Другая богатая тема для журналистских расследований в области науки – любые опыты, где в научных экспериментах участвуют добровольцы: например, испытания новых методов лечения.

Правила, по которым сегодня проводятся исследования на людях, восходят к суду над нацистскими врачами в Нюрнберге (Германия) после окончания Второй мировой войны. Некоторые из них проводили эксперименты над людьми в концлагерях. Так называемый Нюрнбергский кодекс, разработанный в ходе судебного процесса, гласит, что в погоне за знаниями никогда нельзя наносить вред неосведомленным и не дававшим согласие на участие в опыте.

Грань здесь тонка. И в наши дни крупные финансовые интересы слишком часто заставляют ученых закрывать глаза на этику и здравый смысл. Это и выяснили журналисты газеты Washington Post Дебора Нельсон и Рик Вайс в 1999 г., когда начали разбираться в обстоятельствах смерти 18-летнего Джесси Гельсингера, добровольца, принимавшего участие в испытаниях генной терапии в Пенсильванском университете. В их первой статье, вышедшей в сентябре 1999 г., руководитель испытаний назвал смерть Джесси несчастным случаем:

«Это было трагическим и неожиданным событием, – сказал Джеймс Уилсон, директор Института генной терапии человека при университете. – Надеюсь, через месяц мы всесторонне его изучим и сможем рассказать всем, кто в этом заинтересован, что мы узнали».

О, сколько тут было лукавства. Изучая научные статьи, формы согласия пациентов и тезисы докладов конференций, журналисты обнаружили, что в этом исследовании были серьезные недостатки. Университет не сообщил в Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA), что ученые уже наблюдали серьезные побочные эффекты от препарата в опытах на обезьянах и у двух других пациентов. А у доктора Уилсона имелись финансовые связи с биотехнологической компанией, которая занималась генной терапией и получила бы косвенную выгоду в случае успеха испытания. Другими словами, погибший молодой пациент не получил всю информацию об эксперименте в нарушение базового требования информированного согласия.

Эффект от журналистской работы Washington Post проявился в следующие несколько месяцев. Расследуя эту историю, Дебора и Рик узнали еще о нескольких незарегистрированных смертях в других университетах. Последовало федеральное расследование, эксперименты были остановлены, а Национальные институты здоровья разработали новые правила, чтобы сделать испытания безопаснее для пациентов.

Основной урок для журналистов газеты был в том, что ученые поступились этикой и здравым смыслом, по всей видимости, ради славы и финансовой выгоды от успешного эксперимента. Финансовые связи с биотехнологическими компаниями сегодня стали обычным явлением, особенно в биологии. На карту поставлен самый ценный актив ученых – объективность.

Журналист как минимум должен всегда интересоваться, есть ли у ученого финансовая заинтересованность в результатах исследования. Многие ведущие биологи основали биотехнологические компании, а некоторые владеют их акциями. Другие ученые могут входить в состав так называемых научно-консультативных советов, получая $20 000 или больше в год за консультации и право использовать их имя.

У большинства крупных университетов есть отделы «передачи технологий», задача которых – патентовать открытия ученых и продавать их компаниям. (Обычно ученые получают от этого свою долю доходов.) Попробуйте узнать, какое изобретение приносит больше всего средств вашей альма-матер. Чтобы связаться с отделом передачи технологий в вашем университете, найдите его на сайте Ассоциации технологических менеджеров университетов (www.AUTM.net).